было неповадно. Своих нельзя убивать – это, конечно, прописано в Кодексе, и с большой вероятностью на Бонсая откроется самая настоящая охота. Но он сделает всё аккуратно, не оставит следов, только он сам и Вермут будут знать, что убил последнего именно кордонский разводящий.
С каждым шагом к большому дому хутора мужчина чувствовал, как становится ближе к этому дню и улыбался. «Энтузиазм есть у многих, а я его ещё и реализую» - думал тот, забираясь в свободное от стекол окно первого этажа.
Общая тишина прерывалась только редкими массовыми постукиваниями, будто что-то роняют на деревянную дощечку. Возможно, местный пахан играет в нарды или типа того, но какая ему разница? Игра остановится, какой бы именно не была. Бонсай вышел в соседнюю комнату, освещенную каминным огнем, и от его тепла мужчину пробрали мурашки. Пахан сидел за столом, то и дело босая на него пару игральных костей, словно старался выбросить какую-то конкретную комбинацию. Рядом на столе стояла початая бутылка водки и тот, кто её пил, периодически издавал ленивые нечленораздельные звуки. «Да он в говнище» - заключил разводящий, - «тем лучше».
Непьющих в Зоне максимально мало, если они вообще есть, ведь и сам Бонсай не чурался иной раз прильнуть к стакану горячительного, но не делал желание выпить в итоге самоцелью. Вот таких, убухивающихся в хлам, мужчина призирал, посему совершенно без зазрения совести перерезал местному пахану глотку. Кровь брызнула на брошенные на стол кости, когда разводящий подкрался к мужчине из-за спины, задрал голову и скользнул лезвием по коже через дебри небритости.
Пол дела он закончил, не веря, что положил таки начало своему великому шествию. Призвав по связи своих товарищей, чтобы те проходили на базу, Бонсай принялся открамсывать голову убитого. Можно было обойтись и без этих зверств, но подчинение из страха гораздо крепче подчинения из уважения. Перепачканный как работник мясной лавки, наёмник выбросил тело в окно в соседней комнате и намотал на кулак спутанные волосы пахана, забирая с собой голову: длинные и темные, показывали в нем наличие каких-то восточных кровей, но это было не важным.
Выглянув на улицу и убедившись, что его «Наёмники» прибыли, мужчина покинул дом. По лестнице на улице, он направился наверх, на крышу, где сейчас обитал один из часовых, и откуда наёмник хотел вещать. Бонсай хотел, чтобы его слова были услышаны каждым. Услышаны и поняты. Часовой его появлению, конечно, удивился, но возмущаться не стал, завидев нашивку: каждый из «Ренегатов» знал, что появление «Наёмника» означает появление работы, а работа не может быть чем-то плохим. Ниже нашивки взгляд часовой не опустил, а зря – увидел бы тот ещё артефакт, да и вид крови его, кажется, не волновал.
- Прошу внимания, уважаемые! – Громко призвал поселение базы Бонсай. С высоты его речь разносилась по всему лагерю, отзываясь эхом в ближайших посадках. – Ваш пахан убит, с сегодняшнего дня вы подчиняетесь мне.
Внизу прокатился возмущенный ропот, кто-то убежал в дом, но в целом атмосфера была не огнеопасная. Пока что.
- Э, петушара, ты куда Шахида дел? – Завопил выбеживший из дома «Ренегат», смотря снизу вверх на начинающего оратора. Наёмник усмехнулся и скинул вниз к бандиту отрезанную голову.
- На, можешь повесить себе над шконкой и дрочить на неё время от времени.
Наступившая тишина продлилась недолго. Осмотревший упавшую к ногам голову схватился за обрез с криком «Сучара!», но сделать выстрел не успел: один из «Наёмников» оказался быстрее. Часовой, что был рядом с разводящим, полетел вниз сразу же, как только собрался в него выстрелить. На несколько минут наступил хаос: стрельба, крики, но вскоре всё утихло. Как оказалось, протестующих была не так много и все они теперь мертвы. Оставшиеся бандиты либо сдались, отбросив оружие, либо даже не начинали дергаться, осознавая, что под его, Бонсая, командованием группировка сможет достигнуть большего, нежели чем сидение на старой базе «Чистого неба».
Разводящий спустился вниз, трупы убрали со двора, выкинув за территорию, и началась долгая беседа. Наёмник выяснил, где остальные из группировки и облегченно выдохнул, узнав, что те на точках и в любой момент могут вернуться – значит, численность, всё же, будет не малой. Воробей что-то оживленно обсуждал с местным барменом, не слушая его речей, которыми Бонсай старался вдохновить своих новых подчиненных.
- Сейчас только Болота ваши, а вместе мы сможем отжать и Кордон, и Свалку, и Мертвый город. Кто-то сможет поквитаться с теми, кто вас вышвырнул из группировок. У вас не было достойного командования, только пьяница душман. Ну, ничего. Теперь всё будет иначе. – Воодушевленный, найм хотел было отправить Вермуту пару нелицеприятных сообщений, с посылом по известному маршруту и обещанием прийти за его головой, но в этой части Болот их сеть так далеко не функционировала. Может, оно и к лучшему – он наберет больше сил, а потом нагрянет без предупреждения и пафосных обещаний. Опьяненный первой удачей, Бонсай без стеснения выдавал план за планом, цель за целью, выболтав так же и про свои личные счеты. – Я такой же, как и вы, поэтому вместе мы сможем отдать этим мразям то, чего они заслуживают.
Одобрительное улюлюканье его новой бригады было медом для ушей, а их численность – усладой для глаз. Когда люди вернулись к своим делам, к разводящему подошёл Воробей. Бонсай был благодарен парнишке, ведь без его поддержки он никогда не решился бы на такой радикальный шаг. Единственный, кто его понял, а остальные… Плевать, что они думают. Им придётся либо подчиниться, либо отправиться за забор в болото к другим бунтарям.
- Один из твоих парней только что вышел с тыльной стороны хутора. Мне показалось, что он пытался что-то отправить с ПДА. – Альбинос украдкой проговорил, чтобы расслышать мог только наёмник. Бонсай расслышал и не стал медлить, направившись следом за ушедшим.
Наёмник успел отойти от базы, но не слишком далеко. Завидев разводящего, он постарался скрыться в камыше, наверняка доставая оружие, но Бонсай нашёл его быстрее. Смертью больше, смертью меньше – сегодня день на них оказался богат, так что потеря профессионального бойца на данный момент разводящему не казалась проблемой. Тело он так и оставил лежать в воде среди камышей, забрав с него снаряжение и ПДА. Вещи мужчина отдал Воробью – будет обидно, если этот парнишка пострадает в какой-нибудь перепалке, а костюм почившего будет всяко эффективнее, чем какая-то обычная куртка.
Оставшись один, вечером, когда
