Стала видна круглая внешняя стена, и дорога превратилась в лестницу. Коттен не хватало воздуха, ее легкие напряженно работали, ноги пылали. Она помнила, что эта узкая тропинка делает крюк и возвращается на дорогу, по которой они шли в первый день приезда.
Риманчу не очень далеко отсюда, думала Коттен. Если она его отыщет, то спрячется до восхода солнца — и до тех пор, пока не поймет, что тут творится. Тогда она дойдет до Мачу-Пикчу и свяжется с властями.
Туман, казалось, жил собственной жизнью. Он двигался пульсирующими волнами, словно гигантское беспозвоночное, медленно плывущее следом. Отойдя подальше в джунгли, она остановилась и прислонилась спиной к дереву. Риманчу должен быть уже близко. Она подождала, пока восстановится дыхание, и двинулась дальше. Освещая фонариком путь, Коттен наконец разглядела красное деревянное сооружение.
Она довольно быстро нашла вход в одно из зданий Риманчу. Согнулась, упершись руками в колени, из глаз потекли слезы радости. Коттен вытерла нос тыльной стороной ладони, зная, что на лице остается полоса грязи. Внутри полуразрушенного здания оказался зал, заваленный обломками рухнувшей стены, которая густо заросла. Проросшее сквозь каменный пол черное дерево, скрученное, как лакричный корень, уходило во тьму над головой — его ствол у основания был толстым, как торс крупного человека.
С трудом переставляя ноги, Коттен брела по ковру из живых и гниющих растений. Осветила по дуге помещение, чтобы рассмотреть его, оперлась о камень, упавший со стены. Выключила фонарь для экономии батарейки.
Бешено бьющееся сердце было единственным звуком, который она слышала; ноздри заполнял терпкий запах джунглей, сырости, древних камней и земли.
Коттен закрыла глаза и стала думать, что произошло.
Во время перелета из Лимы Пол и Ник в шутку говорили, что неплохо бы разжиться местными наркотиками — они слышали, что от них совершенно сносит крышу. Может, дело в этом? Может, во всем виновато местное пойло? Может, из-за него они покончили с собой? Тогда почему на нее не подействовало? И эти светлячки…
Светлячки.
Коттен открыла глаза и вжалась в стену.
Тысячи светлячков заполнили древний зал. Светящаяся масса приобретала очертания — сначала пустынной пыльной бури, затем более сложные контуры двойной спирали, такой яркой, что на каменной стене появилась тень от скрученного дерева.
Коттен встала на ноги и, пятясь вдоль стены, подошла к отверстию, достаточно большому, чтобы сквозь него можно было протиснуться. Она наклонилась, оборвала цепкие растения, которые не давали ей пролезть, и выскочила обратно в джунгли. Коттен побежала, пытаясь найти тропинку. Но внезапно зацепилась ногой за лиану, упала и ударилась головой о камень, камень, который был обтесан руками инков больше пяти веков назад.
Эли
Ричард и Мария Гапсбурги сидели в своем «кадиллаке» на обочине Норт-Рейсбрук-роуд, неподалеку от ворот поместья Эли Лэддингтона в Вудбридже, штат Коннектикут. Мария посмотрела в окно на проехавший мимо серебряный «мерседес». Люди наверняка направляются на ужин к Лэддингтону, решила она. Ее муж Ричард сидел за рулем внедорожника; он дулся, и это ее бесило. Она знала, что, подольстившись к Ричарду, сможет выжать из него что угодно, но только если будет обращаться с ним правильно. В сущности, это ее обязанность — следить, чтобы он был в норме.
Сегодня она сорвалась из-за его нытья. Он не хотел ехать в гости к Лэддингтону, ему хотелось остаться дома и поработать над исследовательским проектом. Он скулил всю дорогу, и она наконец не выдержала и задала ему жару. Теперь надо дать задний ход и погладить маленького придурка.
Мария придвинулась и положила руку ему на колено.
— Прости. Зря я на тебя накричала. Я знаю, что тебе не по душе эти визиты, но они нужны для дела. Эти люди возглавляют фонд, из которого кормится бюджет галереи. А еще они дают индивидуальные гранты. Поэтому и приходится их окучивать.
Ричард убрал ее руку с колена и положил на кожаное сиденье.
— Ричард! — проговорила она шепотом, наклонившись к нему так близко, что ее губы касались его уха. — Ну перестань, милый. Я ведь извинилась. — Она легонько укусила его за мочку уха и поджала под себя свои длинные ноги.
Ричард отодвинулся к двери.
— Мария, я отлично знаю, почему нам приходится лизать им задницы.
— Тогда зачем все эти сложности?
Ричард покачал головой.
— Тут дело в Лэддингтоне.
— Но ты ведь знаешь, что нам приходится иметь дело с Эли. Иначе никак.
Нравилось ему это или нет, но Ричард и ему подобные должны были повиноваться Лэддингтону. Другое дело — она. Она сама сделала выбор. И каждый день благодарила судьбу за это. Эли был ее спасителем.
Над Ричардом надо поработать еще чуть-чуть, и все наладится. Она знала его слабое место. Мария скользнула рукой по его ноге и погладила внутреннюю сторону бедра.
— Позволь мне попросить у тебя прошения, — прошептала она, дыша ему прямо в шею, и легонько укусила за подбородок. — Ты ведь знаешь, как я хочу, чтобы тебе было хорошо, — добавила она, лаская его пах одной рукой, а другой расстегивая ремень.
Ричард откинул круглую бритую голову на спинку сиденья и тяжело задышал.
— Вот и умница, — сказала она. — Расслабься, а я все сделаю сама. Тебе ведь нравится, когда я прошу у тебя прощения. Мне кажется, ты любишь, когда я бываю распущенной, а значит, мы поймем друг друга.
Ремень упал, а ее пальцы взялись за язычок молнии на брюках.
— Мария, — произнес он хрипло, — нас…
— Тссс, — прошептала она, расстегивая молнию и запуская руку внутрь. Когда Ричард застонал, она улыбнулась.
Как просто.
— Откинь сиденье, — шепнула она.
Ричард нажал кнопку, и сиденье беззвучно опустилось.
— Нас могут увидеть, — сказал он. Но в глазах у него уже пылал огонь вожделения, и он даже не пытался остановить ее.
Мария стянула с него брюки и сбросила туфли на высоком каблуке. Портить обивку было совершенно ни к чему.
Ричард закрыл глаза, когда она взяла губами его пенис. Щекой почувствовала, как вздрагивают мышцы его живота. Когда он был готов, Мария задрала платье, сняла с себя трусики, отбросила их в сторону и села на Ричарда верхом. Пристально глядя в глаза, наклонилась к нему.
Она наблюдала, как его охватывает огонь вожделения, как становится бессмысленным взгляд, как сжимаются зубы. Она двигалась медленно, дразнила, чтобы он завелся как следует. Взяла руки Ричарда и положила их себе на грудь.
— Сними его, — пробормотал Ричард, — сними платье.
Она застонала, сняла его руки с груди и сунула их под платье, пониже своей тонкой талии, прямо на бедра. Снимать платье было незачем: все это ненадолго.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
