– Я обычно ложусь под утро.
– Что отрицательно сказывается на твоем внешнем виде.
– Я плохо выгляжу? – усмехнулся Эд.
Келли закусила губу. Не надо было ей заводить этот разговор. Трудно представить себе мужчину, который выглядел бы лучше, чем Эд Фултон.
– Сейчас ты выглядишь неплохо. Но надолго тебя не хватит. Если все время ложиться утром, гулять всю ночь и злоупотреблять спиртным, то скоро от твоей красоты не останется и следа.
Она надеялась, что менторский тон остудит пыл Эда, но он, похоже, понял из ее напыщенной речи только одно.
– Ты считаешь меня красивым?
Келли поняла, что няне пора рассердиться.
– Все, мне это надоело! – Она встала с шезлонга. – Ты немедленно отправляешься в свою комнату спать!
Эд встал и с наслаждением потянулся.
– Что ж, спать так спать, милая няня. Только я требую какао с печеньем перед сном и сказку.
– Из журнала «Плейбой»? – съязвила Келли.
Эд озадаченно глянул на нее.
– Хорошенькое чтиво ты предлагаешь своим малышам. Нет, меня вполне устроит что-нибудь из жизни Братца Кролика. Пойдем.
Эд развернулся и вальяжно направился к дому. Келли, кипя от негодования и злости на себя, поплелась следом.
Он вошел в холл, поставил ногу на первую ступеньку и покровительственно бросил через плечо.
– Приготовь, пожалуйста, какао. Печенье должно быть в самом правом шкафчике. А я пока устрою тебе комнату.
– Мне? Комнату? – переспросила Келли.
На губах Эда заиграла язвительная улыбочка.
– Конечно. Гостевые комнаты у нас на втором этаже. Или ты всегда спишь в комнате своих подопечных? Это тоже можно устроить, хотя будет тесновато…
Кровь бросилась Келли в лицо.
– Спасибо, мне подойдет и гостевая.
Как можно дальше от тебя, добавила она мысленно.
– Вот и хорошо. Поднимайся на второй этаж, как закончишь с какао. Я оставлю дверь открытой.
– Будет исполнено, хозяин, – сказала Келли со всем сарказмом, на который была способна, но Эд даже ухом не повел.
Она с ненавистью проводила его глазами, точно зная, что если бы ей сейчас под руку подвернулся тяжелый предмет, она бы с превеликим удовольствием запустила его Эду в прекрасную, загорелую, мускулистую спину. Какое счастье, что в этом доме булыжники на полу не валяются! Иначе миссис Клеверли была бы очень недовольна синяками на теле своего драгоценного внука…
– Келли, я жду какао, не забывай, – донесся до нее сверху голос Эда.
Она пробормотала себе под нос невнятное ругательство, которое явно порочило моральный облик няни месяца, и пошла на кухню.
Дневник Авроры Каннингэм
28 июня
Недавно разбирала старые вещи и наткнулась на этот дневник. Какая же я была маленькая наивная дурочка! Можно подумать, что те строки писала современница прекрасной Скарлетт О’Хары. С тех пор прошло почти два года, и огромная пропасть разделяет тогдашнюю Аврору и нынешнюю.
Дневник я забросила незадолго до того, как мы с Билли официально обручились. Некогда было, да и желания особого не возникало. Нужно было столько всего успеть, что тратить время на бессмысленную писанину казалось потерей времени. Сейчас попытаюсь вкратце отчитаться о своих достижениях.
Я поступила в школу верховой езды и стала посещать уроки танцев, чтобы на вечеринках не стоять в углу и не стесняться каждый раз, когда меня приглашают. По правде говоря, я всегда отличалась коровьей грацией и танцев боялась как огня. Но невеста Билли О’Коннора должна появляться на вечеринках и балах и не имеет права ударить в грязь лицом. Ради Билли я хотела измениться в лучшую сторону. Через два года я вижу, что мне это удалось.
Почему бы, в самом деле, не похвастаться в дневнике собственными успехами? Когда-нибудь потом, лет через десять или двадцать я снова перечитаю его и переживу сладкие моменты своего триумфа… Потому что иначе, как триумфом, мои достижения назвать нельзя.
Я научилась ездить верхом, хотя, когда мне было десять, я свалилась с пони и с тех пор ужасно боюсь лошадей. Но для Билли я преодолела свой страх и теперь с легкостью перепрыгиваю на своей Снежинке через изгороди.
Я перестала ощущать свое тело как неподвижную колоду и выучила па всех модных танцев. Торжественные балы теперь для меня не наказание, а наслаждение. Я больше не прячусь за креслами и колоннами, когда меня разыскивают, чтобы пригласить потанцевать…
Может быть, для кого-то это и пустяк, но только не для меня. К тому же я знаю, Билли нравится, что я блистаю на вечеринках. Поэтому я счастлива вдвойне.
Чем бы еще похвастаться? Джеймс и Альфред научили меня играть в бильярд, и теперь я нередко обставляю их обоих. Джеймс говорит, что если я буду продолжать в том же духе, у меня есть все шансы стать профессиональным игроком. Он шутит, конечно, но все равно приятно. Он не ожидал того, что его маленькая неловкая сестричка когда-нибудь будет его обыгрывать. Один раз даже Билли поиграл со мной. Правда, партию мы так и не закончили, ему нужно было куда-то спешить…
Вечно он занят, мой Билли. Но ничего, когда мы поженимся, у нас будет масса времени друг для друга. И для игры в бильярд.
Вот наконец я и подошла к самому главному… Самое главное событие в моей жизни уже не за горами. Свадьба назначена на пятнадцатое июля! Мама сбилась с ног, занимаясь подготовкой, и когда я представляю себе, сколько гостей прибудет на торжество, мне становится дурно. Толпы почти незнакомых людей, и я в центре всеобщего внимания. А вдруг у меня испортится прическа или потечет макияж? Что, если у меня сломается каблук или порвется платье? Лопнет ожерелье, упадет кольцо? Вдруг я забуду слова свадебной клятвы или упаду, как на том приеме у отца Билли?
Я бы предпочла тихую спокойную свадьбу. Только родственники и очень близкие друзья. Но меня не понимает никто, даже Билли. Ему хочется, чтобы гостей было как можно больше, чтобы все восхищались им, его богатством и (как говорит он) его красавицей-невестой.
Он удивительно тщеславен, мой Билли, и иногда, когда я остаюсь одна, мне кажется, что я недостойна его. Он привык иметь все самое лучшее, и его женой обязательно должна быть блистательная светская красавица. А я хоть и научилась танцевать и ездить верхом, но так и не избавилась от дурацкой привычки краснеть и смущаться в присутствии посторонних людей. Я не очень-то умею поддерживать беседу «ни о чем» и притворяться, что мне интересно то, что на самом деле мне совсем неинтересно.
Но ради Билли я изменю в себе и это. Когда он будет рядом, он поможет мне стать и блестящей, и светской. Если бы сейчас он проводил со мной больше времени, я бы уже стала более раскованной. Но он так много работает, что мы видимся не чаще, чем пару раз в неделю, да и то всего лишь час или два. Иногда он ходит с нами в театр или сопровождает на светскую вечеринку, где нам не удается толком поговорить.
