Пока Фурман шел домой, апрельский воздух звенел от аплодисментов и криков «браво!»…
Однако Смирнов на этом, конечно, не мог остановиться. И Фурман, который, в конце концов, сохранял все шансы оказаться единственной жертвой в неминуемой битве двух армий и для которого любое иное окончание явилось бы чистой победой, в отчаянии придумал решительный последний ход.
На этот раз он сам назначил Смирнову встречу все в том же тихом, но уже начинающем прозрачно зеленеть садике во дворе дома девять. Из школы они вышли втроем – «лишним» был тщательно подготовленный к своей роли Пашка Корольков. Смирнов был абсолютно уверен, что Пашка направляется к себе домой, а к ним примкнул просто для компании. Поэтому, когда Фурман, словно бы забываясь, вдруг затрагивал «конфиденциальные» темы, бедный контрразведчик начинал лихорадочно подавать ему тайные знаки: ты что, мол, он же ничего не знает?! Фурман, мстительно веселясь, как бы спохватывался и в притворной досаде демонстративно кусал свой кулак.
Они проводили Пашку до его подъезда, минуту выждали в подворотне и вернулись в садик, где Фурман терпеливо выслушал очередную порцию всяких хвастливых историй и деловых предложений. Через условленное время Пашка снова появился во дворе и направился прямиком к ним. Раздраженный его навязчивостью, конспиратор Смирнов заговорил о чем-то для отвода глаз, но Фурман строгим голосом прервал его: господин-товарищ начальник отдела контрразведки, позвольте вам представить секретаря Совета ШКПФ, начальника отдела информации ШКПФ, сына директора школы, победителя районных олимпиад, члена редколлегии дружинной стенгазеты и т. д. и т. п. – были педантично перечислены все возможные Пашкины звания и регалии. Смирнов растерянно улыбался и хмыкал, сильно поводя глазами то в одну сторону, то в другую. Пока все шло по плану. Фурман торжественно объявил, что Совет Штаба уполномочил их передать официальное сообщение (Пашке отводилась роль молчаливого свидетеля), и попросил разрешения сначала сказать несколько слов от себя лично, чтобы кое-что объяснить.
Известно, что дети во все времена любили создавать свои тайные организации, начал он задушевным лекторским тоном. Это даже описано в художественной литературе: можно вспомнить «Тимура и его команду» или книги Льва Кассиля… – Все это очень хорошо, но нельзя ли поближе к делу, усмехнулся Смирнов. – Чем меньше ты меня будешь перебивать, тем скорее я закончу… Ни для кого из присутствующих не секрет, что отношения между двумя нашими организациями складываются очень непросто, сказал Фурман. Главная мысль, которую я хочу до тебя донести, заключается в том, что наша игра в «штабы» – это не что-то такое совершенно небывалое в истории человечества, а наоборот, вполне обычное и, в общем-то, достаточно часто встречающееся в жизни явление… Ну хорошо, хорошо, пусть не часто встречающееся, если тебя это так задевает. Что из этого следует?.. Я же просил не перебивать меня!.. Из этого следует одно важнейшее положение. И я, и Пашка, и ты, и все остальные члены наших «тайных организаций» – это ДЕТИ, и мы всего лишь играем в обычную детскую игру. Да, может, для тебя это и новость, но это именно так… Спасибо, что ты мне разрешаешь, я продолжаю.
Как ты знаешь, в любой игре – и в детской, и во взрослой – должны быть правила, которые обязательны для всех ее участников. Если хотя бы часть игроков перестает соблюдать правила, игра разрушается. Без правил она просто не может продолжаться – надеюсь, ты с этим согласен?
У нашей игры были хорошие правила, и она нам очень нравилась. Когда на горизонте возник ты со своей «организацией», мы поначалу, естественно, подумали, что теперь играть станет еще интереснее. Но тут мы почему-то ошиблись: стало хуже. Сейчас можно даже прямо сказать, что ХУЖЕ – ПРОСТО НЕКУДА… При этом я могу со всей ответственностью заявить, что до сих пор – заметь, я специально подчеркиваю это: до сих пор «игроки» моей «команды» – или члены моего штаба, как угодно, – ни в чем не нарушили правил ДЕТСКОЙ игры.
Понимаешь, Илья, как только начинаются угрозы и битье по морде – это уже не игра. Хорошо, это просто «плохая» игра. Она не всем нравится – и взрослые, кстати, не разрешают детям так играть. Нет, не только малышам! Когда у детей любого возраста начинается такая «игра», взрослые обычно вмешиваются и прекращают ее – иногда даже силой… Ты хочешь сказать, что пока ничего «такого» еще не произошло. Слава богу, как говорится. Но кое-что все-таки произошло, и вам теперь придется с этим считаться. На сегодняшний день положение таково: ровно половина участников общей игры – а именно подавляющее большинство ребят нашего штаба – отказывается ее продолжать. Почему? Потому что для многих она стала неинтересной и неприятной, а для кого-то попросту страшной. Зря ты ухмыляешься. В отличие от вас, наша команда состоит не из одной дворовой шпаны, которой лишь бы с кем-нибудь подраться, а из нормальных ребят… Да, мы можем и подраться, если надо, но просто мы не любим это делать. Кроме того, у нас есть и девочки, и малыши. И они, естественно, опасаются, что их теперь начнут выслеживать ваши хулиганы, чтобы «поиграть» с ними по-своему… Нет, мы оба знаем, что происходит на самом деле. Вы можете думать, что хотите, а нам здесь все уже ясно и понятно… Хорошо, стоп! Теперь я перехожу к официальной части.
Итак, первое. Сообщаю тебе, что Совет нашего штаба – кстати, несмотря на свою хваленую агентуру, ты ведь так и не узнал, как он называется, – так вот, на своем экстренном заседании, которое состоялось вчера вечером, наш Совет обсудил создавшуюся ситуацию и большинством голосов принял очень жесткое решение: с сегодняшнего числа Штаб прекращает свою работу, а все его члены распускаются. Игра закончена. Мы в нее больше не играем. Нет, не только с вами, а вообще. Все, точка.
И ты еще меня спрашиваешь почему? Ну и ну!.. Пожалуйста, я тебе отвечу: к этому нас вынудили исключительно вы своими идиотскими угрозами. Не надо, Илья, угрозы были, и вполне определенные. Да, мы очень нервные… Никакого желания мериться с вами физической силой у нас нет. Еще умом можно было бы помериться, но это вам даже и в голову не пришло… Нет, решение пересмотрено не будет. Да, вот именно: мы сами себя решили наказать. Значит, есть за что… Если вам так хочется, можете считать, что вы нас «победили». Радуйтесь, пожалуйста, мы вам не запрещаем.
Теперь еще кое-что. Прошу тебя отнестись к тому, что я скажу, очень и очень серьезно. И передай это всем членам вашей организации, чтобы потом никто не обижался и не говорил, что он этого не знал. Правильно, запиши. Можешь на манжетах… Уже пишешь? Значит, так. Если тебе лично или кому-нибудь еще из членов вашей дурацкой организации… – Давай-давай, пиши! – дур-р-рацкой детской организации… спорить будем потом!.. а также вашим друзьям, знакомым или друзьям ваших знакомых и т. д. и т. п. – короче, если кому-нибудь из вас захочется продолжать играть с нами в том же духе, то есть угрожать бывшим членам нашего штаба, преследовать их, даже просто пытаться разыскивать, кого-то о них расспрашивать и вынюхивать, – как только нам станет известно, что происходит хоть что-то подобное, мы – говорю это без всяких шуток и при свидетеле, надеюсь, ты и без своей тупой агентуры догадываешься, что его мать работает директором нашей школы, – так вот, как только хоть одному из нас просто покажется что-то такое, мы немедленно, в ту же секунду, обратимся за помощью к взрослым: к нашим родителям, к твоим собственным, к учителям, в администрацию школы, в милицию – и поднимем вокруг вас и вашей «игры» такой шум, что… Короче, ты умный человек и, я думаю, сам понимаешь, что лучше бы ничего этого не произошло.
Мы вас честно и прямо обо всем предупредили. А вы уж сами выбирайте, что вам делать.
Хау, я все сказал. Теперь, если хотите, можете возражать.
Смирнов был разочарован и заметно огорчен, но изменить уже ничего не мог – игра-то закончилась!
3
За год до этих событий Фурман с Пашкой Корольковым вовсю занялись государственным строительством и упорядочиванием быта своих многочисленных солдатиков. Страна Фурмана (первоначальное население – 120 чел.) получила «естественное» название Фурманитания, а Пашкино государство решили назвать Пантелея – по фамилии его матери, поскольку напрашивающийся вариант «Корольковия» звучал как-то нелепо.
Стремление подражать «настоящей жизни» с самого начала диктовало им определенный стиль, позволявший легко справляться со всеми возникающими государственными проблемами.
Первым делом Фурман построил из кубиков три населенных пункта: столица Александрия, пограничный форт Независимый и прибрежное село Мирное (оно же – единственный в стране военный порт). После этого он упросил папу напечатать на машинке «Список важных лиц», в который вошли командующие родами войск, а также директора двух заводов: «машинного» и военного (под загадочным, но достаточно распространенным в СССР названием «почтовый ящик»). Чтобы отбиться от растущих потребностей Фурмана в перепечатке официальных документов, папа подарил ему маленький блокнот и посоветовал все государственные дела записывать туда – «для истории».
