— Ревность. Теперь я знаю, что в тебе говорит ревность. А то уж я почти было поверил, что тебе безразличен.
Сердитая на себя за то, что сама спровоцировала его ответ, Сабина резко поставила чашку на стол.
— Пойду разложу пасьянс, чтобы скоротать время. «Одиночество» называется, — с намеком произнесла она.
И не дожидаясь ответа, быстро ушла в гостиную, где в ящике возле камина лежала карточная колода. Она слышала, как Кон ходит по кухне, но уверяла себя, что ее это абсолютно не волнует.
Она плохо соображала, что делает, и пыталась убедить себя, что самым важным для нее в данный момент является переложить карты так, чтобы красная дама легла на черного короля. Сабина не поднимала головы, но, настроенная на Кона, уловила, как он вошел в гостиную и подбросил поленья в камин. Затем в дальнем углу комнаты был погашен свет и выключен телевизор. Сразу стало теплей и уютней.
Но только тогда, когда он сел на диван всего в нескольких дюймах от нее, в ней по-настоящему проснулось ощущение опасности. Он был близко. Слишком близко. Стоит ей чуть-чуть шевельнуться, и она коснется его коленей. Ее руки вдруг задрожали. Она подняла карту и автоматически, не глядя на нее, положила на свободное место.
— Ну ты даешь!
Услышав его мягкий, чуть хрипловатый голос, она вздрогнула.
— Что?
— Ты положила красную семерку на красную восьмерку. А надо положить на черную, — терпеливо пояснил Кон.
Растерянная, едва слыша, что он говорит из-за сильно бьющегося сердца, Сабина невидящим взглядом всматривалась в разложенные карты.
— Про какую красную семерку ты говоришь?
— Про эту. — Наклонившись, он указал на карту, чуть коснувшись плеча Сабины. — Видишь?
У нее пересохло во рту. Она не в силах была бы вымолвить и слова, даже если бы от этого зависела ее жизнь. Ее взгляд, как магнит, притягивала мускулистая рука, появившаяся из-за плеча. Наконец Сабина кивнула. Кон не дотрагивался до нее, но она могла поклясться, что чувствовала его упругое тело и тепло, исходившее от него.
И запах! Такой родной и знакомый. Чистый, пряный. Запах настоящего мужчины. Она годами пыталась забыть его, но тщетно. Иногда, входя в переполненный лифт или ресторан, она вдруг ощущала его, и тогда сердце убыстряло бег, а глаза начинали шарить по сторонам.
Было столько мелочей, связанных с ним, которых ей не хватало, но осознала Сабина это только сейчас. Находясь в объятиях других мужчин, она не ощущала и сотой доли того, что давал ей он. Защиту, уверенность. Чувство, что ты нужна ему. Стоит ей только откинуться на несколько дюймов назад, и она снова испытает это счастье.
«И не помышляй об этом, Бина Брайони! — возник в сознании внутренний голос. — Если ты позволишь ему дотронуться до тебя, ты пропала. Он не скрывает, что собирается затащить тебя в постель. В постель, Бина! Ни больше ни меньше. Ты этого хочешь?»
Сабина не помнила, как встала, но, придя в себя, с удивлением обнаружила, что стоит на противоположном конце комнаты и делает громче звук телевизора. Она боялась тишины, которая могла выдать ее гулко бьющееся сердце.
— С картами я всегда была не в ладах, — сказала она каким-то чужим, прерывающимся голосом. — Лучше посмотрю фильм.
Не скрывая усмешки, Кон собрал карты и вытянул ноги на журнальном столике. Вольготно раскинувшись на диване, он протянул:
— Может, лучше погасим свет и поцелуемся?
Черт бы его побрал! Если он думает, что удачно пошутил, то ошибается. С непроницаемым лицом Сабина ответила:
— Да я лучше поцелуюсь с козлом, чем с тобой!
— Вот те на!
— Пошел знаешь куда, Кон!
Он неодобрительно цокнул языком:
— Только, чур, не ругаться, дорогая. Наверху дети.
Она не выдержала и рассмеялась. Ну что было с ним делать?
— Не заводи меня, Ньюман. И не называй меня «дорогая». — Сев на краешек дивана, Сабина демонстративно уставилась на экран, про себя решив, что не скажет ему больше ни слова. Появились титры с названием фильма.
Бина не могла поверить своим глазам. Ну что за ирония судьбы! Сначала в день приезда показывали «Неприкаянных», а теперь «Мост Ватерлоо». Почему под Рождество идут одни мелодрамы? Ведь стоит ей начать смотреть, как она не выдержит и обязательно расплачется. Можно представить, сколько удовольствия получит Кон, увидев ее рыдающей перед телевизором.
Нет, с нее хватит! По крайней мере, сегодня, когда они одни, а в доме темно. Нагнувшись, она взяла пульт дистанционного управления.
— Эй, что ты собираешься делать? Разве тебе не нравится фильм?
— Нравится, но я видела его тысячу раз. Всему есть предел. Лучше я поищу вестерн, — сказала она, переключая канал за каналом.
— Но мне хочется посмотреть «Мост Ватерлоо».
— Не ври! Тебе просто не терпится надо мной посмеяться. Ты что? Ну-ка отдай!
Но Кон, выхватив пульт из ее рук, вновь переключил на мелодраму и спрятал его в задний карман джинсов. Затем хитро улыбнулся:
— Попробуй отними!
Было полнолуние, и разум ее, должно быть, помутился. Она импульсивно потянулась к его заднему карману. И тут же руки Кона плотно обхватили ее.
Сердце на секунду замерло, а затем бешено забилось, когда он запустил руки в ее волосы и стал ловить ртом ее уста. Вся в напряжении, Сабина уперлась рукой ему в грудь и посмотрела в глаза.
— Это что, новейшая техника обольщения?
— Специально для тебя, дорогая, — ответил он. — Я не стал бы прибегать к хитрости, если бы ты оставила мне выбор. Каждый раз, когда я приближаюсь, ты бежишь от меня как от прокаженного. Ну, поцелуй меня, милая! Ты не поверишь, как я стосковался по тебе!
— Нет!
Но он уже впился в ее губы, не давая сказать больше ни слова.
Все было, как будто в первый раз. Она не могла ничего ни понять, ни объяснить. Только знала, что больше не может подавлять желание, которое он пробудил в ней. Сабина обняла Кона и жадно, горячо, безумно поцеловала в ответ.
Кон застонал от наслаждения, когда она вплотную прижалась к нему. Прикосновение ее грудей было сладостным и воспламеняло. Боже, какое блаженство! Ничего подобного он не испытывал ни с одной другой женщиной.
Но на этот раз он должен дойти до конца!
8
Звонок телефона прозвучал в разгоряченной тишине пожарной сиреной. Кон, рука которого уже скользнула под футболку Сабины и ласкала ее тело, на мгновение оцепенел, а потом разразился проклятиями:
— Черт бы всех побрал! Нашли время! Ни за что не отвечу!
Но он знал, что не брать трубку нельзя. Наверняка звонили из больницы, от Чолли.
— Ну ладно, — сказал он сквозь зубы, выпуская Сабину из объятий и вставая. — Вероятно, это Шэд.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
