В предвкушении веселого общения и философских бесед обо всем и ни о чем я умылся, вылил воду из наполнившегося за мое отсутствие ведра под раковиной, переодел порванные брюки и отправился в «Литерхом».
Находилось сие заведение во дворах возле метро «Новогиреево». То, что оно располагалось во дворах, весьма способствовало тишине и спокойствию наших встреч. Все лишние элементы отсеивались по пути в клуб, теряясь в однообразных домах. Первое посещение клуба всегда было по приглашению, а приглашения получали только хорошие знакомые или известные в литературных кругах личности. Даже меня Чиж пригласил сюда только через два года знакомства.
Итак, я подошел к неприметному входу в клуб, который выглядел довольно-таки простенько и незатейливо: обычная железная дверь без всяких вывесок, звонков и даже глазков. Подле входа, как обычно, толпился народ. В зале курить воспрещалось, и все выходили наружу, отсюда постоянное столпотворение. Из толпы тут же выделилось несколько человек.
– Какие люди! Руно! Где пропадал? Без тебя тут Хаз совсем от рук отбился, некому его приструнить.
– Да, тут Чиж тебя уже искал, он вниз пошел.
– Привет всем, – сказал я, пожимая руки. – Я проездом из Сибири. Вы разве не слышали, что меня сослали в ссылку?
– И за что же? – усмехнулся тот, что первым меня узнал.
– За антиобщественное поведение и разбитие носов в неположенном месте.
А вот и Хаз.
Хаз, он же Константин Валерьевич Головян, весьма своеобразная, я бы даже сказал, колоритная фигура. Весом под сотню кило, в совокупности с ростом метр восемьдесят пять и густой черной бородой он смотрится весьма угрожающе. Вы спросите, как же я тогда ему нос сломал? Может, это вранье? Нет, это не вранье, просто кое-какие детали люди, по своему обычному свойству забывать то, что им не интересно, упустили. Такие, например, как мое бессознательное тело, уносимое Чижом в укромный угол клуба. Я не забыл сказать, что он бывший кмс по боксу? Так что после моего знаменательного удара я моментом ушел на скамейку запасных после первого же тычка справа (он назвал это тычком, по мне, так это был удар, да еще какой). При этом у нас с Хазом была хорошая дружба, которая только усилилась после того нашумевшего происшествия. Мы оба в тот вечер немало выпили и на следующий день вместе смеялись над собой и рассказами очевидцев. Однако, веселья ради, мы на публике поддерживали видимость вражды.
– Здравствуй-здравствуй, друг прекрасный, – пропел я. – Как твоя паршивая жизнь?
– Да все так же. Ты где шлялся? Мне как раз нужен переводчик… с японского.
– Шла бы ты, Пенелопа… – проворчал я.
– Ладно, иди-ка ты вниз пока, а я тебя потом выловлю, у меня дела тут кое-какие.
Как обычно, ходит по клубу и пугает бедных новичков. Сам помню, как он подходил ко мне в мое первое посещение и спрашивал своим громким басом: «Вы кто? Кто вас сюда привел? Покажите пропуск». Кто есть кто, он знал прекрасно, да и пропусков никаких сроду не было, но надо же попугать новичков. Зачем? А просто так, ради интереса.
– Чао, – помахал я ему ручкой и отправился к входной двери, периодически пожимая руки и здороваясь.
Толкнув массивную дверь, я пропустил парочку незнакомых девушек и зашел в прихожую. Тут стоял все тот же пожилой охранник Вася. Вася тут стоял у прежних хозяев и достался клубу по наследству. Замечательный, бодрый старичок с веселой улыбкой на усатой физиономии.
– Вечер добрый, сэр.
– С каких это пор ты стал называть меня сэром, Васек? – удивился я.
– А, это ты. Ну, проходи, коль пришел, – ухмыльнулся старичок.
– Вот по твоей врожденной приветливости я скучал все это время, – радостно сообщил я ему и, помахав рукой очередной знакомой парочке, отправился вниз.
Внизу помещались более тихие залы. Там обычно проходили поэтические вечера и посиделки поэтов-писателей, которые любили спокойно обсудить свои или не свои произведения за чашечкой кофе или бокалом вина.
Клуб был выполнен в итальянском стиле и изобиловал соответственными текстурами на стенах и соответственным меню. Все столы, естественно, были исключительно круглыми. Сам я не видел, но говорят, что именно за такими столами итальянцы особенно любят есть свои спагетти.
Освещение было довольно скудным, но мне-то это не помеха, и я сразу заметил Чижа. Он сидел в гордом одиночестве за столиком в углу и что-то читал. Меня он, естественно, не заметил из-за мрака, царящего вокруг.
Я тихонько подкрался к нему сзади и, крикнув в ухо «Аллах Акбар!», схватил его за шею и начал трясти, старательно изображая Отелло.
– Хва-а-а-тит меня-а-а трясти-и-и… маньяк ты, понял? Я теперь всем расскажу, что ты маньяк и извращенец.
– А извращенец-то почему? – удивился я, садясь за стол напротив него.
– А вот так. Как же иначе? Маньяк и не извращенец? Так не бывает, – авторитетно заявил Чиж.
– Ну, тогда ладно, – смилостивился я.
– С Хазом виделся?
– Ага. – Я отыскал глазами официанта и крикнул: – Можно мне чипсов, что ли, – за его счет.
Я нагло ткнул Чижа в его неизменный коричневый пиджак.
– Ну и как он тебя встретил?
– Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.
– Хм… Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.
– Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя непобежденным, но побитым? – саркастически спросил я.
– Вот еще. Я просто с удовольствием попинаю немного твое бездыханное тело, – мечтательно прищурился Чиж.
– Тогда не позову. Чтобы всякие неизвестно кто пинали мой бездыханный труп. И вообще, ты чего такой кровожадный сегодня?
– А ты чего сегодня на мою шею сел? – в свою очередь поддел Чиж. – Денег нема?
– Нема, – вздохнул я. – Срочно нужна работа.
– Спроси у Хаза, может, он чего подкинет.
– За тем и пришел. А ты чего такой отвратительно радостный? – заметил я.
– Ты не поверишь, я сегодня встретил ту самую.
– Кого-кого? – не понял я.
– Девушку моей мечты. Она такая… такая…
– Красивая, – подсказал я.
– Да, а еще такая…
– Умная, – еще раз подсказал я.
– Точно, ты ее что, знаешь? – подозрительно спросил влюбленный.
– Ну да, я всех красивых девушек нашего района знаю. Ведь она из нашего района? – сказал я, жуя чипсы, только что принесенные официантом.
– Не знаю. Она обещала сегодня сюда подойти. Она, оказывается, тут уже бывала.
– О! Так она писательница? – почему-то обрадовался я.
– Не знаю, – покачал головой Чиж.
Я покосился на него с нескрываемым сочувствием.
– Ты и имя забыл спросить?
– Нет, не забыл… О! Вот она идет! Здравствуй, милая.
Из-за моей спины послышался мелодичный голос:
– Здравствуй, Эдик. Ты не очень долго ждал?
Эдик… хм-м… знакомое имя. Это она про Чижа, что ли? А я за несколько лет знакомства так и не запомнил его настоящего имени. М-да. Такое спороть мог только я, кстати, голос-то весьма знакомый. Или мне кажется?
– Да что ты, мне тут Руно компанию составил. Знакомься – это Руно. А это…
– Светлана, – упавшим голосом сказал я, повернувшись на столь знакомый мне голос.
Глава 5
– Здравствуй, Виктор, – спокойно приветствовала она меня.
М-да, Москва – это большая деревня, кого только не встретишь. Чей-то как-то тут неуютно стало… и душно.
– Так вы знакомы? – удивился Эдик, видимо вспомнив мои слова о том, что я знаю всех красивых девушек в городе.
– Ну да… как бы, – ответил я, глядя на пролетающие мимо меня клубы дыма, которые переливались в причудливые формы.
Вот коня напоминает, вот со…
– Так что ж ты молчал?! Не мог меня познакомить с такой девушкой? Эгоист! – от души веселился Чиж.
– Да я это… некогда мне.
– Он занят очень в последнее время, – вставила Лана, – то дверь в квартире меняет, то в морги с экскурсиями ходит.
– Кстати, так что там насчет слухов о твоей смерти? – спохватился Чиж. – Только не говори, что они слегка преувеличены.
Черт. Он что, мысли читает?
– Ну так что? – продолжил приставать Чиж.
Под выжидательными взглядами Ланы и Чижа мне стало как-то неуютно. Нужно на что-то их отвлечь. Неожиданно послышались крики наверху. Вот мое спасение!
– Что это там за крики? – поспешнее, чем следовало, воскликнул я. – Пойдемте, посмотрим.
И пока никто не успел вставить ни одного слова, направился наверх. Лане и Чижу ничего не оставалось, кроме как отправиться за мной следом.
По пути нам пришлось расталкивать спешащих туда же поэтов. Видимо, им тоже захотелось зрелищ. И вправду, на моем веку тут только один раз была такая буча, и это было как раз тогда, когда Хаз получил в нос, а я в самый опасный момент тихо и мирно потерял сознание.
Наверху творилось чёрте что. Весь народ столпился в кучу. Пока мы пробирались через толпу, я успел услышать и крики «бей его», и задумчивые споры на тему «особенности ямба», и даже почему-то всплывшее мое имя. Видимо, опять Хаз развлекается. Вообще-то он доброй души человек, но уж очень быстро заводится и иногда не может совладать с нравом, впитанным еще с хуками и апперкотами, которые он получал в советской сборной по боксу с раннего детства.
