Когда я спустился вниз, Кларенс громогласно удивлялся происшедшему.
— Как вы нас нашли? — вопрошал он старшего полицейского.
Тот ухмыльнулся.
— По конверту с письмом. Почтовый индекс был неправильный, письмо пришлось задержать. Индекс оказался настолько дурацким, что мы задумались, а вдруг мистер Кроуфорд хотел сообщить нам что-то важное, к примеру, номер машины. Так и вышло. Мы проверили номер и узнали, кому принадлежит этот салатовый седан.
Макс угрюмо взглянул на Кларенса.
— Как тебя угораздило отправить письмо с номером моей машины?
Кларенс передёрнул плечами.
— А откуда мне было знать этот чёртов номер?
На службе меня встретили как героя. А в следующий понедельник мистер Пендлтон открыл дверь своего кабинета, огляделся и, не увидев никого, кроме меня, бросил мне ключи от машины.
— Уилбер, заправьте мою машину, проверьте уровень масла и давление в шинах. Вечером я еду в Мэдисон, у меня нет времени…
На этот раз никто не стал похищать меня.
Разделяй и властвуй
Джек вызвал меня около одиннадцати, и полтора квартала до «Зелёного доллара» я прошёл пешком. За столами для блэкджека игра шла хорошо, около автоматов жизнь просто кипела, но я подумал, что с «фараоном» надо что-то делать. Клиенты определённо не жаловали эту игру.
Я начинал с «Зелёного доллара», но теперь мне принадлежали ещё два игорных дома. И если я уходил, то оставлял за себя Чарли.
Когда я открыл дверь кабинета, он сидел за столом, а на его лице отражалась тревога.
— У нас проблемы, Томми, — порадовал он меня.
Я сел в кресло, закурил.
— Разве их когда-нибудь не бывает?
— Тут другое дело. Может, волноваться не о чем, а может, на нас крепко наехали.
Я сломал спичку и бросил в пепельницу.
— Кто-то хочет урвать свою долю?
— Похоже на то. Здоровенный верзила тыкал мне пальцем в грудь в этом самом кабинете. Сказал, что он и его дружки желают получать пять сотен долларов каждую неделю.
— Тебе следовало вышвырнуть его за дверь, — я затянулся и выпустил струю дыма.
— Я — осторожный женатый человек, у которого растут двое детей. Я не знал, кто его друзья, и у меня не было желания это выяснять.
— Кто-нибудь из наших знакомцев?
— Судя по выговору, он со Среднего Запада. Наверняка не местный. Он думал, что заведение принадлежит мне.
— Так ты полагаешь, что он может работать в одиночку?
— Не совсем. Мне сказали, что его напарник крутился на другой стороне улицы. А верзила должен скоро появиться в «Четырёх тузах».
Я положил ноги на банкетку.
— Никаких имён он не упоминал?
— Сказал, что я должен называть его Душегубом.
Чарли взял сигару из деревянного ящичка на столе, откусил кончик.
— Соседи голоса не подавали?
— Как я понимаю, эти ребятки только начали, — Чарли раскурил сигару. — Все затаились и ждут твоей реакции, — он поймал мой взгляд. — Я волнуюсь, Томми.
Азартные игры в этом штате разрешены законом и практически не связаны с криминалом. Я бы не хотел, чтобы что-либо менялось.
В «Четырёх тузах», моем самом новом и большом игорном доме, был и ночной клуб, чтобы гости могли поразвлечься, отойдя от столов для игры в карты или кости.
Еда приносила мне убытки, на спиртном я не зарабатывал ни цента, но низкие цены привлекали народ. И в итоге, благодаря картам, костям и автоматам, я каждый день оставался в плюсе.
Войдя в кабинет, я обнаружил там Хуаниту Риас. Она сидела, положив ноги на стол, со стаканом «манхэттена» в руке.
В ночном клубе у неё был сольный номер в костюме из фазаньих перьев, и смотрелась она в нём очень даже неплохо. Кроме перьев, костюм состоял из нескольких клочков блестящей парчи, а перья она оставила в гримёрной.
Хуанита ослепительно улыбнулась.
— Я знала, что ты вернёшься. Я же неотразима.
Она убрала ноги со стола и лениво потянулась, чтобы я мог полюбоваться её фигурой.
— Как тебе нравится мой новый костюм? Ты только пощупай материю. Самая лучшая.
— Почему бы тебе его не снять? — предложил я. — Ночь жаркая и душная.
Она взбила чёрные мексиканские волосы.
— Тебе, должно быть, особенно жарко.
— Да уж, — я с улыбкой смотрел на её длинные, стройные ноги, высокую грудь, которая при вдохе едва не рвала бюстгальтер.
Она уже потянулась к застёжке на спине, когда на столе загудел этот чёртов аппарат внутренней связи. Я щёлкнул переключателем и услышал голос Сида, старшего управляющего.
— Какой-то здоровяк очень хочет тебя видеть. Я чую беду. Хочешь пообщаться с ним, или кликнуть вышибал, чтобы выкинули его?
— Пришли его ко мне, — ответил я. — И держись поблизости, на случай, если позову на помощь, — я взглянул на Хуаниту. — Ты иди. Если останешься, будешь меня отвлекать.
— Нет, — она мотнула головой. — Я хочу посмотреть. Буду сидеть тихо, как мышка.
Вошёл мужчина ростом под шесть футов, но веса в нём было на добрых семь. А по физиономии чувствовалось, что она пережила не одну драку.
Он приподнял кустистую бровь, увидев Хуаниту, она же ему подмигнула и крутанула бёдрами. Тут уж он просто вытаращился на неё, забыв обо всём на свете.
Встав из-за стола, я пару раз щёлкнул пальцами.
— Я здесь.
Он сурово глянул на меня, оно и понятно, кому охота отрывать взгляд от Хуаниты, но решил, что пора переходить к делу.
— Ты — Томми Гарригэн, хозяин этого заведения?
— Это я. А это — моя куколка. Так что не вздумай зариться на неё.
Его физиономия стала ещё суровее.
— Перейдём к делу. С этого момента каждую неделю ты платишь мне пять сотен. И тогда я буду паинькой. А иначе — пеняй на себя.
— Я готов спорить, что он может почесать колено, не нагибаясь, — сказал я Хуаните. — Узнай, пожалуйста, нет ли у повара бананов.
— Лично я думаю, что он просто душка, — ответила Хуанита.
Огромные уши Душегуба покраснели.
— Твоя болтовня обойдётся тебе в шесть сотен в неделю.
— А может, одних бананов тебе мало, Толстяк? — спросил я. — Так ты скажи, на мою кухню никто не жалуется.
Он шагнул к столу, замахиваясь здоровенным кулаком.
— Семь сотен в неделю. А расписку получишь вперёд.
Он первого удара я уклонился и взял со стола кусок окаменелого дерева, которое использовал вместо пресс-папье. А когда и второй удар прошёл мимо, врезал ему в челюсть.
Его глаза остекленели и без лишних слов он опустился на ковёр.
Хуанита наблюдала за его ровным дыханием.
— Ты думаешь, это был честный поединок? — с сомнением спросила она.
— Разумеется, честный, — мой голос переполняло негодование. Я подкинул пресс-папье на ладони. — Эта штука весит не больше двух фунтов. Так что его преимущество в весе никак не меньше сорока.
Хуанита закурила.
— Что-то в твоей логике не так, но вот не могу сообразить, что именно.
Я присел на корточки рядом с Душегубом, посмотрел, что у него в карманах. Среди прочего нашёл пистолет сорок пятого калибра, ключ от номера 424 отеля «Холдер», а в бумажнике — водительское удостоверение. Звали его Куинси Элвуд Доуд.
— У него семнадцать долларов, — улыбнулся я Хуаните. — Едва ли он смог бы устроить тебе весёлый вечер.
— Ха! — она повела плечами. — Деньги — ещё не всё.
Я снял с Душегуба наплечную кобуру, надел на себя.
— Почему бы тебе не позвонить в полицию? — спросила Хуанита. — Так будет гораздо проще.
Аккурат в этот момент Сид всунулся в кабинет, и я попросил его привести пару парней покрепче, чтобы выволочь Душегуба в проулок.
Когда я надел шляпу и собрался уходить, Хуанита положила руку мне на плечо.
— Будь осторожен. Ты и представить себе не можешь, чего ты лишишься, если тебя вдруг убьют.
— Ох, уж мне эти пустые разговоры, — я убрал с её лба прядь волос. — Готов спорить, ты ещё девственница.
На её щеках выступили пятна румянца.
— Как можно сказать такое современной девушке?
Войдя в отель «Холдер», я прямиком направился к Фредди, портье.
— У тебя остановился один здоровяк? Фамилия — Доуд.
— Да, — Фредди обратил внимание на выпирающую под пиджаком кобуру. — Зачем тебе пистолет?
— Он один?
— Поселился он в одноместном номере. Но приехал с каким-то коротышкой и дамой, — он повернулся к ячейкам с ключами. — Они сняли три номера — 423, 424 и 425.
В кармане Доуда лежал ключ от 424-го. 423-й заняла мисс Мавис Фроули, в 425-м — Джим Бикер.
— Дамочка произведёт на тебя впечатление, — продолжил Фредди. — Всё при ней, но вырублено из камня. Лицо куколки, но без тени улыбки.
Я забарабанил пальцами по стойке.
— Фредди, сможешь достать мне чистый пузырёк из-под какой-нибудь микстуры? И наполни его водой, хорошо?
— Нет проблем, — кивнул он. — Но я сегодня не сомкну глаз, если ты не намекнёшь, а что, собственно, происходит.
