Плачевна участь народа, не имеющего письменности; более плачевной может оказаться лишь судьба этноса, предпочитающего письменности цветной телевизор.
В наше время книге в общественном подсознании отводится коммуникативно-развлекательная роль, но это вовсе не всегда было так, и в средние века (а также в СССР времен диссидентства) с еретическими книгами, например, боролись (и боялись их) ничуть не меньше, а часто и больше, чем с самими еретиками. Что касается нынешнего времени, то в XIX–XX вв. большая и лучшая часть атманической энергии человечества была отдана двум эгрегорам, вообще почти не имеющим выхода на атманический план, а именно научно-материалистическому и государственному: на первый была возложена миссия религиозного, на второй — этнического, и мы отлично видим, к чему привели эти замены. На планете становится нечем дышать, но зато по количеству автомобилей, компьютеров и атомных бомб на душу населения Земля давно превзошла самые экономически развитые планеты Галактики. Поэтому не стоит ориентироваться на практику и тенденции XX века; автор полагает, что в эпоху Водолея книга вернет себе роль основного источника духовности для человека, оттеснив телевидеоканалы на подобающее им вспомогательное место. "Лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать", — говорит пословица, но сказанное относится скорее к каузальному плану. Атманический план обычному человеку не виден: отличить по внешнему виду истинного пророка от ложного довольно трудно.
Поэтому атманические вибрации всегда приходится с напряжением прозревать, идя через смутные ощущения к чуть более ясным и опираясь на метафорическую символику, которая в естественных языках представлена гораздо богаче, чем в любых других символических системах. Иначе говоря, каждое слово вызывает вибрационный отклик на всех тонких планах, а некоторые слова, как будто специально существуют для обозначения атманического плана — таковы многие абстрактные понятия и фундаментальные этические категории. Наши зрительные образы, возникающие при наблюдении внешнего мира, преимущественно вызывают вибрации средних тел — от каузального до эфирного, а чаще всего лишь ментального и астрального; если при этом и возникают отклики высших тел, то лишь опосредованно, как результат последующей медитации, сублимирующей ощущения средних.
Характерно, что пророки, проповедники и моралисты как выразительным средством пользовались почти исключительно словом, то есть разговаривали с паствой и читали ей проповеди, а не писали картины или, скажем, резали по дереву. И хотя всякое искусство тяготеет к высшим планам, оно затрагивает их преимущественно косвенно (например, идеалы, к которым апеллирует автор кинофильма, им не декларируются, а угадываются зрителем), во всяком случае гораздо более косвенно, нежели духовные тексты или сочинения на темы судьбы, морали, этики и мировоззрения.
Исключительная абстрактность слова самого по себе и его сопричастность высшим энергиям Космоса приводит к тому, что каждая книга получает, независимо от воли ее автора, отражение на всех планах, включая и атманический. С другой стороны, у каждой книги есть своя миссия, и от литературного таланта (а иногда и гражданского мужества) автора зависит, насколько атманическое тело его детища соответствует первоначальной миссии произведения — в том виде, в котором оно было ему явлено сначала как тема, сюжет, замысел, а затем как основная интонация повествования.
Традиционные представления о музах и даймонах (поддержанные Д. Андреевым), то есть высших помощниках и вдохновителях творческих людей, могут быть поняты как символическая антропоморфная интерпретация своеобразных процессов в атманическом теле творца (писателя, художника), предвосхищающих и сопутствующих его взаимодействию с атманическим телом социума (иногда Космоса в целом), в результате чего атманическое тело книги возникает как плод сотрудничества писателя и общества на атманическом плане. И проблемы, появляющиеся при этом, очень похожи на все остальные проблемы согласования миссий: у писателя как человека своя судьба, у общества — своя, и им необходимо договориться, так как книга нужна обоим, хотя и совершенно по-разному. Великий писатель изучает и частично оформляет дотоле неизведанные и хаотичные области тонкого мира и дает способ (язык) их осмысления — а социум обеспечивает ему энергию и разрешение на вход в эти области, а также некоторую защиту от обитающих там хищников. После того, как книга опубликована, прежде недоступные страны постепенно осваиваются и делаются общим достоянием — в этом миссия наиболее внимательных читателей и следующих за первооткрывателем писателей средней руки.
* * *
Центральный вопрос для писателя — согласование миссий: своей и социума, и далее синтез идеала произведения и, по возможности, точное его воплощение в виде романа, повести, цикла афоризмов и т. п. Центральный вопрос для читателя — адекватное прочтение книги, поскольку чтение это всегда медитация, за направление которой во многом отвечает он сам.
Как надо и как не надо читать книги — важнейшая тема; автор мог бы посвятить ей отдельный трактат, и останавливается в этом намерении лишь по той причине, что боится не сохранить должного беспристрастия. Во всяком случае, ответ на вопрос: кто для кого: книга для читателя или читатель для книги, не столь очевиден и в каждом случае должен решаться особо.
Есть книги с акцентированными низшими телами: астральным, эфирным, есть, наоборот, книги с отчетливой акцентуацией высших тел; но встречаются сочинения, которые в разное время и для разных читателей поворачиваются то одним телом, то другим, и здесь спешить с выводами не следует. В эпохи, изобилующие кукольными идеалами, когда в атманическом плане буквально невозможно существовать из-за серой ваты, забивающей все органы дыхания, роль атманической метлы часто исполняют короткие анекдоты, частушки и вообще жесткая сатира, которая, будучи не в силах найти настоящий идеал, все же частично уничтожает кукольные. Например, в удушающей атманической атмосфере начала 30-х годов в советской литературе чистой нотой прозвучал следующий роман Даниила Хармса.
ВСТРЕЧА.
Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот, собственно, и все.
Хотя Хармс называл свой цикл "Случаи", у читателей не возникает сомнения в жанре: конечно же, это роман, причем гораздо более литературный и содержательный, чем современные ему произведения социалистического реализма, которые (вместе с их авторами), благодарение Господу, быстро улетучиваются из памяти народной. Так чистят атманический план. Но один писатель сделать это не в состоянии: ему еще нужно, чтобы книга была правильно прочитана, то есть чтобы атманическое тело читателя настроилось с ней в резонанс. Результаты такой медитации ощутят все трое: читатель, автор и социум, но совершенно по-разному.
Глава 2
БУДДХИАЛЬНОЕ ТЕЛО
Скоро сказка сказывается, не скоро дело делается.
Поговорка
В буддхиальном теле записаны основные сюжеты внешней и внутренней жизни человека без особых подробностей, то есть конкретных событий, которые отражаются лишь в каузальном теле.
Социальный взгляд на буддхиальное тело отражен в основных моментах кратких биографий: родился там-то тогда-то, в этакой общественной прослойке, получил кое-какое образование, женился на такой-то, работал где придется, родил шестерых детей, сочинил три симфонии в тональности ре-мажор и одну кантату ре-диез-минор; умер в безвестности и нищете, чем навеки прославился и получил посмертно звания лауреата философской премии и доктора философии.
Во внутренней жизни человек ощущает буддхиальное тело как основные линии своей судьбы, изменить которые он не может или это требует от него тяжелых сосредоточенных усилий в течение длительного времени. Выражение "положиться на судьбу" означает не столько легкомыслие, сколько нежелание прилагать эти усилия, в надежде, что текущий буддхиальный сюжет исчерпается и окончится сам по себе или не причинит особых неприятностей. И кто же может лишить человека надежды? Автор, по крайней мере, не собирается.
Главные линии внутренней жизни далеко не всегда находят отражение во внешних сюжетах: например, человек может менять места жительства, работы и жен, оставаясь в рамках одного и того же внутреннего сюжета. Чем же его можно охарактеризовать?
Аналогично тому, как идеалы символизируют каналы в атманические эгрегоры, каналы в буддхиальные эгрегоры символизируются главными жизненными ценностями человека, часто в большой мере неосознанными. Эти ценности определяют ориентировку человека на больших участках его жизни, так сказать, его стратегию — в той мере, в которой она от него зависит. В остальном жизненный сюжет определяется буддхиальным эгрегором, которому человек служит, а этот эгрегор в целом определяется общей сущностной картиной мира человека, а конкретные каналы к нему символизируются основными экзистенциальными ценностями — то есть тем, что для человека в его жизни на самом деле имеет первостепенное значение.
