— Нет, но она уверена, что я его найду. Правда, пока не знаю с чего начать. Кто-нибудь готов показать, где погиб отец Кетро?
— Думаю, найдутся желающие.
— А сам парнишка? — уточнил Дарлан.
— Мальчик до сих пор переживает, стоит ли его беспокоить?
— Он жаждет покарать убийцу своего отца не меньше вашего, староста.
— Тогда сами у него и спрашивайте, — пробормотал Тропин. — Жалко его, горемыку, сначала мать, потом отец.
— Жалко? Именно поэтому никто из вас не пожелал его приютить? Из жалости? — Не дожидаясь ответа старосты, Дарлан взял свой меч, прислоненный к стулу, и зашагал к Кетро. В этот раз парень не убежал, но наблюдал за приближающимся монетчиком недружелюбно. Остановившись перед ним, Дарлан опустился на корточки, чтобы их глаза оказались на одном уровне.
— Смотри, — начал он, протягивая клинок Кетро, — это мой меч. С недавних пор я с помощью этой стали охочусь на чудовищ. Я уже убил копача, жуткую некромантскую тварь, победил стаю зубаток, что расплодились возле вашей деревни. Теперь я хочу найти и убить вукулу, который отнял жизнь у твоего отца. Ваша гадалка предсказала, что я отыщу оборотня, но мне нужна подмога, один я, боюсь, не справлюсь. Сделать тебя монетчиком я не сумею, но ты можешь помочь мне в этом нелегком деле, если, конечно, согласишься.
— Вукулу сталью не возьмешь, — после короткого молчания прошептал Кетро.
— Верно, — улыбнулся Дарлан. — Но у монетчика всегда в запасе серебро.
— И что надо делать?
— Отвести меня туда, где все произошло.
Мальчишка после некоторого раздумья слез с бочки и поманил Дарлана за собой. Они вышли за ворота, пересекли дорогу и направились через небольшой луг, поросший васильками, одуванчиками и зверобоем, к лесу. Безоблачное небо над головой рассекали птицы, а над цветами носились, будто гоняясь друг за другом, жужжащие шмели. Под ногами громко стрекотали кузнечики. Сосны, тянувшиеся ввысь, приняли Кетро и Дарлана под свою сень, стало гораздо прохладнее и темнее. Парнишка не проронил ни слова, а монетчик не тревожил его расспросами. Они шагали все время прямо, пока у поваленного ствола Кетро не изменил направление их пути. Миновав длинную впадину, бурно заросшую акациями, они поднялись на небольшой холм, где обошли массивный камень, напоминавший собой спящего медведя. Дальше земля выровнялась, и скоро они достигли трухлявого пня, за которым в ту страшную ночь прятался Кетро. Отсюда открывался вид на поляну, где вукула лишил жизни человека. Кетро сел на пень спиной к тому месту, где погиб его отец. Дарлан хотел сказать ему что-нибудь ободряющее, но, как назло, все подходящие слова будто бы пропали, поэтому он в тишине вышел на поляну.
Кроны деревьев не перекрывали здесь свет, поэтому при звездном небе спутать обычного волка с чудовищем тут мог, разве что, слепец. Оглядевшись, монетчик не заметил ничего, за что бы мог зацепиться глаз. Кровь погибшего давно впиталась в почву, следы борьбы затоптали селяне, примчавшиеся сюда, когда Кетро прибежал в деревню. Да и что бы дали эти следы? Дарлан и так знал, что оборотень после вернулся домой, иначе бы его пропажу соседи обнаружили уже утром следующего дня. Зачем отец мальчишки вообще пришел сюда среди ночи? Слишком многое оставалось неясным. Побродив от одного края поляны к другому, Дарлан понял, что задерживаться здесь бессмысленно. Напоследок, он на всякий случай решил пройтись не по самой поляне, а вокруг нее. Это привело к тому, что под толстой сосной среди шишек монетчик приметил нечто блестящее. Подняв предмет, он осмотрел его, и картина произошедшего тут же стала вырисовываться. В руке Дарлан держал серебряную брошь в форме месяца, видимо, ту самую, что пропала у жены старосты. Один конец украшения был хорошо заточен, словно им собирались кого-то зарезать. Выходило, что отец Кетро каким-то образом узнал про вукулу, приготовил подобие оружия, предварительно выкрав брошь из дома Тропина, и рискнул сразиться с монстром. Очень храбро и одновременно очень глупо. Почему он никого не предупредил? Почему никому не рассказал, что в селении появился вукула? У нескольких человек хотя бы был шанс разделаться с оборотнем. Что-то заставило этого человека хранить эту тайну до самой смерти. Находка прояснила некоторые моменты, но новых вопросов возникло еще больше. Нужно было идти обратно в деревню. Найденную брошь Дарлан зашвырнул вглубь леса, чтобы покойного отца Кетро не обвинили в воровстве.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
По дороге назад монетчик попытался разговорить мальчика.
— Скажи, твой отец последние дни вел себя странно? — спросил он.
— Странно? Наверное. Он двери стал на ночь запирать, — ответил Кетро, глядя перед собой, и добавил:
— И пить перестал.
— Не знаешь почему?
— Я спрашивал, он сказал, раз кто-то в деревне обкрадывать соседей удумал, значит, теперь так надо. Будто у нас было, что брать. Еще по вечерам смурной за столом сидел, говорил, что мамку вспоминает, хотя уже давно к вдове соседской захаживал.
— Может, он с кем-то поссорился? Или на кого косо смотрел при тебе?
— Я не замечал, а зачем вам это знать? Это поможет найти вукулу? — парень повернулся к монетчику, не сбавляя шага.
— Не уверен, — сказал Дарлан. — Но, может, мы бы выяснили, почему он в ту ночь пришел туда, где все произошло. Вдруг твой отец с кем-то собирался встретиться там.
— Лучше бы он вообще никуда не ходил, а думал бы обо мне! — крикнул Кетро. Лес ответил ему эхом.
В деревне они разошлись. Кетро вернулся на свою бочку, а Дарлан направился к старосте. Стол уже унесли в дом, и Тропин расположился на пороге, борясь с назойливой мухой. Монетчик опустился с ним рядом.
— Зубатку мы в погреб закинули, как вы советовали, мастер. Нашли что-нибудь в лесу? — поинтересовался староста.
— Нет, никаких следов, — сказал Дарлан.
— Может, и ушел он куда подальше от нас?
— Может, но я все равно останусь здесь до завтра. Хочу заночевать в доме Кетро. Только мальчика надо кому-нибудь отдать, чтобы я был один. Возьмете его к себе, Тропин?
— Отчего не взять, — нехотя произнес староста.
— Не волнуйтесь. — Дарлан хлопнул его по плечу. — Сделаем так, что никто не будет знать, что парень у вас. Если оборотень и придет по его душу, как гласят сказания, то наведается сначала в его дом, а там я буду готов.
— Пусть Аэстас оберегает вас, господин монетчик. А что, если вам кого прислать? Лесорубы вам за зубаток благодарны, топорами подмогнут.
— Спасибо, но мне они лишь помешают.
— Мы люди неплохие, кто получше, кто похуже. — Тропин поднялся на ноги. — Кто за себя боится, а кто за родню. Уж поймите нас, у всех семьи, дети, не со зла мальчика мы не приютили. Прокляли нашу деревню или не прокляли — страх как явился сюда, так никуда не девается. Он, страх-то этот, паскудная штука. Вы, монетчики, может и не испытываете его вовсе. Может, когда вас обучают, вы от него как от ненужной вещи избавляетесь, но мы-то народ простой. Живем, да живем. Оброк платим, детей растим. Как вы говорили? Колесо крутится! А при храме, я думаю, Кетро лучше будет и спокойнее. Грамоте обучится, да поскорее забудется все. — Вздохнув, староста скрылся в доме.
Вечер сменил день, а за ним пришла ночь. В деревне стало тихо, лишь под окном пел сверчок. Тусклый огонь освещал комнату в доме Кетро, где на кровати его отца лежал Дарлан. Монетчик облачился в свою одежду, возвращенную все еще краснеющей молодухой. Его меч покоился рядом без ножен. Дарлан сам не знал, чего ждет. Если легенды были правдивы, оборотень бы пришел за мальчишкой раньше, зачем столько дней терпеть? Сейчас как никогда ощущалась потребность в присутствии Таннета, он бы подсказал, как выманить вукулу, если такой способ вообще существовал. Прикрыв глаза, чтобы забыться сном, Дарлан попытался отогнать все мысли, особенно о том, что случилось в Фаргенете, но, к несчастью, лишь глубже зарылся в них. Монетчик стиснул зубы. Прочь, хотелось закричать ему, прочь из моей головы. Сколько же нужно времени, чтобы забыть об этом позоре? Дни, месяцы, годы? Чтобы сказала Тристин, глядя на него сейчас? Назвала бы его предателем и глупцом или, прижав к себе, прошептала, что он до сих пор не изменился — пользуется больше сердцем, чем умом? Об этом Дарлан мог только догадываться, Тристин была далеко, на Монетном дворе, тренировала будущих мастеров, а с учетом всего, что он натворил, они теперь вряд ли когда-нибудь свидятся. Тристин. Он вспомнил ее лицо, ее нежные руки и ему стало чуть легче. Дарлан уснул.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
