Бонд улыбнулся в ответ.
— Не валяй дурака, Тиффани, — сказал он, первый раз называя ее на «ты». — Я очень ждал этой встречи. И себе закажу то же, что и ты. Денег у меня, чтобы расплатиться, хватит. Сегодня утром господин Дерево предложил мне сыграть на двойную ставку по пятьсот долларов, и я выиграл.
При упоминании этой фамилии поведение девушки резко изменилось.
— Этого хватит, — деловито сказала она — Но только-только. Знаешь, что говорят про это заведение? А вот что: здесь можно есть, сколько влезет, причем всего лишь за триста долларов.
Официант принес коктейли, действительно хорошо сделанные, а не взбитые до смерти, как предполагал Бонд, и бокал с насаженными на него ломтиками лимона. Два из них Бонд выжал в свой коктейль. Он поднял его и посмотрел сквозь него на девушку.
— Мы еще не пили за успешное выполнение задания, — сказал он.
Губы Тиффани скривились в саркастической усмешке. Она залпом выпила пол-бокала и аккуратно поставила напиток на стол.
— Или за то, что меня чуть было кондратий не посетил! — сухо сказала она. — Чтоб тебя с твоим проклятым гольфом! Я уж подумала, что ты в красках начнешь рассказывать этому таможеннику, как прекрасно ты загнал мячик в лунку каким-нибудь там резанным ударом. Прояви он интерес, ты, похоже, готов был бы достать клюшку и мячик и все это продемонстрировать.
— Это мне передалось твое волнение: нельзя же столько щелкать зажигалкой, чтобы закурить одну-единственную сигарету! Спорим, ты и сигарету-то сунула в рот не тем концом и прикурила фильтр!
Она расхохоталась.
— У тебя, наверное, глаза и на затылке есть. Почти так все и было. Ладно. В расчете. — Она допила коктейль. — Что-то ты не очень торопишься тратить денежки. Закажи-ка мне еще один. У меня начинает появляться хорошее настроение. А как насчет ужина? Или ты думаешь, что я вырублюсь до того, как дойдет до еды?
Бонд подозвал метрдотеля, которому заказал ужин, а потом — официанта по винам, который хоть и был родом из Бруклина, но одет был в крахмальную сорочку и зеленый клеенчатый передник, а на груди у него висел на серебряной цепочке ковшик для дегустации. Бонд заказал розовый «клико».
— Если бы у меня был сын, — сказал Бонд, — то когда бы он стал взрослым, я дал бы ему только один совет: трать деньги как хочешь, только не покупай себе кого-нибудь, кого надо кормить.
— Пресвятая Дева! — сказала девушка. — Ну и кавалер попался. Вместо того, чтобы все время напоминать, как дорого я тебе обхожусь, лучше бы сказал что-нибудь приятное про мое платье. Знаешь, как говорят? «Зачем ты трясешь дерево, если тебе не нравятся висящие на нем груши»?
— Я еще и трясти как следует не начинал. Ты ведь не даешь мне обхватить руками ствол…
Она засмеялась и с одобрением посмотрела на Бонда.
— И штой-то вы этакое заливаете бедной девушке, господин хороший?
— Что же до платья, — продолжал Бонд, — то оно шикарно, и ты об этом знаешь. Я вообще люблю черный бархат, особенно на загорелой коже. Еще мне нравится, что ты не надела кучу драгоценностей и что не накрасила ногти. Одним словом — ты самая прекрасная контрабандистка во всем Нью-Йорке. Кстати, с кем ты собираешься «контрабандничать» завтра?
Она подняла бокал, уже третий по счету, и стала его разглядывать. Потом медленно, в три глотка, выпила его до дна, поставила на стол, достала сигарету из лежавшей перед ней пачки «Парламента» и наклонилась вперед, чтобы прикурить от протянутой Бондом зажигалки. Глазам Бонда открылась ее грудь в глубоком вырезе платья. Она взглянула на него сквозь дымок от сигареты. Ее глаза неожиданно расширились, затем — сузились. «Ты нравишься мне, — говорили они. — Все возможно между нами. Но не торопись. Будь добрым со мной. Я не хочу больше страдать».
Но тут официант принес икру, и внезапно в созданную ими микровселенную чувств ворвался ресторанный шум.
— Что я делаю завтра? — переспросила Тиффани тем голосом, который обычно предназначался для ушей официантов. — Хочу прошвырнуться в Лас-Вегас. Поездом. Сначала «Сенречи» до Чикаго, а потом — «Суперчифом» до Лос-Анджелеса. Долго, конечно, но я уже достаточно налеталась в последнее время. А ты чем намерен заняться?
Официант ушел. Некоторое время они молча ели икру. Отвечать на вопрос сразу же не было необходимости. Бонду показалось, что теперь в их распоряжении вся вечность. Оба они знали ответ на главный вопрос. А неглавные вопросы могли и подождать.
Подошел официант, принесший шампанское. Бонд пригубил бокал. Напиток был ледяным и источал едва уловимый запах земляники. Он был восхитителен.
— Я еду в Саратогу, — сказал он. — Там я должен поставить на лошадь, которая выиграет для меня деньги.
— Все, конечно, подстроено, — с кислой миной произнесла Тиффани Кейс. Настроение у нее опять изменилось. Она пожала плечами. — Ты, кажется, произвел хорошее впечатление на «Тенистого», — сказала она равнодушно. — Он собирается предложить тебе место в своей шайке.
Бонд пристально следил за поднимающимися в бокале с шампанским пузырьками. Он понимал, что между ним и той, которая ему нравилась, сейчас все гуще и гуще становится облако лжи. Он запретил себе думать об этом. Пока он еще не может ей открыться.
— Замечательно, — небрежно сказал Бонд. — Мне это подходит. Но кого ты имеешь в виду?
Он занялся закуриванием сигареты, пытаясь дать профессионализму возобладать над обычными человеческими чувствами.
Бонд ощутил на себе ее внимательный взгляд. Это привело его в себя. Он снова был секретным агентом, мозг которого трезво оценивал ситуацию, беспристрастно регистрировал оттенки смысла, сортировал правду и ложь, отмечал моменты неуверенности и сомнений.
Бонд поднял глаза, и она смогла прочесть в них только беспечность, которая, похоже, уменьшила ее подозрительность.
— Я имею в виду «Банду Спэнгов». Это фамилия двух братьев — Спэнг. На одного из них я работаю в Лас-Вегасе. Где находится второй — никто не знает. Поговаривают, что он где-то в Европе. Есть еще кто-то, которого называют «АВС». Когда мне приходится заниматься алмазами, все приказы поступают от него. Первого брата зовут Серафимо. На него я и работаю. Но его больше волнуют игорные дома и лошади. Он заправляет телефонной сетью и «Тиари» в Вегасе.
— И чем ты занимаешься?
— Просто работаю, — ответил она, закрывая обсуждение этого вопроса.
— Нравится там?
Она сделала вид, что не слышала вопроса.
— А еще есть «Тенистый», — продолжала она. — В общем-то он неплохой малый, но такой хваткий, что пожав ему руку, надо обязательно проверить, все ли пальцы целы. Он занимается публичными домами, наркотиками и еще кое-чем. Имеется также множество ребят попроще — на подхвате. Их удел — вся черная работа.
Она вновь взглянула на Бонда. Глаза ее потемнели.
— Ты с ними еще познакомишься, — криво усмехнулась она. — уверена: тебе они понравятся. Как раз на твой вкус.
— Ну, ты даешь, — возмутился Бонд. — Для меня это просто возможность заработать. Жить-то надо.
— Зарабатывать на жизнь можно и по-другому.
— Но ведь и ты решила работать именно на них.
— Один-ноль в твою пользу, — рассмеялась она. Ледок отчуждения вновь растаял. — Но поверь мне: работа на Спэнгов — это работа по высшему разряду. На твоем месте я бы сто раз подумала, прежде чем вступать в наш маленький клуб. И советую, коли ты уж влезешь в него, не лезть на рожон. Так что, если ты планируешь что-то в этом роде, то лучше забудь и займись чем-нибудь вроде уроков игры на арфе.
Разговор был прерван появлением отбивных со спаржей и муслиновым соусом, а также одного из знаменитых братьев Криндлер, которым клуб «21» принадлежал еще с тех времен, когда был еще простой нью-йоркской забегаловкой, где торговали спиртным из-под полы.
— Приветствую вас, мисс Тиффани, — сказал Криндлер. — Давненько вас не видал. Как дела в Лас-Вегасе?
— Здравствуйте, Мак, — улыбнулась в ответ девушка. — С «Тиарой» все в порядке.
Она окинула взглядом набитый людьми зал.
— Кажется, вашей забегаловке нельзя пожаловаться на нехватку посетителей.
— Действительно, — сказал тот. — Правда, слишком много аристократов, живущих в кредит, и очень мало хорошеньких девушек. Надо вам почаще появляться здесь.
Он улыбнулся Бонду.
— Вас хорошо обслуживают?
— Лучше быть не может.
— Приходите еще. — Щелкнув пальцами, он подозвал официанта. — Сэм, поинтересуйтесь у моих друзей, что они хотели бы заказать к кофе.
Затем, ласково улыбнувшись обоим, он направился к следующему столику.
Тиффани заказала себе ликер «Стингер». Бонд одобрил выбор и сделал то же самое.
Когда напитки и кофе были поданы, Бонд вернулся к прерванному разговору.
— Тиффани, ведь эти делишки с алмазами выглядят очень простой операцией. Почему бы нам с тобой, скажем, не осуществлять ее самим? Две-три поездки в год принесут немалый доход, да и у иммиграционных властей, и у таможни вряд ли могут возникнуть какие-то вопросы.
