— Зеленоокий мастер Монетного двора, — произнесла Сигира, слегка улыбнувшись, что придало ее суровому лицу некую мягкость.
— Дарлан, — представился он.
— Сигира. Слышала про тебя и зубаток, ты совершил благое дело. Тропин попросил помочь тебе в кое-чем, но не вдался в подробности. Ты странно смотришь на меня, мастер.
— Не знал, что колоброды селятся на одном месте.
— Тебя дивит, что среди моего народа есть те, кто не похож на остальных? Люди разнятся во всем, потому и я однажды решила, что странствия более не влекут меня. Здесь тихое место, вдали от больших городов, к которым у меня никогда не было любви. Прекрасный уголок, чтобы встретить старость.
— Согласен. По правде, мне здесь тоже нравится.
— Что еще тебя удивляет во мне?
— Тропин сказал, что ты, хм, пророчица и гадалка. Или я его не совсем правильно понял? — спросил Дарлан.
— Скорее, он неправильно объяснил. Пророчица? Нет, боги давно не одаривали этим умением людей. Гадалка? Уже ближе. — Едва Сигира замолчала, как свет-кристалл заморгал. Она коснулась кистью, похожей на паука, его поверхности, и шар успокоился.
— Нелицензированная магия? Что на это говорит инквизиция?
— Ты где-то видишь по близости гончих господних? Или, может быть, сам приведешь их сюда? Я искренне верю в Аэстас, Колума и Хиемса, а если не обучалась в академиях волшебства, это еще не значит, что я овладела магическим навыком через демонов Малума. Просто знай, что у моего народа свои секреты.
— Прошу прощения, не хотел обидеть тебя, — извинился Дарлан. Не хватало, чтобы его выставили за порог.
— Прощаю. То, чем я владею, не совсем магия. Это шаманизм. — Сигира внимательно следила за реакцией монетчика.
— Шаманизм? Те самые обряды урсалов?
— Все верно, те самые. Тайное искусство существ, что однажды предали нас, начав безжалостную войну, а потом вдруг побросали оружие, покаялись и ушли за Облачные горы, где, видимо, сгинули. Когда наши народы еще состояли в союзе, колоброды часто путешествовали среди них, поэтому нам удалось кое-что перенять у их шаманов и сохранить до сегодняшних времен.
— Но ведь шаманизм связан с обращение к богам урсалов!
— Да, но разве церковь отрицает, что кроме святой тройки, были другие боги? Нет, боги были или есть не только у людей. Вера в Аэстас не запрещает мне обратиться к тем, в кого веровали урсалы, хотя, само собой, у инквизиции может быть и другое мнение на этот счет. Но лично я не желаю их об этом спрашивать.
— Интересный ты человек, Сигира, — сказал Дарлан.
— Не менее интересный чем вы, монетчики. — Колобродка ухмыльнулась. — Но, кажется, ты пришел с какой-то целью? Или ты всего-навсего хотел поболтать по душам?
— Мне нужна помощь в охоте.
— Охоте? На кого?
— На вукулу.
— Ах, вон оно что. — Сигира постучала пальцем по стеклянному шару, чуть пригасив яркость свет-кристалла. — Тебя прислали, чтобы задать вопрос, которого в этой деревне все боятся, как огня.
— И что это за вопрос? — уточнил Дарлан.
— Если оборотень из местных, то кто же он?
Задумавшись, монетчик понял, что Сигира права. Староста давно мог сам выяснить у нее, есть ли среди жителей деревни тот, кто задрал отца Кетро. Но что, если это тоже чей-то отец или сын? Или мать, или дочь? Как поступать с виновным? Вызвать инквизиторов? Те казнят вукулу, но могут заинтересоваться Сигирой, когда кто-то проболтается про нее. Устроить самосуд? Как потом жить по соседству с семьей оборотня? Тропин пытался снять с себя ответственность, переложив ее на так удачно появившегося Дарлана, который, выполнив заказ, уедет, а жизнь в деревне, чуть погодя, вернется в прежнее русло. Что ж, осуждать за это старосту было глупо.
— Тогда я пришел, чтобы задать этот вопрос, — твердо сказал монетчик, надеясь, что вукула все-таки не из селения.
— Тогда приступим.
Достав откуда-то снизу небольшой мешочек, Сигира высыпала его содержимое на поверхность стола. Дарлан увидел, что это были мелкие кости какого-то животного, высушенная кожа жабы и несколько разноцветных бусин. Прикрыв глаза, колобродка вытянула левую руку над столом. Она зашептала слова на непонятном языке, скорее всего, на языке урсалов. Затем Сигира подобрала жабью кожу, дунула на нее, другой рукой накрыв остальные предметы. Снова зазвучали слова сгинувшего народа. После этого, положив кожу сверху на кости и бусины, Сигира извлекла из волос длинную иглу. Она долго рассматривала ее кончик, будто бы пытаясь найти на нем что-то неподвластное человеческому взору. Удовлетворенно кивнув, гадалка уколола средний палец на правой руке. Выступившая капля крови отправилась прямиком на жабью кожу. В третий раз Сигира произнесла то ли заклинание, то ли молитву божествам урсалов. Дарлан заметил, что кровь быстро впиталась в кожу, а через миг предметы под ней вдруг зашевелились, словно в них проснулась жизнь. Когда движение прекратилось, гадалка открыла кости и бусины, которые, естественно, лежали теперь в другом порядке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Вукула здесь, в деревне, — заключила Сигира, тщательно изучив в сиянии свет-кристалла расположение вещей на столе.
— Это точно? — спросил на всякий случай монетчик, не до конца смирившись с ответом.
— Да, для богов это несложный вопрос.
— Может, они подскажут, как его найти?
— Нет, так шаманизм не работает. Я могу лишь узнать, найдешь ли его ты, — предложила колобродка. Дарлан согласился, и она вновь повторила обряд с самого начала.
— Да, ты найдешь его. Это твоя судьба. Так было предопределено.
— Выживу ли я в схватке с вукулой?
— В третий раз я не буду беспокоить богов по этому поводу, — покачала головой Сигира. — Они могут разгневаться и перестать отвечать мне на долгое время. Надеюсь, ты не хочешь оставить меня без работы?
— Тогда скажи мне, если так было предопределено, что случится, если я брошу все к демонам и уеду прямо сейчас из деревни? — спросил монетчик, поднимаясь на ноги.
— Ты не уедешь, пока не случится то, что боги увидели в будущем.
— Что ж, посмотрим. Спасибо, Сигира.
Выйдя из дома колобродки, Дарлан сощурился от яркого солнца. Он замер на пороге, размышляя о том, что произошло. Шаманизм. Он найдет оборотня. Но как? Дарлан даже не представлял, каким образом искать среди жителей деревни вукулу. Он ничего о них почти не знал, кроме того, что это были люди, способные обращаться в подобие волка. Проклятье! Желание покинуть деревню росло в нем с каждой секундой, пока вдали он не приметил Кетро, прижавшегося к стенке амбара. Мальчишка, вероятно, проследил, куда староста отвел монетчика. Парень все-таки верил, надеялся, что Дарлан поймает зверя и убьет его, отомстив за отца. Выходило, что боги урсалов не ошибались. Он никуда не уедет, пока не закончит с этим делом здесь.
Староста ждал Дарлана за столом. Он раскраснелся от выпитого, но еще не захмелел. Завидев возвращающегося монетчика, Тропин, кряхтя, встал со скамьи, отряхнул бороду от хлебных крошек и спросил:
— Что сказала Сигира?
— Вукула не из деревни, — солгал Дарлан. Нечего было поднимать панику. Староста всплеснул руками.
— Спасите нас боги! Я опасался худшего. Говорю же, тут без проклятия не обошлось!
— Не горячитесь, Тропин, повторюсь — проклятие тут не причем.
— Пусть будет по-вашему. Но что же нам делать? Как сыскать тварь? Ежели вукула был бы из наших, то можно было б серебром всех проверить и изобличить его. Кому серебряная марка кожу обожжет, того по рукам и ногам связать да в город свезти, а там пусть святая инквизиция уж разбирается.
— Не вышло бы, — сказал монетчик, бросив взгляд на Кетро, который опять занял место на бочке. — Серебро действует на оборотня только тогда, когда он в форме волка, ночью. Днем этот металл для него абсолютно безобиден. Если верить легендам, конечно же. Так что нужно искать в окрестностях.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— То есть вы все-таки задержитесь, мастер?
— Придется.
— А Сигира не подсказала где искать? — Староста вытер пот со лба тыльной стороной ладони.
