Джо, фон Шелленберг и я присели за столик на лужайке, подальше от шумной толпы. Осушив бутылку, фон Шелленберг извинился - ему надо было срочно позвонить.
Джо, проводив его взглядом, спросил:
- Каковы твои обязанности?
- Я у него на побегушках.
- Чем он занимается?
- Крупный промышленник.
- А поточнее?
- Напомни после, я у него спрошу.
Джо заказал еще пива - себе и мне. В тех редких случаях, когда маска энергичного администратора сползала с его лица, он выглядел усталым. Видать, осточертела ему его работа.
- Попадаются такие клиенты - врагу не пожелаешь, - вздохнул он. Скотская профессия.
- Зато туризм дает казне валюту - так утверждает правительство.
- Ерунда это, дружище. Казне перепадают лишь жалкие крохи. Валюта остается там, где и была, - в Европе и Америке. Я служил когда-то в одной фирме, которая даже и не пыталась лицемерить. Туристы заранее, еще дома, оплачивали стоимость поездки: отели, транспорт, еду и все прочие расходы. По приезде в Найроби им выдавали карманные деньги в кенийской валюте, так что ни один доллар или фунт в Кению не попадал. Несколько лет подряд фирма несла убытки, а когда окончательно обанкротилась, хозяйничавшие в ней индийцы эмигрировали в Канаду и построили там несколько отелей.
- Бизнес есть бизнес, - заметил я.
Джо кивнул:
- Что правда, то правда. Организаторы туристских поездок - худшая разновидность дельцов. Изучив вкусы заморских толстосумов, они наживаются на их наивности, капризах и прихотях. Им сбывают всякий хлам, подделки под старину, деревянные фигурки и прочую экзотику, например ночлег на болоте под комариный писк, и они приходят в восторг от собственной отваги. Ничего не стоит уговорить их приобрести бесплодный участок земли, негодный даже для скота. Им можно сбыть солнце и пыль, они готовы выложить наличные за что угодно - им их просто некуда девать. Коренные кенийцы слишком горды, они такой, с позволения сказать, коммерцией гнушаются. У них не хватает мозгов, чтобы брать деньги ни за что. А то, что бесплатно, туристам неинтересно. Раз бесплатно, значит, вещь никчемная. Если открыть перед ними все двери и предложить провести отпуск в Кении задаром, знаешь, что они сделают? Поедут в другое место, где знают цену их долларам, маркам и фунтам. Ведь кое-кто из них всю жизнь копит, чтобы, уйдя на покой, совершить одно-единственное сафари, а затем уж и умирать можно спокойно. Запомни, для туриста ценность любой вещи определяется тем, сколько они за нее отвалили. Бывают, правда, исключения, когда им кажется, что они нас надувают, и они уезжают со своими вздорными и предвзятыми представлениями. Мудрая заповедь уличных торговцев с Кимати-стрит: никогда не требуй за товар подлинной цены. Иностранцы любят, чтобы с них драли семь шкур.
Джо загасил окурок в пепельнице. Его лицо помрачнело, проступили морщины на лбу, взгляд стал суровым и жестким.
- Жалкую деревяшку, цена которой пара шиллингов, сбывают за несколько фунтов, - продолжал он. - А спроси за нее настоящую цену, никто такую дешевку не купит. К тому же туристы обожают торговаться и считают, что им всегда удается перехитрить туземцев. Имей это в виду!
Я неопределенно хмыкнул.
- Ты мне открываешь глаза, теперь и мне понятно, что к чему.
- Не обольщайся. - Джо махнул рукой. - И не торопись после моих слов открывать туристическое агентство.
- Да где бы я, черт возьми, взял на это деньги!
- Деньги не главное. - Джо покачал головой. - Не в них дело.
- А в чем же?
- Вот в чем! - Он ткнул длинным указательным пальцем себе в голову. Большинство кенийцев довольствуются ролью носильщиков, шоферов, приказчиков, официантов и рассыльных - лишь бы с голоду не помереть. Ума не хватает осознать всю безнадежность своего положения. Ведь лавочник еще не бизнесмен. Сам-то ты хоть это понимаешь?
Я пожал плечами.
- Чтобы стать гидом, тоже большого ума не надо.
Тут я покачал головой.
- Ничего ты, оказывается, еще не знаешь. В любом деле необходим опыт и мозги. Вообще-то, чтобы добиться успеха, прежде всего нужна сила воли и откровенная жестокость.
Я снова кивнул, про себя подумав, что мне следует отправиться на поиски немца. Вэнс Фридмен сидел в одиночестве в дальнем конце веранды и делал записи в дневнике.
Джо не умолкал. Сам он начал с должности младшего егеря в заповеднике. До недавних пор эта профессия была для черных недоступна. Проведя несколько лет на звериных тропах, он подал в отставку и сменил ремесло, стал сопровождающим туристских групп. Раньше и это занятие было исключительной монополией белых. Он выучился говорить на нескольких языках, включая французский, однако мудро решил не обнаруживать этого в присутствии Ивонн.
Он прекрасно выполнял свои обязанности, туристы требовали у агентства, чтобы к ним ставили именно его. На него был спрос, без дела он не сидел. Согласитесь, что в стране, где многие не имеют работы, это само по себе достижение: не он ищет работу, а работа ищет его. Во всех туристических конторах имеется его адрес и телефон. Не он им звонит, а они ему. Это и есть высший признак профессионализма.
- А почему ты ушел из егерей? - спросил я.
- Надоело выполнять чужие приказы, быть на побегушках. Попадаются такие горе-начальники - не могут кабана от собственного зада отличить!
Джо был гордым кенийцем. Без малого шесть футов роста, сухощавый, стройный. Костюм сафари от дорогого портного сидел на нем безупречно. Он держался внушительно, уверенно. Черным людям это редко удается, когда они заняты в туристической индустрии, где всем верховодят европейцы.
Проголодавшиеся туристы в предвкушении обеда потянулись к ресторану.
- Знаешь, чем я займусь, когда брошу нынешнее свое занятие? - спросил Джо. - Куплю себе парочку охотничьих ружей крупного калибра, скажем "винчестер-магнум". Таким можно уложить слона с первой попытки.
Я изобразил удивление.
- На кой черт?
- Стану охотником, - объяснил Джо. - В свое время я довольно метко стрелял.
- Но ведь охота запрещена, - напомнил я.
- Я тоже об этом слышал, - кивнул он. - Но ты бы изумился, узнав, что на самом деле творится. Гостящие в Кении знаменитости получают лицензию на кого вздумается.
До меня доходили такие слухи. Даже президент Всемирного фонда охраны животного мира, приехав к нам, якобы развлекался охотой на редких зверей.
- А сколько слоновой кости ежегодно вывозят из Кении! Я так смотрю на это: пока есть спрос, будет и предложение! А спрос не уменьшается. Китайские миллионеры из Гонконга не торгуясь берут львиные шкуры, слоновьи бивни и все остальное. И я бы не прочь поучаствовать в таком бизнесе - лишь бы писали без ошибок мое имя на чеках! Закажут рог носорога - я им отправлю всю тушу целиком. В этом деле долгие годы безраздельно господствовали белые, а едва кенийцы попробовали их потеснить, охоту объявили вне закона!
Самое удивительное заключалось в том, что Джо и не думал шутить. И кое в чем он был прав!
- Из меня выйдет выдающийся охотник. Кения таких еще не видывала!
- Ты хотел сказать: браконьер, - поправил я.
- Беспощадный истребитель крупной дичи. Дело не в названии, а в сути.
- Ах, Джо, - поспешил урезонить его я, - слишком уж ты разошелся. Не так-то легко обессмертить свое имя и войти в историю.
Он мрачно кивнул:
- Сам знаю.
Я допил свой стакан и поднялся.
- Только позвоню в Найроби и сразу вернусь.
Когда я подошел к стойке, фон Шелленберг расплачивался с портье за телефонный разговор.
- Звонил в свою контору, - объяснил он мне. - Необходимо постоянно быть в курсе всех дел.
- И мне тоже! - в тон ему воскликнул я.
Сначала я позвонил Асии. У нее для меня было лишь одно устное послание - от комиссара. Омари требовал, чтобы я немедленно связался с ним. Ни за что на свете, подумал я, набрал номер дактилоскопического отдела и подозвал Сэма.
- Наконец! Слава богу! - таковы были его первые слова.
- Что стряслось?
- Вчера мы весь день не занимали телефон, чтобы ты смог дозвониться.
- Мы?
Он пропустил мой вопрос мимо ушей.
- Откуда ты звонишь?
- Неважно. У тебя есть новости?
- Где ты находишься?
- Сначала ответь на мой вопрос!
Последовала тишина, Сэм собирался с мыслями.
- Плохи твои дела, старина. Целая куча неприятностей.
- Омари?
- Он и еще тысяча чертей. Откуда ты звонишь?
- Успокойся, Сэм. Что там у вас происходит?
В трубке послышался тяжелый вздох.
- Омари совсем взбесился, после того как ты исчез. Божится, что засадит тебя за решетку, едва ты объявишься.
- Ничего нового, - заметил я. - Ну а как с отпечатками пальцев?
- Я еще над ними работаю.
- Продолжай в том же духе, вечером позвоню.
- Погоди! - рассердился Сэм. - Что сказать Омари?
- Ничего.
- Я должен ему что-то сказать!
- Скажи, что я не звонил.
- Я не могу врать.
- Почему?
Сэм умолк, потом сказал грустно:
