«Она права». Недолго думая, я затушил оба фонаря правого борта судна, какое-то время наблюдая, как исчезает граница контраста и звёздный свет начинает выравнивать всё вокруг — вот уже и реку видно, другое дело! Ну вас к чёрту, товарищи гуроны и всевозможные местные монстры, уравняем условия!
Потом вернулся к пушке. Рядом с ней стояла срезанная бензорезом крошечная будка, снятая с баржи — будущая боевая башня. Шучу, просто укрытие для расчёта, в случае чего, например, от стрел убежать. Её надо крепить и хоть как-то адаптировать, вырезав бойницы. Поставить стулья. Скорее всего, останется одна буква «П», наши технари ещё не определились. Расчёт теперь состоит из трёх человек. В ходе короткого совещания решили, что в случае реального шухера туда подскакивает Заремба со своей вертикалкой.
Пару раз рядом что-то слабо плескало, и тогда я включал фонарь, без особого напряжения всматриваясь в тёмную воду. Успокаиваюсь постепенно, идёт адаптация, привычное дело для бизнесмена.
Стоя на корме, я уже через несколько минут захотел раствориться в этой по-своему честной атмосфере первозданной природы. Неожиданно меня окутало ощущение покоя и комфорта, показалось, что я тут давно и опытно… Усыпанное яркими мерцающими точками небо с поверхностью воды соединял вполне угадывающийся абрис тропического берега, где остались все страхи и неприятности.
Водный мир! Оказывается, он может быть более близким и желанным, чем суша.
Отсюда не слышно пугающих звуков ночных джунглей, и уже оттого легко. Обалдеть, как красиво: темная южная ночь, слияние двух рек, почти полная тишина, ни огонька по берегам, и только море звезд и луна отражаются в спокойном течении.
Ничего, всё нормально. Очень хотелось, чтобы Удача нам немного подыграла, и мы бы смогли неторопливо прогуляться по окрестностям в поисках Прореза. «Пятьдесят на пятьдесят, не меньше, — сказал профессор. — В текущей ситуации такая вероятность наличия двухсторонней системы перемещения есть величина огромная. Поэтому надо, не сдаваясь и не опуская руки, искать „обратный крест“».
Когда вернулся в рубку с лёгким одеялом, Нина спала уже провально. Поднявшейся смене я первым делом указал на уютно свернувшуюся под одеялом фигурку, и вахту мы сдавали, шушукаясь, цыкая и передвигаясь на цырлах.
По пути в каюту остановился на верхней палубе, глядя с высоты на ночную реку, и на мгновение во мне вспыхнуло тревожное ожидание: вот сейчас справа от стремнины поднимутся и замигают, качаясь на слабой волне, огоньки секретного фарватера, и из бурой воды Аракары покажется обшарпанный корпус «Летучего голландца», личной субмарины фюрера…
Так прошла первая ночь в новом мире.
«Эльфы выглядели абсолютно свежими, они в отличие от людей ещё с первыми лучами солнца оказались полностью готовы к дальнейшей работе». Не помню, когда и у кого прочитал по молодости, однако после этого перла жанр фэнтези окончательно перестал меня интересовать. Не чувствую в себе подсознательного стремления автора принизить человека и с завистью восхититься иносказочным.
По завершении плотного завтрака невыспавшиеся, по-прежнему уставшие, но слегка успокоившиеся и ожившие люди прослушали на общем собрании краткий доклад Самарина о том, что на данный момент удалось выяснить. Вопросов почти не было, поскольку и выяснить, по сути, ни хрена не удалось.
— Нам нужно не просто выжить, товарищи, а действовать активно, всем вместе, в полную силу и с полной отдачей, — заявил Самарин. — Будем искать выход обратно, или Прорез, как уже принято называть этот таинственный проход. Поэтому убедительно прошу в кратчайший срок справиться с переживаниями и войти в рабочий ритм.
Потом все получили задания и разошлись по вёслам. Задач оказалось очень много.
Девчат переселяли на верхнюю палубу. Канониры на корме возились с будкой. Стюарды убирали палубы. Боцман продолжал методично приватизировать бесхозное имущество баржи. Я с пацанами с помощью аккумуляторной дрели и мотка отожжённой проволоки устанавливал на трубчатых леерах металлические экраны, закрывая ими предательскую крупную сетку, через которую легко пролетит стрела. Вскоре мальчишки уже опытно сверлили дырки и закручивали проволоку здоровенным гвоздём.
«Темза» по-прежнему стояла возле островка, механик попросил ещё час.
Тут вот в чём дело. На пароходе имеется четыре ДВС: основной дизель, маленький японский генератор-бензинник, подвесной «Меркурий» надувного «Баджера» и простой старинный дизелёк, спёртый некогда с немецкой спасательной шлюпки и хранящийся Зарембой «чисто на всякий случай, не выкидывать же». Вот его-то он и решил перестроить на флотский мазут, чтобы в дальнейшем использовать, как стояночный генератор. Пять найденных бочек с топливом опустили в трюм, свои же две чистые капитан пока тратить не решился, сберегая их под воду.
— Я лючок танка на профильные гайки закрутил, теперь без спецключа не свернёшь! — похвастался механик в обед после доклада в стиле «Знай наших!».
— Бочки надо искать при случае, — озабоченно произнес Илья Александрович. — Можно будет наезжать и пополняться… Вижу, вы, Герман, имеете другое мнение?
Заметил гримасу, не скроешь!
— Это нерационально. У меня традиционно другой подход. Ну, сожжём мазут в катаниях по реке постепенно… Так есть паровая машина. Собственное дизтопливо держать, как стратегический запас, не расходуя. Бензин для лодки… добудем. Я бы создал тут нормальную заправку или нефтебазу, разнёс бы по рекам и весям рекламу и продавал бы топливо направо и налево, за очень и очень дорого, обменивая на местные ценности и, особо, на нужную информацию. Жаль, что не можем организовать филиал с охраной. И вообще опираться только на уже найденное, конечно же, можно, но разумней будет сосредоточить усилия на сборе других ресурсов, которые здесь просто обязаны быть. Имея в распоряжении такое конкурентное преимущество, как пароход, возможно осуществлять целевые поиски, фиксировать и группировать эти ресурсы и в кратчайшее время занять доминирующее место на рынке. А он, при условии нахождения на планете и других людей, непременно есть в том или ином виде.
— Ништяки искать, — подсказал боцман.
— Ага, ништяки, мой племянник именно так и говорит! — поддакнул Владимир.
— Чувствуется подход коммерсанта! — восхитился Самарин, а вот механик от таких речей выронил поднятую было сумку с ключами. — Ништяки… что-то в этом есть. Не знаю. А какая информация имеется в виду?
— Известное дело, какая, — спокойно молвил я. — Информация о Прорезе. Наверняка кто-то ищет, причём давно, а кое-кто уже многое знает и понял.
— Если есть люди, — подправил меня капитан.
— Если есть люди, — второй раз акцентировал я. — Но мы ведь верим, не так ли?
На взгорке левого берега стрелки, сразу за границей произрастания группы раскидистых деревьев, на тропической поляне разноцветными пятнами красовались ковры каких-то цветов. Очень красиво. Интересно, змей там много? Полосатеньких таких.
Утреннее солнце искорками играло в изумрудном ковре джунглей, причудливо ломая свои лучи, а над ними кружили инопланетные пташки, на вид, кстати, вполне земные. Вдоль левого берега над водой низко прошла четвёрка больших жирных уток или даже гусей, вслед за ней пролетела ещё одна стайка. Учитывая, насколько они на реке непуганые, бить их не составит труда.
Час назад Сашка заметил по левому борту группу медленно проплывающих вдоль островка кайманов, их с аллигатором не спутаешь, сразу видно по тупой и короткой морде. Пресмыкающиеся выглядели довольно мелко и страха не вызывали, я сам видел, как некие умельцы руками таких ловят. Тут же созвали народ, и шкипер, передав желающим два переходящих из рук в руки бинокля, с удовольствием характеризовал местную фауну, специально подшучивая, чтобы у наблюдателей пропадал страх — не так уж, мол, всё и сурово. Крупных экземпляров пока не заметили.
Мне же Самарин сказал:
— Главное, Герман, чтобы не было всяческих динозавров, с остальными авось справимся, вот в чём надо убедиться перво-наперво. По результатам и будем подпрыгивать, от страха или от радости.
Потом на холме у стрелки я засветил стадо диких свиней, гуляющих среди цветастых ковров. Они были прекрасны! Полосаты, как зебры, и почти в тех же цветах. Но это именно свиньи, и удержаться на месте я уже не мог. Парадокс — именно после лицезрения кайманов люди успокоились, динозавров пока не видно. Живность необычна, но весьма похожа на земную, особенно утко-гуси. И правильно! При всей своей нелюбви к джунглям, сельвам и всем прочим пампасам я хорошо знаю, что жить там можно порой весьма и весьма неплохо, что и наблюдается в том же земном Манаусе.
Тревожная ночь уже не вспоминалась — вот что значит живительный дневной свет!
