Думая об этих биовизорах, я случайно увидел его. Всё ясно.... Вот ты и появился.... Наконец-то я осмысленно вижу тебя! Догадались? Ну, догадайтесь же! Он запланировал наш разрыв с Алесей, он запланировал попытку моего убийства в августе 2001 года, он запланировал свадьбу и беременность Алеси! Он пытался и в этот раз воздействовать на меня через отключение Интернета! Попробую описать его внешность. Высокий. Рост примерно метр восемьдесят. Худощав. Но фигура не спортивная. Обычная. Я бы даже сказал бы, долговязый. Стрижка короткая. Волос кучерявый в верхней части головы, а с боков коротко обстрижен. Глаза карие. Тёмно-карие, но не чёрные. Нос прямой, без горбинки. С лёгкой картошкой на конце. На вид - лет 30 или 35. Это и есть главный жрец. Он способен менять голос. Я описывал свои разговоры с ним. Если судить по тембру, ему было лет 45-50. И прорывающееся изображение не давало всей картины его внешности. Я видел только глаза. Но теперь, не заметив меня, он автоматически снял маску с себя. Снял защиту. Поэтому я увидел его. Идя по морозному вечернему городу, осмыслив и вспомнив всё, мне стало смешно. Отключая Интернет, его рабы и он сам пытались воздействовать на моё тщеславие. Они полагали, что я живу энергией своих читателей. Закрыв реальную статистику, они рассчитывали, что я лишусь подпитки и впаду в отчаянье и депрессию. Мне действительно приятно, когда я вижу, что меня читают. Но чужими силами я не живу. Ведь заклинали же меня в апреле-мае прошлого года: "Ты только не возгордись". Я рассмеялся. Жрец, перепуганный, нервный, злой, с высоты кричал: "Сделайте что-нибудь!". Взгляд его был направлен на здание ФСБ. А я шёл и смеялся! Он долго кричал. Вряд ли бы я стал писать подробно о нём... Но Анастасия... В этот вечер я писал до четырёх утра. На следующий день мне надо было ехать по работе на другой конец города, в Академгородок. Встал я вовремя, но, вместо того, что бы быстро собраться и поехать, полез в ванну. Наслаждаясь купанием, я увидел улыбающуюся Анастасию. Она спокойно, с лёгкой улыбкой смотрела на меня. Что-то стала говорить. Но я ничего не понял. В голове промелькнула Алеся, её родственник, главный жрец. Потом она стала говорить очень быстро, точно так же, как блондинка с короткими волосами, которая меня хвалила и давала подарки, заставляя писать про Алесю все биовизоры. При этом Анастасия изменилась в лице, глаза стали холодные и надменные, рот скривила лёгкая ухмылка, выражающая презрение. Она с помощью болевого сигнала указала на парк, находящийся неподалёку. Я не понял ничего. Но при этом испытал такое возбуждение, что душа чуть не выскочила из груди. И, сам не ожидая от себя, я мысленно закричал: "Анастасия, я не верю в это!". Но её уже не было. Осталось только ощущение, что, когда я выйду на улицу, что-то произойдёт. Толком не обсохнув, я вышел на улицу. Идя к метро, я думал об Алеси, её родственнике, главном жреце. И как только я подумал о нём, я почувствовал, что он появился рядом. Ощущение было настолько реально, словно в шаге от меня сзади и с боку, идёт живой человек. Сейчас он не скрывал своего присутствия. Очень чисто, словно живой реальный человек, он стал говорить, цитирую дословно: - Понимаешь, я ставлю раком человечество, а Оно не просыпается! Я ставлю раком человечество, а Оно не просыпается! Я ставлю раком человечество, а Оно не просыпается! Одну и ту же фразу он повторил три раза. Первый раз мгновенно всплыла картина взрыва на островах в гостинице (об этом говорили СМИ), вторая фраза сопровождалась массовой трагедией в европе (был этот эпизод в новостях), третья - "Норд-ост". Но больше всего меня поразила его искренность. Он говорил с таким жаром, с таким чувством обиды и непонимания, что у меня исчезла вся ненависть к нему. Не было вообще никаких эмоций. Я был поражён его откровением. Шёл и думал над его словами. Он молчал, но был рядом. Я спустился в метро, и, тупо смотря в мраморный сверкающий пол станции, пытался осмыслить сказанное. Жреца я ощущал, - он был рядом и ждал моей реакции. - Кто же будит с помощью насилия? - вопросом ответил я. При этих словах он мгновенно исчез. ...Позже я соображу, что жрец превосходно владеет современным разговорным русским языком. Но тогда.... Было чувство, словно меня кто-то убил... Нет, не кто-то, а я сам себя убил... Господи боже мой! Ведь и я пытался будить Алесю с помощью насилия, когда послал ей сообщение на пейджер: "Из тебя окончательно сделали зомби. Теперь ты будешь служить своим невидимым хозяевам. Вряд ли ты будешь счастлива. С этого дня ты мне стала безразлична". Мне захотелось завыть. Завыть по-настоящему, заглушая грохот подъехавшего поезда метро... Теперь даже я сам понял, что Алесе легко было поверить в мою жестокость...
...Описывая этот сюжет (был поздний вечер следующего дня), я волей-неволей посмотрел на жреца. Он не мигая, с яростью, смотрел вдаль, на здание ФСБ. До боли знакомый, по лету, чёрный взгляд, излучающий чёрный огонь. Я молчал. Он - тоже. Он смотрел на ФСБ, я - на него. Жрец о чём-то думал, что-то анализировал... Это молчание и его присутствие было мне чем-то приятно. - Мы подружимся, - сквозь зубы процедил он. - А как же угрызения совести? Или у тебя её нет? Жрец ничего не ответил. Просто испарился...
Когда я ехал из Академгородка, днём, я думал не понятно о чём.... В голову влетали разные мысли, но одна из основных была о бывшей жене. Когда я вылез из маршрутного такси, услышал, как Анастасия спросила: - Тебе её не жалко? - Ты спрашиваешь про Алесю? Вместо ответа Анастасия спросила с раздражением: - Ты о ком сейчас думал? - О бывшей жене. Нет, не жалко, - как ребёнок перед учителем, ответил я. - Она же провалится в ад. Она ничего не поняла. - Ну и пусть. Я не хочу её видеть. Ни сейчас, ни потом. Не хочу встречаться с ней в следующих жизнях. Я вообще не хочу её видеть никогда. Разве от моего мнения что-то зависит? Анастасия промолчала, и в её эмоциях я почувствовал лёгкое разочарование. - Анастасия, единственное, за что можно её благодарить, так это за то, что, благодаря ней, я стал писать. Именно благодаря той обстановке, зверской, садисткой, я продолжил написание "Отречения", которое остановил в 1986 году. У меня не было другого выхода. Либо спиваться и сходить с ума, либо - писать книгу. Больше не за что мне её благодарить. Она забрала всё, оставив взамен отчаяние. Вырвав всё изнутри. Алеся оставила любовь. Несмотря ни на что, я благодарен судьбе, Богу, что я люблю её. Да ведь ты это знаешь, Анастасия. - У вас же была любовь с бывшей женой. - Не было любви. Был спектакль. - Нет, Игорь, была. Вспомни, как её подружки завидовали вам. Они тебе сами это говорили. - Нет, Анастасия. Сначала была страсть, непонятная. Страсть только с моей стороны. Сколько раз я хотел уйти от неё. Ещё до свадьбы. Потом была любовь к ребёнку. И чем всё это кончилось? Меня хватило на пять лет. Я чувствовал себя бесплатным рабом. Шаг влево вправо означал побег, прыжок на месте - провокация. Она не прощала ни одного малейшего промаха, ни одной ошибки. Сразу - скандал. Из-за любого пустяка. Из-за любой мелочи. Я должен был быть богом-слугой, а она была как царица. Она просто меня использовала как бесплатного раба, данного ей в бессрочное пользование. Никакой радости. Разве это любовь? Никакой страсти. Она не выносила, если у меня было хорошее настроение. Я её так и называл - убийца радости. В ответ она молчала, набирая и накапливая обиду. Что бы потом отмстить при удобном случае. И ребёнка она воспитала в таком духе. Что ждёт моего ребёнка? Дочь не видела радости родителей, она не видела счастье двух самых близких ей людей - отца и матери. Как она сможет построить свою личную судьбу, если она воспитана в атмосфере постоянных ругань? Я сколько уже писал об этом... даже элементарной благодарности не было, за то, что она смогла реализовать все свои мечты - выйти замуж, получить прописку, получить ребёнка... Я уже никогда не смогу забыть, как нам было хорошо с Алесей. Есть что с чем сравнивать... Сейчас пишу это, и думаю про себя: а зачем Анастасия спрашивала меня об этом?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
