– О да, – я тихо рассмеялась, отступая на шаг. – Флиртовать я никогда не умела. Да и сейчас не научилась.
– Тебе и не надо… ты и так…
«Стоп! Все зашло слишком далеко!»
Я резко развернулась, натыкаясь на потяжелевший взгляд синих глаз, и четко произнесла:
– Мы больше не помолвлены, Питер. Не знаю, что ты подумал, особенно после этой сцены, устроенной матушкой, но напоминаю. Я – жена другого.
– Всем известно, что этот брак лишь фикция, Айрин.
– Но он есть. Ты же был тогда в часовне, я знаю, что был. Нет, я тебя не видела, я тогда мало что успела разглядеть, но мне точно известно, что был. Брак был заключен священником императора и принят богами. Этого не изменить.
– Он отказался от тебя, Айрин.
– Думаешь, меня это заботит? – улыбнулась я. – Отказался или нет, но союз есть. Я жена Коннора Хоторна.
– Почему же тогда ты вчера ему не открылась? Почему скрыла своё я?
– А почему ты мне помог? – вопросом на вопрос ответила я. – Ты же мог легко меня сдать ему, раскрыть правду, а вместо этого создал мне чужую личину? Почему?
– Потому что хочу помочь.
– Помочь? В чем?
– Кто обучал тебя этому? Глава?
– Сама по книжкам изучала. Дядя никогда бы не позволил мне заниматься прорывами, – отозвалась я, решив не говорить всей правды.
– Но он позволил дару развиться, научил пользоваться пегасом. Интересно, для чего?
Я отвернулась, опираясь ладонями о деревянные перила.
– Если тебе так любопытно, то можешь у него спросить. Я ответов не дам, можешь не стараться.
Питер промолчал, и молчал довольно долго.
– Я хочу помочь.
– И чем же? – устало просила у него.
– Я могу научить тебя работать с прорывами. Не по учебникам, а на практике. Поверь, я знаю многое. Ты же хочешь этого, Айрин, не так ли?
Я медленно повернулась, опираясь бедром о террасу.
– А что взамен?
Питер улыбнулся.
– Почему я должен требовать что-то взамен?
– А почему бы и нет?
– Я просто хочу быть рядом.
Я нахмурилась.
– И что это значит?
– Ничего. Просто хочу быть рядом с тобой. Не знаю, что задумал глава и какая роль тебе отведена, но я буду рядом и готов помогать. А когда… когда все закончится, мы начнем с того, на чем остановились.
– И с чего это?
Питер за пару шагов сократил разделяющее нас расстояние до минимума, заставив меня взяться в перила и затаить дыхание.
– С нас…
Коннор Хоторн
– Вот такая работа мне по душе, – довольно щурясь, усмехнулся Дик.
Сероглазый молодой мужчина закинул руки за голову и с наслаждением вытянулся на узком лежаке, который слегка заскрипел под его весом.
Сидящая на тонком покрывале в тени раскидистого дерева Мелисса картинно закатила глаза.
«Опять за своё», – читалось в её взгляде.
Девушка хмыкнула и с наслаждением впилась зубами в сочный персик с розовым бочком. Сладкий сок брызнул и потек по губам и подбородку, оставляя липкий след.
Погода была отличная. Ясное голубое небо, легкий ветерок, приносящий прохладу с моря и невероятное ощущение покоя, от которого они так отвыкли.
Да, действительно, давно у них не было полноценного отпуска и возможности вот так просто полежать. Поэтому и настроение было отличное, и портить лишними препирательствами его не хотелось.
– Смотри не обгори, – заметил Рейн.
Рыжеволосый мужчина сел рядом с Мели, оперся спиной о ствол дерева, подав девушке глубокую прозрачную миску, в которой горкой лежали самые разные фрукты.
– А мне? – тут же вскинулся Дик и успел поймать персик, который в него бросила Мелисса. – Эй! Аккуратнее!
– Сам же просил, – отозвалась она, усаживаясь поудобнее.
В этот раз Мел сама надела платье. Правда, приличным его можно было назвать с большой натяжкой. Легкая ткань не скрывала сильного и стройного тела, выгодно обрисовывая его черты. Цвет платья – синий, непозволительно яркий для молодой незамужней женщины. Вырез слишком глубокий, а подол, наоборот, короткий, открывающий изящные щиколотки с узкими ступнями. И туфли она так и не надела, предпочитая ходить по траве босиком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Эх, хорошо-то как! В кои-то веки монстры выбрали удачное место для прорыва, – произнёс сероглазый мужчина.
– Удачного места для прорыва не существует, – заметил Коннор.
Он сидел чуть дальше от остальных и слегка раскачивался на ножках стула.
Туда-сюда. И вертел в пальцах медную монетку, задумчиво смотря перед собой.
– Не придирайся. Ты понял, что я имел в виду, – совершенно не смутился Дик, потирая шрам на щеке. – Прорывы всегда будут. Но обычно устранять их приходится в самых неудобных местах. Вот, например, тот прорыв в Черных болотах.
– Ну началось, – стирая сок с губ, отозвалась Мел и отбросила косточку в сторону. – Дались тебе эти болота? Так и будешь каждый раз жаловаться и плакаться?
– Да, это были самые худшие дни в моей жизни. Постоянный дождь, грязь, мошкара эта проклятая. Целая неделя по самые яй… – Дин запнулся, скосил глаза в сторону девушки и тут же поправился: – Уши. По самые уши в противной черной жиже.
– Да, комары тебя особо полюбили, – хихикнула Мел.
– Согласитесь же, кошмарное местечко.
– По мне, так самое худшее место для прорывов – это Бесконечные пески, – вдруг произнес Рейн, вмешавшись в их перепалку. – Солнце так пекло, что без магического полога работать у трещин было просто невозможно.
Для рыжего мужчины с бледной кожей это было особо опасно.
– Солнечные ожоги, – кивнула девушка. – Иногда и полог не помогал.
– Это да. Я ожоги неделю сводил, – согласился Дик. – А еще этот песок. Он был везде! В одежде, в волосах, в еде и напитках.
– Скрипел на зубах, – добавил рыжеволосый. – Витал в воздухе. Вдыхать горячий песок то еще удовольствие.
– Северные стойбища не лучше, – заметила Мел и передернула плечами, словно вновь ощутила ледяную стужу северных земель. – Морозы такие, что дышать больно. Снег, лед и несколько слоев шкур, которые никогда не снимаешь. Неделю не помыться. Просыпаешься оттого, что воротит от собственного запаха.
– Меня от твоего тоже воротило, – не удержался Дик.
– Кто бы говорил. От тебя даже яки шарахались.
– Зато тебя они сразу приняли за свою.
– А ты, Коннор? – спросил Рейн, который все это время внимательно наблюдал за другом. – Какое место больше всего запомнилось?
– Прорывы у Стомиска и на Широком плато, – почти сразу ответил он, перестав раскачиваться на стуле.
Веселое настроение тут же исчезло. Да и препираться больше не захотелось.
Они все помнили эти прорывы. Но не из-за погодных условий или тяжелых испытаний.
Во время них погибли их друзья.
Темные были сильны и хорошо защищены, но жертвы были. И в последнее время всё чаще.
Дик неловко крякнул, бросив быстрый взгляд на друзей, и снова откинулся на лежак.
А вот Мелисса молчать не собиралась.
Девушка взяла гроздь темного винограда и оторвала одну ягодку, которую тут же отправила в рот.
– Что тебя тревожит?
Коннор промолчал, подбрасывая монетку вверх и ловя её.
– Думаешь, новый прорыв? – не успокаивалась она.
– Дело не в прорывах, – наконец соизволил ответить Хоторн.
– А в чем? – насторожился Рейн.
– В Монрей.
– Ты про Пита? – поинтересовался Дин, приоткрыв один глаз. – Чем этот герой тебе не угодил? Один из немногих светлых, которого можно вынести дольше десяти минут.
– Тот новичок. Было в нем что-то неправильное.
– Почему? – удивилась Мел. – Новички всегда от нас шарахаются. А ты еще прилетел верхом на Эфире. Тут кто угодно испугается.
– Дело не только в том, что он вел себя странно, да и техника защиты хромала… О Каe Монрей тут никто не слышал.
– Это как? – удивился Рейн, выпрямляясь.
Остальные тоже подались вперед, внимательно вслушиваясь в слова командира.
