вернуться домой, чтобы бросить сумку с дерьмом,
висящую у него на плече, а затем пойти забрать
Диего от цыпочки через несколько жилых домов,
которая согласилась присмотреть за ним.
Ренцо вздохнул и вытащил руку из кармана, чтобы вытереть лицо. Бог свидетель,
Диего предпочел бы отправиться в детский сад приюта, но мысль о том, что он снова столкнется с Лючией, заставило Ренцо занервничать. В этой девушке было что-то такое, что заставляло его нервничать, и он чувствовал, что она насмехается над ним, просто будучи живой.
Он знал, что это иррационально. Она не
виновата, что их жизнь разная. Она не выбрала родиться в семье и богатстве, которые ей
были даны, точно так же, как он не сделал выбор
родиться таким, каким был.
Это не имело значения.
Ренцо решил, что самый простой способ
избавиться от всего подобного дерьма, это как можно дальше отдалиться от Лючии. К несчастью для Диего, это касалось и детского сада приюта. Хотя, как долго это продлится, можно только гадать. Женщина, присматривавшая за Диего на этой неделе, могла сделать это только потому, что у нее было время. На следующей неделе все может
измениться, и Ренцо придется либо придумать что-
то еще, либо отвезти Диего обратно в детский сад
приюта. Что сделает ребенка чертовски счастливым.
— Ты всегда смотришь под ноги, когда
куда-то идешь, или как, кусок дерьма?
Этот ебаный голос.
Ренцо отреагировал на данный голос так
инстинктивно, что скрыть было невозможно. Как гвозди, скребущие по классной доске, или
проклятый кол, вбитый прямо в его позвоночник
со всей возможной силой. Он весь похолодел, но в
то же время вспыхнул от гнева. Напрягшись, как
доска, и сжав руки по бокам, он остановился,
когда поднял голову и увидел знакомого мужчину,
прислонившегося к кирпичу углового магазина. В
этом же магазине Ренцо встречался со своими
ребятами каждое утро, прежде чем они отправлялись на работу, а затем снова по вечерам.
На самом деле Перри, Ной и Дизель уже
ждали Ренцо. Что только поставило его на более
крутой край, когда его взгляд скользнул между его
парнями внизу у таксофона, и его отцом, который не мог выбрать более худшего времени.
Что он вообще здесь делает?
Ренцо клялся, что этот мудак появлялся в
его жизни только тогда, когда он хотел одного из
двух, либо напомнить Ренцо о том дерьме, из
которого он вышел, либо получить деньги. Заядлый игрок, пьяница и абсолютный насильник,
этот человек был сто процентным подонком. Он
никогда не заботился о двух детях, которых
помогал делать с матерью Ренцо, и только
создавал хаос и проблемы, когда появлялся в их
жизни.
Он смотрел на этого человека, словно в
зеркало. Ну, может в более старое и дерьмовое
зеркало. Разочаровывающее, бесполезное,
ублюдочное зеркало.
Темные волосы, которые не мытые уже
несколько дней.
Красновато-коричневые, налитые кровью
глаза.
Оборонительная поза.
Зубочистка торчащая изо рта.
— Сын, — пробормотал Чарли, вертя в
руках зубочистку. — Слышал, что в это время ты
будешь проходить мимо этого места. Подумал, что
нам стоит поболтать.
Ренцо стиснул зубы и почувствовал боль силы сжатия.
— Нам не о чем говорить. Почти уверен, что в последний раз, когда мы разговаривали, ты
сказал мне отвалить и остаться там.
И все, что он просил это про место, где Роза могла бы остановиться после того, как она
поссорилась с их матерью. Чарли рассмеялся,
велел сыну отстать, а потом захлопнул дверь
прямо перед носом у Ренцо. Это произошло после
того, как Рен потратил несколько дней, чтобы
выследить этого мудака, потому что Бог знает, где
он был на регулярной основе.
Чарли пожал плечами и склонил голову
набок, чтобы посмотреть на ожидающих парней.
— Это твоя команда, или ...?
— Не твоё дело. Чего тебе надо?
Лучше направить отца в нужном направлении, выяснить, что он может сделать, чтобы заставить его уйти, и покончить с этим. Ренцо не нуждался в неприятностях Чарли,
особенно на этих улицах, где он работал.
— Хочу знать, что ты задумал, — ответил
Чарли, и его темные, налитые кровью глаза
метнулись к Ренцо. — Я не могу приехать и
проверить, как мой сын? Возможно, я думал о
тебе и хотел увидеться с тобой.
Зубочистка во рту отца подпрыгивала при
каждом слове, и почему-то от ее вида у Ренцо закипала кровь. Этот человек был таким холодным, спокойным и невозмутимым. Будто не стоял здесь, разговаривая с одним из двух
детей, которых он бросил. У Ренцо возникло странное желание взять эту зубочистку и
воткнуть ее в глаз отца только потому, что он мог, и готов был поспорить, что ему будет чертовски
приятно это сделать.
Он не был склонен к насилию. Он мог быть жестоким, когда того требовало время. Многие дела на улицах были в некотором роде
жестокими. Именно так он оставался на вершине,
но также был уверен, что никто больше не будет придираться к нему.
Но он не хотел делать ничего из этого. Он
не хотел ломать кому-то лицо только потому, что
ему нужно выжить. Но в том то и дело — что
для него это жизнь. И все же он обнаружил, что ему очень легко захотелось убить этого человека на его глазах. К черту последствия, они того стоят.
Единственное, что удерживало Ренцо —
это мысли о его брате и сестре. Розу выгонят из ее
частной школы, а Диего, скорее всего, попадет в
приют, когда кто-то найдет его одного без матери,
потому что она трахалась, ради дозы.
— Послушай, если ты хочешь встретиться
или что-то в этом роде, — начал было Ренцо, —
Тогда давай придумаем, как это сделать, но
сегодня я занят. Мне нужно забрать Диего, и..
— Кстати, как поживает этот маленький
ублюдок? — спросил его отец.
Ренцо почувствовал боль в груди от этого
вопроса. Она расцвела быстро и резко.
Совершенно неумолимая, обернувшись вокруг его
сердца, чтобы раздавить его, как мертвый груз,
который абсолютно ничего не значил.
Каким легкомысленным и холодным Чарли
мог быть всякий раз, когда решал спросить о
маленьком Диего. Единственный из троих детей
Зуллы, который ему не принадлежал, Чарли любил следить, чтобы никто из них не забывал об этом всякий раз, когда он появлялся показывая свое нежелательное лицо. Обычно он просто напросто игнорировал Диего, что приводило мальчика в замешательство, потому что, хотя Чарли и не был его отцом, Кармен пыталась сказать, что он был им.
Они не знали, кто отец Диего.
— Диего, — тихо сказал Ренцо, — Его
зовут Диего.
— Да, он.
Ренцо так сильно сжал кулаки, что ногти
впились в ладони. Только этот легкий приступ
боли удержал его от того, чтобы перелететь через
тротуар и разбить костяшки пальцев о лицо отца.
— Эй, Рен?
Оклик по имени снова привлек его
внимание к телефону-автомату, где слонялись его
парни. Он вздернул подбородок в знак молчаливого приветствия и благодарности, на что
Перри ответил тем же.
— Уходите, ладно? — отозвался Рен. —
Вместо этого встретимся завтра. Дерьмо поднялось наружу.
Ясно.
Ребята кивнули, подхватили с земли
рюкзаки и направились вниз улицы. Хотя, не без
оглядки. Ренцо действительно не хотел, чтобы люди думали, что у него проблемы, личные
или какие-то другие. Это не тот образ, который он
хотел создать, когда выходил на эти улицы работать.
Люди видели слабость и использовали ее.
Вот как она работает.
— Итак, что....
