— Что именно? — спрашивает тут же, выворачивает руль влево, пересекая двойную сплошную меняет направление.
— Что происходит? — удивленно хлопаю глазами. — Мы же так опоздаем, — бормочу.
Пока я придумываю, чтобы сказать в оправдание боссу, автомобиль резко тормозит у тротуара.
— Выходи, — холодно произносит Владимир.
— Что? — непонимающе смотрю. — Куда?
— Ты же только что просила тебя высадить на остановке. Вот остановка. Выходи. Побыстрее, а то я опаздываю, — парень сосредоточенно смотрит на часы, а на меня внимания не обращает.
— Это шутка? — делаю короткий выдох и следом еще один. — Так. Я оценила. Поняла. Можно уже ехать. Иначе мы и правда опоздаем, — суетливо отвечаю, устраиваясь на сиденье поудобнее.
— Приехали, Царевна. Ты поедешь дальше: пешком, — парень отщелкивает замок моего ремня, и открыв дверь кивает. — Выходи.
Глава 8
И почему вместо того, чтобы нажать на педаль газа и поехать уже на работу, я сижу и смотрю как эта маленькая сучка повиливая свой аппетитной задницей уверенно шагает к метро?! Гипнотизирую ее тонкую фигурку до тех пор, пока мне обзор не закрывает какой-то мужик, пряча за собой женский силуэт.
Сжимаю челюсть. Глушу двигатель. Бесит. Зараза.
Выхожу из авто громко хлопаю дверью. И не теряя времени быстрым шагом иду за ней. Если потеряю ее, то вряд ли удастся потом отыскать в толпе. На секунду торможу возле спуска в метро: гребаная фобия. Делаю короткий вдох. Задерживаю дыхание. Шагаю вниз. Терпеть не могу подземки и тоннели. А еще больше бесят меня толпящиеся в них люди. Иду быстро, стараясь никого не касаться.
Аню замечаю, когда толпа рассасывается лишь для того, чтобы пройти турникет и снова слиться в общий поток. Только теперь я слежу за ее макушкой не выпуская из поля зрения.
— Извините, разрешите пройти, — тесню девушку, потом парня, понимая если остановлюсь, то могу не успеть с Аней в один вагон.
— Эй, ты чего?! — доносится в спину.
Но я не оборачиваюсь. Перешагивая, через ступеньку спускаюсь вниз.
— Извините, — бубню, протискиваясь между людьми.
И когда турникет наконец-то отказывается передо мной, кожа под пиджаком начинает зудеть от тесного контакта с людьми. Стискиваю зубы. Провожу ладонями сверху как будто пытаясь стряхнуть прилипшие к одежде чужие запахи, но знаю — это не поможет. Бесполезно.
Прибить ее хочется. Руки так и чешутся. Мало того, что за ангельский внешностью скрывается дерзкая и наглая шкетка, так еще оказывается и доводить у нее меня до белого каления выходит на все сто. Ведусь на ее острый язык, как пацан.
Рот дергается в косой ухмылке, когда в нескольких метрах перед собой замечаю лягушонка. Стоит голову в плечи вжала. Смотрит перед собой задумчиво в одну точку. Словно в голове решает глобальные вопросы. Руками обхватила себя, будто защищаясь от внешнего мира. Тут же засосало под ложечкой. Так захотелось подойти, обнять ее. Заслонить собой от всего мира. Я дернулся к ней, но что-то меня остановило, будто кто-то внутри сорвал стоп кран.
Почему? Да потому что в ее руках мелькнул телефон, она приняла вызов.
— Зачем звонишь? — слышу ее приглушенный голос.
А мои ноги, будто на автомате делают мелкий шажок в ее сторону, но подходить близко не дают. Я охренел с себя. Стою и, мать ее, подслушиваю чужой разговоры. Совсем в идиота превратился.
— Нет у меня денег, говорила тебе. Нет. Не скажу. Не проси. Не запугивай меня, — шипит в трубку девушка, а у самой губы бледнеют с каждым произнесенным словом.
Это ей звонит брат-утырок, сразу понимаю.
— Женя, не смей, — срывающимся голосом отвечает.
А у меня ноги в кафельной пол врастают. Женя? Что нахрен за Женя? Муж? Так он вроде в тюрьме? Нет?
— Я тебе не изменяла. Не неси чушь.
В этот миг до нас доносится звук приближающегося поезда и через две секунды появляется из тоннеля сам состав. Толпа приходит в движение и нас с Аней откидывает друг от друга на несколько метров. Людской поток заполняет и без того переполненный вагон. Вижу Анину макушку, которая мелькая в массе и я приклеив к ней взгляд проталкиваюсь в ее сторону. В вагоне народ стоит настолько тесно, что у меня начинается скрытая паника. И вдруг приходит осознание того, что я полный дебил. Поперся спасать девушку, а в итоге самому нужна помощь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Фокусирую взгляд на Ане и ковыряясь в памяти, пытаюсь вспомнить какие упражнения делал на тренинге.
Но кроме как глубоких вдохов-выдохов вспомнить больше ничего не удается. Так как я в жизни не думал, что добровольно спущусь в ад.
В толпе происходит какое-то движение и меня это отвлекает. Включаюсь в процесс и понимаю, что поезд подъезжает к следующей станции и люди начинают готовиться к выходу. Пока я соображаю, как помочь Ане, прижавшейся к поручню всем своим хрупким телом, как вагон качнувшись останавливается и живая лавина хлынула из вагона. У меня аж во рту пересохло от тревоги: лишь бы не затоптали, — пронеслось в голове. Твою мать. Врезаюсь в толпу. Иду напролом. Бесят. Кто-то орет поливая меня матом, кому-то плевать, что происходит у них под носом, в ушах EarPods и смотря пустым взглядом перед собой, они просто идут вперед.
— Эй, ты что очумел? — толкает меня в бок, какой-то парень и я еле сдерживаюсь, чтобы не вломить ему в челюсть в обратку. Урод.
Толкаю его в плечо.
— На выход, — рычу сквозь стиснутые зубы и делаю последний шаг, встаю спиной к толпе, закрывая собой Аню.
— Какого черта столпились? — чувствую в спину толчок и моя голова дергается в сторону того, кто это сделал, но я опоздал, вагон заполняется новая партия.
— Черт! — выдыхаю.
— Ты?! — слышу сквозь гомон людских голосов, один четкий — Анин.
Опускаю глаза на нее и наши взгляды скрещиваются, ее недоумевающий и мой раздраженный.
— Не рада? — опускаясь к ее лицу ниже.
— Зачем ты здесь? — хлопает ресницами, поджимает губы.
— Слежу за тобой, чего не понятного, — усмехаюсь.
— Это глупо, Владимир Романович, — отвечает сухо, мгновенно поправляясь и переходя на “вы”. — Из-за вас я опаздываю на работу.
— Переживешь, — хмыкаю и в этот момент поезд снова тормозит и мне приходиться перехватить Аню за талию, чтобы толпа не вынесла ее на платформу. Прижимаю к себе. Защищаю от людей.
И когда вагоне становится относительно свободно перемещаю нас вглубь, подальше от входных дверей.
— Спасибо, — бубнит Аня под нос, когда заняв место я становлюсь позади нее не позволяю толкать и пихать другим.
— Всегда пожалуйста, Ань, — склоняюсь над ней.
— И все же, зачем вы здесь, Владимир Романович? — поворачиваясь в полоборота, ждет ответа.
— Я уже ответил, — скупо бросаю и девушка видимо поняв, что больше от меня ничего не добьется, замолкает отворачивается.
Я смотрю на нее в отражение стекла. Ее кожа все еще бледная. Глаза испуганные, это заметно даже в мутном отражении, и она то и дело прикусывает нижнюю губу. Нервничает.
— Кто тебе звонил? — не сдерживая досады, задаю вопрос.
Девушка вмиг вытягивается в струнку, напрягается. И ее глаза застывают на моем лице. Наши взгляды вновь пересекаются, только в оконном отражении.
— Как? Что… что вы слышали? — заикается Аня, в глазах скользит страх.
— Все, — рявкаю неожиданно громко отчего в нашу сторону начинают поворачивать головы любопытные.
Аня тут же тушуется. Сжимается. Отводит глаза.
— Не ваше дело, — бормочет под нос.
Сжимаю ее за локоть, тяну на себя.
— Мое, — рычу в лицо. — Ты этого разве не поняла еще?
Девушка хлопает озадаченно глазами. Забавная. Строит из себя невинность и искреннее удивление, хотя прекрасно понимает, то как я к ней отношусь. Вглядываюсь ей в лицо. Губы поджаты, скулы напряжены. И синяя венка на виске пульсирует безумно быстро. Смотрю в глаза. Долго. Неотрывно.
— Что? — срывающимся голосом спрашивает.
— Давай жить вместе, — говорю то, что крутится на языке.
