Однако переживания его длились недолго.
Уже через два часа подземоход достиг вершины древнего мантийного плюма под Уралом, расположенной чуть восточнее Черноисточинска, и обнаружил еще две прямые линии в недрах Земли, похожие на коридоры. Или на более плотные рудные тела. Линии сходились в одном месте, а это, по мысли Северцева, подтверждало гипотезу о нахождении здесь узла соединения тоннелей, и он заявил об этом Вадиму.
– Подползем ближе – увидим, – ответил тот сочувственно.
Подземоход ненадолго остановился над горбом плюма, – температура горных пород вокруг сразу подскочила на полсотни градусов, – а потом устремился к удивительно ровным линиям, которые могли быть как тоннелями, так и естественными границами разноплотностных сред или разломами коры.
Однако на этот раз Северцев мог праздновать победу: линии и в самом деле оказались искусственными выработками, ровными, неповрежденными, а самое главное – снабженными системами вентиляции! Несмотря на то что штреки эти располагались под землей на глубине трех километров, заполняющим их воздухом можно было дышать.
Сначала подземоход остановился рядом с одним из тоннелей, выйдя в параллель с ювелирной точностью (пилот «Грызуна» был мастером своего дела), и экипаж, ошеломленный открытием – в подземные тоннели мало кто верил, – с час гулял по громадному коридору, уходящему в глубины Земли.
Затем подземоход достиг стыка тоннелей, аккуратно «пришвартовался» боком к подземной полости, так что люк выхода оказался прямо в пещере, и Северцев наконец увидел узел соединения четырех тоннелей, о чем мечтал еще до похода. Однако городом эту гигантскую подземную выработку назвать было нельзя.
Идеальный шар диаметром около двухсот метров!
Пористые стены, усыпанные кристалликами горного хрусталя, довольно крупными, с палец мужчины, трудно поддающимися напору. Геонавтам едва удалось выломать несколько штук, так крепко они сидели в породе стен.
Утомленные слепящим глаза сверканием от включенных прожекторов, члены экипажа вернулись на борт «Грызуна», и Вадим сказал, прищурясь, когда они сняли скафандры:
– Ну, и где же твой «город»?
– Я надеялся… – ответил разочарованный и смущенный Северцев, вертя в пальцах кристалл.
Вадим засмеялся:
– Не переживай, все равно это колоссальной важности открытие. Тоннели существуют реально, они образуют целую сеть, разве этого мало? Осталось только объяснить, ради чего предки ее создавали, понеся огромные затраты. Ведь если тоннели пронизывают все материки – масштаб строительства настолько огромен, что невозможно представить цель!
Включился интерком отсека:
– Всех прошу подняться в рубку.
Сурков и Северцев переглянулись.
– Сейчас нам скажут, что мы возвращаемся, – предположил геолог.
– Я останусь, – буркнул Олег.
Вадим снова засмеялся, похлопал его по спине и двинулся к осевому лифту.
Он оказался провидцем.
Командир подземохода Скорюпин объявил им свое решение.
На все исследования «научной группе» давалось двое суток. После этого «Грызун» делал петлю вокруг узла стыковки тоннелей и поворачивал обратно к полигону.
– Но ведь мы не успеем даже… – заикнулся Вадим.
– Дискуссий не будет! – отрезал Скорюпин. – Тестирование систем «Грызуна» закончено, лимит времени исчерпан, собран большой объем данных, обнаружен целый ряд существенных недостатков машины, их надо устранять на базе. Только после этого можно будет думать о новой экспедиции к этому «воздушному шарику».
Скорюпин кивнул на мерцающий в экране сфероид пещеры.
Исследователи вернулись в свой отсек в невеселом настроении, но времени оставалось так мало, что предаваться унынию не стоило. И они включились в работу, начав с составления плана выходов наружу для изучения тоннелей и «стыковочного города».
6
Двое суток пролетели практически незаметно.
Командир дал экипажу еще два часа на подведение итогов и систематизацию полученных данных, и подземоход двинулся в обратный путь, осторожно обходя искусственную полость и тоннели, созданные неведомыми строителями миллионы лет назад. На расстоянии в полкилометра от шаровидной пещеры «Грызун» повернулся к ней «спиной», устремился прочь, увеличивая скорость до максимальной… и тут же резко остановился!
Собравшиеся было отдохнуть Вадим и Олег – за двое суток они спали не больше четырех часов каждый – замерли, прислушиваясь к шелестящей тишине отсека, посмотрели друг на друга.
– Неисправность? – высказал общее опасение Северцев.
Но он ошибся.
– Пассажиры, быстро в рубку! – раздался голос командира.
Северцев и Сурков, одинаково озадаченные и встревоженные, метнулись из отсека к лифту.
В рубке управления собрались все члены экипажа, с трудом разместившись между креслами командира, пилота и безопасника, как они называли между собой Валентина Биронта, бортинженера, отвечающего за работу систем защиты подземохода.
– Что случилось? – выдохнул Сурков.
Биронт молча ткнул пальцем в экран локатора.
В жемчужном «колодце» экрана виднелась «червоточина» с искрой на остром конце, и эта «червоточина»… росла! Искра двигалась!
– Что это?!
– Это мы у тебя хотели спросить, – скривил губы штурман «Грызуна» Андрей Чураков.
– Оно… движется?!
– Как видишь.
Командир пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре управления, и на экране высветился алым столбец символов и цифр.
– Глубина три и две десятых… Размеры: двенадцать в диаметре, двадцать семь по длине… Судя по отражению – тело не металлическое… и движется почти нам навстречу!
– Обалдеть! – сказал Сурков.
– Может быть, мы спим? – эхом отозвался штурман.
– Неужели это еще один подземоход?!
– Второй «Грызун» еще только готовится к пуску…
– А если это не наш?
– А чей?!
– Американский, – буркнул Биронт, нервно теребя бородку.
– Чушь! – взорвался Скорюпин. – У американцев нет таких машин!
– Может, это японцы? – предположил Сурков.
– Ты еще китайцев вспомни.
– Зачем гадать? – не выдержал Северцев. – Давайте подойдем к этому «кроту» поближе и выясним.
Геонавты переглянулись.
– По местам! – решительно скомандовал Скорюпин. – Всем надеть скафандры! Быть готовыми к выходу!
Вадим и Олег скатились вниз, в свой отсек, натянули спецкостюмы, не надевая шлемов, приникли к экрану. Видеосистема «Грызуна» теперь показывала одну и ту же картинку: рябой буро-красно-коричневый «ковер» гранито-гнейсовых пород и «червоточину» в нем – след чужой машины, продолжавшей двигаться прежним курсом – на двадцать градусов левее подземохода и чуть ниже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
