Карсон вертит в руке янтарный напиток.
— Да, сэр, с ним мы поступили соответственно.
Понимание перекатывается по иссохшему лицу моего отца, и мое сердце падает в желудок. Любой, у кого есть мозг, поймет, что значит «соответственно».
— Понимаю. Ну, тогда мне нужно кое-что обсудить с вами обоими, — он выпрямляется в кресле и складывает руки вместе, переходя в деловой режим.
Не знаю, о чем мой отец хочет говорить с нами, учитывая, что я только что встретила этого парня и не знаю ничего, кроме того, что он недавно убил человека!
Я знаю, что так обстоят дела у мафии, и это в основном бесконечная игра «убей или будешь убит», но мне никогда не станет комфортно со всем этим кровопролитием и убийством. Не сейчас и уж точно не потом.
Карсон настолько невосприимчив ко всему этому, и я задумываюсь о том, какая у него была жизнь до и после того, как мой отец вмешался. Было всё плохо? Было ли что-то еще, кроме насилия? Темный взгляд его глаз подтверждает ответ для меня.
И вот я снова беспомощно погружаюсь в его тайну. Я ничего не могу с собой поделать: я любопытна по натуре, и мне нужны ответы.
Кто ты, Карсон Грэнвил?
И как будто чувствуя, что я смотрю на него, как магнит, он так же пристально смотрит в ответ, почти вызывая меня проявить интерес. Мое сердце странно замирает, и я первая разрываю нашу связь.
Чем больше я думаю, тем больше чувствую себя неуютно, и я серьезно не могу больше оставаться в этой комнате с ним. Мои эмоции начинают брать верх.
Карсон, должно быть, тоже что-то чувствует, потому что допивает свой когда-то полный стакан одним большим глотком, как будто знает, что ему понадобится спиртное, чтобы пережить эту встречу.
И боже, он прав.
— Теперь, когда русские приближаются к нам, у меня и так много дел, и последнее, о чем я хочу беспокоиться, это то, что моя семья находится в какой-то опасности, — начинает отец, переводя взгляд с одного на другого. — С учетом сказанного, ты один из моих самых сильных людей и единственный, кому я действительно доверяю, чтобы сделать эту работу за меня, Карсон, — он достает две сигары из футляра, стоящего на столе, и протягивает одну Карсону.
Карсон достает из кармана джинсов зажигалку, поджигает сигару, делая пару затяжек.
— Конечно, всё, что нужно, Вин.
Я сильно прикусываю губу. Он выглядит таким уравновешенным и очаровательным.
— Я знаю, что это неожиданно, но мне нужно, чтобы это произошло именно сейчас, — говорит отец, заставляя мое сердце быстро биться в груди.
Я знаю, что бы он ни предложил, мне не понравится.
— В чем дело, пап?
Он делает глубокий вдох.
— Карсон здесь, чтобы стать для тебя круглосуточным телохранителем. Нельзя ни при каких обстоятельствах оставаться в одиночестве, пока проблема с русскими не решиться, — он откидывается на спинку стула и закуривает сигару, как будто мы рассуждали о погоде.
— Погоди, пап? Кажется, я тебя неправильно расслышала. Ты только что сказал: «Он будет моим телохранителем двадцать четыре часа в сутки, пока ситуация с русскими не закончится»?
— Да, именно.
Я ничего не могу поделать, честное слово, не могу. Истерика, охватившая меня в этот момент, заставляет меня упасть на стул от неудержимого смеха.
— Не понимаю, Элайна, что тут смешного. Я очень серьезен, — папа раздражается, а мой смех, наконец, утихает.
— О боже, это было здорово, пап… Так о чем же ты на самом деле хотел с нами поговорить?
— Я же только что сказал. Он должен быть с тобой все время. Начиная с сегодняшнего вечера. Это не шутка, Элайна. Я не шучу насчет безопасности своей семьи. Как ты смеешь думать иначе? — я знаю, что действительно задела за живое, но просто не могу остановиться. Он должен знать, что это самая иррациональная идея, которая ему когда-либо приходила в голову!
— Я не согласна.
— Я не спрашиваю, согласна ты или нет. Как я говорю, так и будет. Точка.
— Но если бы ты только послушал… — я начинаю сходить с ума.
— Мое слово окончательно, Элайна, — его терпение держится на тонкой ниточке, но мне все равно. Я не сдамся без боя.
— Если бы ты только послушал и понял, что я больше не маленькая девочка… Я не нуждаюсь в защите!
Несколько месяцев, проведенных в одиночестве, показали, чего мне не хватает, и я слишком много работала, чтобы доказать отцу, что могу жить так, как хочу, без его защиты. Я сделала все, о чем он меня просил. Я окончила колледж. У меня есть стабильная работа, которая мне нравится. Я не могу вернуться на круги своя, ведь он никогда больше не даст мне свободу. Я уверена.
— Это для твоего же блага! — кричит он, ударяя кулаком по столу. Его ноздри раздуваются, и я знаю, что должна отступить, но я хочу заставить его передумать.
— Если бы мне нужна была защита, я бы ее попросила!
К сожалению, мы два самых упрямых человека, которых когда-либо можно встретить, но взгляд, которым мой отец смотрит на меня, говорит заткнуться и больше не ссориться, а у меня даже нет сил на это.
Я сама найду способ отделаться от этого. С его согласия или без.
— Это еще не конец, — говорю я и, прежде чем успеваю заострить внимание на ситуации, выхожу за дверь, через несколько минут подхожу к бару. — Одну рюмку текилы, пожалуйста… хотя лучше две, — заказываю я у бармена и сажусь на один из красных кожаных табуретов.
Единственное хорошее в том, что мой отец – владелец клуба и главный босс мафии – это бесплатная выпивка.
Я смотрю на мраморную столешницу в глубокой задумчивости, с тяжелым сознанием оценивая ситуацию.
Не могу поверить, что после всего, через что я прошла, чтобы получить свободу, ее теперь от меня отрывают. Я прожила всю свою жизнь в заключении, и теперь, когда я, наконец, почувствовала вкус независимости, ничто в этом мире не может помешать мне сохранить ее. Только не отец. Только не семья. И уж точно не Карсон. Я не следую традиционным ценностям, которые ожидались от меня в жизни «Коза Ностры», это главная причина, по которой я так упорно боролась против нее. Будь я проклята, если вернусь к жизни, полной ограничений.
Кто-то садится рядом со мной и заказывает стакан виски. Я оглядываюсь и вижу, что это мой брат Джейс. Он прочищает горло, делая ужасный австралийский акцент, прежде чем заговорить:
— Редкое зрелище: птичка Элайна дуется и в баре. Итак, посмотрим поближе, — он хихикает.
— Сейчас я не в настроении шутить, Джейс, — бармен ставит напитки передо мной, и я делаю быстрый глоток, обжигая горло, но сразу же расслабляюсь.
— Что укусило тебя в задницу? — спрашивает он, делая глоток темного напитка, который только что поставил перед ним бармен.
— Наконец-то познакомилась со знаменитым Карсоном, — саркастически констатирую я.
— И как все прошло?
— Не слишком хорошо. Папа хочет, чтобы у меня был телохранитель, как будто я известная знаменитость. Я знаю, что дела с русскими идут плохо, но я могу о себе позаботиться. Мне не нужно, чтобы кто-то ходил за мной по пятам, как потерявшийся щенок, — сердито отвечаю я, потирая виски.
— Я сказал ему, что тебе не понравится эта идея, — он отрицательно качает головой.
— Ты знал?
— Конечно.
— Почему ты не сказал ему, что это ужасная идея? — горько спрашиваю я, поворачиваясь к нему лицом.
Выражение его лица внезапно становится серьезным, что для него редкость.
— Потому что это разумно. Всякое дерьмо творится, Эл, и как бы мне ни было неприятно это признавать, никто не в безопасности. С учетом сказанного, нам нужно как можно больше защиты. Особенно нашей семье. Русские жестоки. Мы не знаем, на что способны эти ублюдки. Вот почему ты должна быть под защитой.
Он делает еще один глоток своего напитка, как будто это может избавить его от стресса.
— Послушай, как бы ты меня ни бесил время от времени, и я не могу сидеть с тобой дольше, чем это необходимо… — начинаю я, но меня тут же перебивают.
— Ты ранишь меня, я же не настолько плох.
