играл на ней вечером, частушки пел. Ночевал он вместе с братом Серафимы Алексеевны, Николаем, в одной из комнат нашей квартиры, мы ставили для них койки-раскладушки.
M. П. Бальзамова (слева) и А. А. Сардановская.
Есенин переписывался с Анютой, и я видела у нее эти письма. Припоминаю, что однажды Анюта и Мария учили роли какого-то спектакля, который, кажется, они ездили ставить в Константиново. Вот и все как будто. Что знала, то и рассказала…
Школа, о которой тепло и задушевно вспоминали С. А. Сардановская и А. А. Волкова, находится рядом с поселковым Советом — улица Революции, дом № 22. Низкая, деревянная, крытая железом, утопающая в зелени, с березками под окном — в ней есть что-то поэтическое, есенинское. Расположение помещений в ней, по словам местных жителей, почти не изменилось. С волнением входишь в бывшую квартиру Серафимы Алексеевны Сардановской: здесь останавливался Есенин!
Теперь не только школа, но и вся Солотча с ее окрестностями становится нам дороже. Поэт жил здесь — пусть короткое время, совершал прогулки и, может быть, обдумывал свои стихи…
Герои Октября
мя Петра Ивановича Куркова (1890–1937 гг.) вписано в историю Великой Октябрьской социалистической революции. Бронзовый бюст героя можно видеть в корабельном музее крейсера «Аврора», где есть и фотографии славного моряка-рязанца. С 1911 года его жизнь тесно связана с флотом. Сначала матрос, потом машинист на крейсере «Аврора», унтер-офицер, Петр Иванович всегда жил интересами простого народа. Ему верили, его любили товарищи.
С первых лет службы он включился в революционную деятельность. После Февральской революции, в конце марта 1917 года, Курков вошел в первую группу большевиков на «Авроре», а затем был избран депутатом в Петроградский Совет.
После июльских событий Временное правительство организовало расправу с большевиками. Курков вместе с шестью авроровцами попал за решетку, в «Кресты». Тюрьма, где он познакомился с видными большевиками В. А. Антоновым-Овсеенко и председателем Центробалта П. Е. Дыбенко, способствовала его политическому росту. Курков и его товарищи были выпущены из тюрьмы после неоднократных протестов матросов.
Дом № 53 на ул. Революции, где родился П. И. Курков.
Приближался Великий Октябрь. Накалялись политические события. Революционный крейсер «Аврора» был страшен Временному правительству, и оно сделало попытку выпроводить его из Петрограда. Этому помешали большевики крейсера, в числе которых был и Курков. По приказу Военно-революционного комитета крейсер подошел к мосту, готовый стрелять по Зимнему дворцу.
Курков — активный участник гражданской войны. В 1919 году в должности комиссара действующего отряда кораблей он был одним из руководителей подавления мятежа на «Красной Горке».
После ликвидаций кронштадтского мятежа Курков был комиссаром линейного корабля «Севастополь» и участвовал в разгроме белогвардейских частей Юденича.
В 1921 году Петр Иванович был избран членом Военно-революционного комитета Балтийского флота. С окончанием гражданской войны началась большая работа по восстановлению флота, который остался без топлива и людей. И в этом деле — большая заслуга П. И. Куркова.
В 1924 году Курков был вызван на службу в Москву, в Управление начальника морских сил республики, где ведал вопросами технического снабжения Военно-Морского Флота. Вскоре он стал заместителем начальника морских сил РККА, и, наконец, последняя его должность — заместитель командующего Черноморским флотом. Таковы основные вехи биографии этого замечательного человека.
Мне довелось встречаться и говорить с людьми, которые близко знали Петра Ивановича. Рассказы их помогают ярче представить его образ.
Живет в Рязани друг детства П. И. Куркова пенсионер Иван Иванович Грошев. Вместе они учились в старой солотчинской школе, были неразлучны до призыва в армию.
— Отец мой был печником, трубы чистил. А все Курковы были потомственными кузнецами. Дед Петьки, Григорий Кондратьевич, стал и внука кузнечному ремеслу обучать. Весело и звонко пошло у него дело, я любовался его ловкостью, даже завидовал. Братья Петьки, Федор и Иван, тоже дельные были ребята, сметливые в делах, трудолюбивые. Но старший, Федор, приохотился к водке, от нее, видно, и помер рано. Иван хотя и держался в границах, но тоже любил выпить. «Мне такая жизнь ни к чему. Я пить не буду», — говорил Петька. И что ж, сдержал свое слово: всю жизнь спиртного не употреблял. Завидной силы воли был мой товарищ.
Шла война с Японией. Народ, недовольный политикой царизма, смелел, собирался на тайные сходки. В Солотче появились листовки, призывавшие к революции. Запылали монастырские стога сена. Среди резчиков, позолотчиков и иконописцев, работавших в мастерской Николая Ивановича Рыкова, началось брожение. Позолотчик Андрей Иванович Малявин был близок к революционерам. Он неоднократно беседовал с молодежью села на политические темы и как-то дал задание Петьке и мне расклеить листовки. Ночью облепили мы листовками станцию, а потом с особым удовольствием принялись за стены монастыря, о котором шла в народе дурная слава: угнетал монастырь крестьян, к земле пригибал.
Петр Иванович Курков.
Родители Петьки решили переехать в Рязань. Отец его, Иван Григорьевич, там на работу устроился, затем перевез в город всю свою семью: жену, сыновей и дочерей. Поселились они на Соборной улице, дом этот и сейчас цел. Туда, в Рязань, подростком попал и я: отдал меня отец в обучение портному. И дружба моя с Петькой продолжалась. Но пришла пора призыва на военную службу. Сначала ему. Потом мне. Так разошлись наши дороги…
Но и потом я встречался с Петром. Встречи эти были неожиданные, короткие. Уже с октября 1917 года стали доходить до меня слухи о геройских делах моряка Петра Куркова. «Тот или не тот?» — думаю. А после гражданской войны появился он в Солотче — приехал на два-три дня повидаться с родными и друзьями. В те годы работал я в своем селе агентом заготовительной конторы упродкома (уездного продовольственного комитета). Помню, распахнулась дверь и вошел бравый моряк: он — Петр Иванович Курков! Обнялись. Сели за стол. Самовар шумит. Беседуем. «Теперь, — говорю ему, — отдохнешь. Революция закончилась». — «Нет, — отвечает, — революция продолжается. Много впереди еще боев».
Потом он приезжал еще несколько раз в Солотчу. В середине тридцатых годов, когда я жил в Рязани, зашел ко мне он на квартиру, но дома меня не оказалось. Жалел, что не встретился с ним. Это был его последний приезд на родину…
А в Москве живет Вера Васильевна Титова
