А времени до финального свистка все меньше и меньше. И тут за две минуты до конца матча Тэмблинг пасом вразрез выводит меня на рандеву с Греггом. Как позже Бобби мне рассказывал, он мысленно молил меня не промазать. Я и не подвел, мастерски пробил с левой ноги в ближний угол мимо застывшего, словно статуя, голкипера. 4:4! Куча мала из наших игроков и скачущий на бровке Тим Дохерти. И шок в глазах как игроков и тренеров 'Манчестера', так и их болельщиков. А потом - вот уж что для меня стало неожиданностью - стадион начал аплодировать. Молча, без криков и свистов, просто аплодисменты. И можно было без труда догадаться, что эти аплодисменты предназначены мне.
Встреча так и завершилась вничью - 4:4. А после матча я оказался в плотном кольце местных журналистов, которые перехватили меня по пути в раздевалку. Пришлось отвечать на самые разные вопросы, которые могли бы продолжаться бесконечно, насилу вырвался.
- Егор, у меня нет слов! - заявил в раздевалке сияющий Дохерти. - На моей памяти никому еще из игроков 'Челси' подобного не удавалось. Боюсь, теперь ваши футбольные чиновники заломят за тебя цену, превышающую ту, что хотят предложить боссы клуба.
- Эй, по возвращении в Лондон тебе не мешало бы проставиться, - встрял Венейблс. - Такое событие нельзя не отметить.
Блин, последнюю рубашку они с меня, что ли, хотят содрать? А начнешь юлить - не поймут, в скупердяи запишут. Но не успел я и рта открыть, как капитана отшил Дохерти:
- Терри, заканчивай тут пропаганду пьянства. Если есть желание - соберемся после завершения сезона, если будет что отмечать. А то вам только повод дай... Тем более Егор перед вами уже проставлялся, тоже мне, нашли спонсора.
Венейблс озадаченно поскреб затылок, а я развел руками, мол, против тренера не попрешь. А мысленно был благодарен Дохерти за его эскападу.
На подписание документов из Москвы прилетел Ряшенцев и с ним какой-то мелкий, похожий на карлика юрист в очках с огромными линзами, также представляющий Федерацию футбола СССР. Присутствовал он и на первой встрече с представителями 'Челси', но его имени я так и не узнал.
В контракте речь шла о сумме в 700 тысячах фунтов. По нынешним временам, как я услышал краем уха, это чуть ли не мировой рекорд. Ну и моя зарплата подрастет на двести фунтов, с лета она будет составлять шесть сотен в месяц. Договорились с Федуловым, что домой по-прежнему буду отправлять двести фунтов, а четыреста оставлять себе. Впрочем, до лета еще нужно было дожить.
Тем более, как я понял из последнего маминого письма, она все перечисляла на сберкнижку, на которой образовалась весьма внушительная сумма, учитывая, что и авторские стекались туда же.
'...Женишься - захочешь отдельную кооперативную квартиру, машину, обстановку, - писала она. - Да мало ли где могут пригодиться деньги! Нам на жизнь хватает, Валере повысили квалификацию и ставку, теперь он получает 150 рублей. Так что за нас не беспокойся, играй в свое удовольствие и береги себя. Очень по тебе скучаем! Целую, твоя мама!'
Вот я и играл в свое удовольствие, хотя порой оно было весьма относительным. Каждый матч заканчивался синяками и ссадинами, приходилось бегать и на уколах, но писать об этом родным я не решался. Незачем их лишний раз волновать такими откровениями.
Важным пунктом контракта стало упоминание того факта, что 'Челси' обязан будет отпускать меня на игры сборной СССР, ежели я буду вызываться в главную команду страны. Да уж пора бы дебютировать, или они собираются на мундиале в Англию ехать без меня?
А до кучи мне предложили рекламный контракт с английской фирмой по производству спортивной экипировки 'Umbro'. Эта компания и так являлась генеральным спонсором Английской футбольной лиги, клубы от этого спонсорства имели свой кусок, да и футболисты, как я понял из разговоров, дополнительные выплаты раз в полгода. Так что с наступлением лета мне светили дополнительные 350 фунтов в месяц.
- Как ты тут, Егор, сильно скучаешь по родине? Не обижают? - спросил меня Ряшенцев, когда все подписи были поставлены и мы смогли на некоторое время уединиться в небольшом клубном кафетерии.
- Скучаю, Николай Николаевич, но понимаю, что здесь я стране приношу больше пользы. А насчет обижают... Микроклимат в команде хороший, со всеми в нормальных, даже скорее дружеских отношениях. Да, играют в Англии жестко, по ногам лупят - мама не горюй. Но тут все в равных условиях, поэтому не жалуюсь.
- Это ты молодец, Егор, не роняешь честь советского футбола! И про твои четыре мяча 'Манчестеру' я наслышан, эк ты вовремя их забил, прямо накануне подписания контракта. И не кому-нибудь, а лидеру чемпионата.
- Спасибо, буду стараться играть в том же духе... А кстати, что там новенького в чемпионате СССР? А то у нас в Англии информации днем с огнем не найдешь.
- Так у нас чемпионат стартует 14 апреля! Это у вас тут, в Англии, круглый год играть можно, снег по праздникам видите, а у нас еще сугробы по колено. Знаю, что Стрельцов тренируется в основе 'Торпедо', прознал откуда-то, что ты за него слово замолвил, сказал: 'Вот, даже олимпийские чемпионы за меня просят!'
Кстати, пункт насчет того, чтобы тебя отпускали на игры сборной страны - просьба ее наставника Морозова, мы вот как-то сами не догадались. Мы с Николаем Петровичем кулуарно пообщались, говорит, есть у него на тебя виды. Просто с отъездом в Англию ты на какое-то время выпал из поля зрения тренеров сборной, не будут же они сюда летать специально смотреть игры с твоим участием, приходится довольствоваться статистическими выкладками и информацией из вторых рук. Вот и расскажу Петровичу, как ты здорово играешь.
Порадовав меня новостями, Ряшенцев улетел в Москву, а я снова окунулся в мир футбола и музыки, умудряясь сосуществовать в них, словно в параллельных вселенных. 'Роллинги' на своих концертах уже вовсю исполняли песню 'неудовлетворенного', а теперь я подсунул им новую вещицу - 'Can't stop'. 'RHCP' еще и в проекте нет, а их песня, по-моему мнению, в репертуар 'The Rolling Stones' впишется как нельзя лучше. В любом случае потенциальный хит.
Ну и о своем творчестве я не забывал. Вернее, наш с 'роллингами' продюсер, который за небольшую долю организовал мне в течение марта и апреля еще восемь концертов, причем ставка моя постепенно росла и в итоге достигла 20 фунтов. После чего я заявил Эндрю, что хотел бы: а) набрать сессионных музыкантов, потому как бардовское исполнение мне уже наскучило и б) записать с этими музыкантами полноценный альбом. Говоря про бардов, я так и сказал - 'bardos', как звучит в оригинале на кельтском. Во всяком случае, Олдхэм меня понял, и пообещал подсуетиться с музыкантами.
Много времени у него это не заняло, для кастинга потенциальных новобранцев он на вечер арендовал клуб 'The Marquee', находящийся по соседству с уже знакомым мне 'Flamingo'. На сцене и того, и другого клуба с помощью Эндрю я уже засветился, причем 'The Marquee' мне нравился больше, хотя я и сам не понимал, за счет чего. Может быть, потому, что зал был почти в два раза просторнее.
И вот я и Эндрю сидим в зале, за специально поставленным к сцене столиком, и экзаменуем претендентов на попадание в мой коллектив, который я уже решил назвать 'Sickle & hammer', то есть в переводе 'Серп и молот'. Название я согласовывал опять же с Москвой через Федулова, причем не единожды. Разрешение получил, но с условием, что репертуар я должен буду в случае его изменения также согласовывать с загадочными членами худсовета, имен которых мне не смог назвать даже Федулов. Мол, я курьерской почтой отправляю ваши тексты в Москву, а уж с кем они там дела решают - не могу знать.
В общем, ровно в шесть вечера на сцену вышел первый претендент на участие в группе 'Sickle & hammer' - высокий и тощий обладатель ярко-рыжей шевелюры, заявивший, что охренительно играет на гитаре. Для испытуемых у нас был приготовлен полный набор арендованных у 'роллингов' инструментов, но этот заявился со своей гитарой.
- Ну давай, сыграй нам что-нибудь, - предложил Олдхэм.
Да-а, учитывая, что я искал лидер-гитариста, намереваясь со своей гитарой вписаться в ритм-секцию и сделать упор на вокал, игра этого рыжего клоуна не выдерживала никакой критики даже по сравнению с моими, как я считал, скромными потугами. Хотя экспрессии у него было хоть отбавляй. Но лажал парень безбожно, пытаясь изобразить блюзовую фразу с вариациями.
- Спасибо, оставьте нам свой номер, мы с вами в случае чего созвонимся, - прервал я его выступление, и после того, как горе-музыкант исчез, повернулся к продюсеру. - Эндрю, а много у нас кандидатов на место лидер-гитариста?
- Человек пять, плюс трое басистов и двое барабанщиков. Даже один скрипач приперся со своей скрипкой, хотя я его предупреждал, что скрипачи нам не нужны.
- Скрипач, говоришь? Хм, интересно... А можно его послушать прямо сейчас?
- Да как скажешь!
Эндрю скрылся за кулисами и вскоре вернулся, следом за ним на сцену тенью выскользнул неприметный молодой человек в круглых очках и со скрипичным футляром в руках. Молча поклонился и вопросительно посмотрел в нашу сторону.
