- Вам не нравится, герр оберст?- немного обиженно спросил Генрих.
- Это ни меня, ни тебя, мой мальчик, больше не касается!- торжественно проговорил Бертгольд.
- Я не понимаю...
- К сожалению, Генрих, нам придется на некоторое время расстаться. Сегодня ночью получен приказ откомандировать меня в распоряжение Гиммлера. Я еще не знаю, что буду делать, но во всяком случае сюда не вернусь. Очень возможно, что я останусь в Берлине.
На лице Генриха отразилось сожаление и даже растерянность. Отъезд оберста осложнял его положение. Кто знает, как сложатся его взаимоотношения с новым начальством?
Бертгольд, очевидно, тоже был взволнован предстоящей разлукой.
- Не грусти, не грусти, мой мальчик!- растроганно сказал он.- Наши отношения на этом не оборвутся, заботу о тебе я считаю своей священной обязанностью и уже коечто сделал. Если бы я точно знал о своем новом назначении, то, не колеблясь ни минуты, взял бы тебя с собой. Но сейчас это не так просто. Придется ехать одному, а потом я вызову тебя. Но мне не хотелось бы, чтобы ты оставался тут. Есть слух, что наш корпус будет расформирован. Ты можешь попасть в какую-нибудь глушь. Мои старый приятель генерал Эверс, кстати, он тоже знал твоего отца, командует во Франции дивизией. Сегодня утром я говорил с ним по телефону, и он согласен взять тебя в свой штаб, тоже офицером по особым поручениям. Я, конечно, дал самую лучшую характеристику, он обещал всецело поддерживать тебя и не очень загружать работой. Здесь я тоже переговорил с кем следует, и сегодня вечером все необходимые документы будут оформлены. Тебе надо завтра, самое позднее послезавтра прибыть в штаб генерала Эверса. Я выеду в Берлин завтра в двенадцать дня. Отправив меня, ты тоже можешь двигаться.
- Вы еще не сказали, куда именно я должен ехать?
- Дивизия Эверса расквартирована в различных населенных пунктах. Она охраняет военные объекты, а штаб ее разместился в Сен-Реми. Это небольшой курортный городок на юге Франции. Но я должен предостеречь тебя. В последнее время во Франции стало неспокойно. Можешь себе представить, тут тоже появились партизаны, которые охотятся на немецких офицеров. Выстрелы из-за угла стали обычным явлением. Итак, будь осторожен и еще раз осторожен.
- Мне очень грустно, герр оберст, расставаться с вами, вы пришлете мне весточку о себе, когда получите назначение?
- Как можно скорее, я записал адрес штаба дивизии Эверса и немедленно напишу тебе, когда все выяснится. А ты должен писать мне регулярно, сообщая о всех делах. Надеюсь, ты целиком оправдаешь ту характеристику, которую я дал генералу Эверсу.
- Вам не придется краснеть за меня.
- И не забывай писать фрау Эльзе, помни, что она относится к тебе, как родная мать. Насколько я догадываюсь, Лорхен тоже ждет твоих писем. Ведь я не ошибаюсь?
- О, неужели вы думаете, что я забуду свою священную обязанность?
- Теперь, кажется, все. Иди отдыхай. Я через полчаса начну сдавать дела, чтобы завтра, перед отъездом, быть свободным.
На следующий день, в двенадцать дня, Бертгольд выехал в Берлин, а Генрих прямо с вокзала на машине направился в Сен-Реми.
МОНИКА ИДЕТ НА УСТУПКУ
Автострада напоминала красивую аллею, и Генрих приказал Эрврну убавить скорость, чтобы полюбоваться пейзажем. Он действительно был прекрасен. Равнина осталась позади, и теперь вдоль дорога тянулись покрытые зеленью холмы. Она становились все выше, нагромождались друг на друга, словно огромные волны, бьющиеся о предгорья Альп.
Когда дорога начала петлять, Генрих предложил Эрвину сменить его у руля. Он полагался на свой опыт неплохого водителя и все же часто вздрагивал от неожиданности видя, как автострада упирается в громадную скалу или гору. Но так казалось лишь издали. Подъехав ближе, Генрих замечал, что автострада и железнодорожное полотно, которое бежало рядом, исчезают в туннеле, чтобы мгно- _ венно вынырнуть по ту сторону скалы или горы. После одного из поворотов дорога и железнодорожные рельсы побежали вдоль берега небольшой, но бурной горной речки, вместе с ней и извиваясь по долине. С северо-запада горы так близко подходили к берегу речки, что, казалось, вот-вот они преградят ей путь, и, обходя их, речка делала крутые повороты. Она бежала, словно живой движущийся путеводитель, и Генрих поворачивал руль вправо, влево, а автострада ложилась и ложилась под шины, словно не было ей конца.
Местечко Сен-Реми открылось Генриху совершенно неожиданно за одним из таких поворотов. Оно лежало в широком котловане, словно самой природой предназначенном для того, чтобы здесь поселились люди... Невысокие отроги гор, покрытые хвойными лесами, защищала равнину от ветра с северо-востока. С юго-запада вздымалось огромное горное плато. От самого берега речки вверх поднимались виноградники.
Автострада переходила в главную улицу города. По обеим ее сторонам были расположены лучшие дома Сен-Реми и учреждения. Генриху недолго пришлось разыскивать штаб. На первый вопрос ему ответили, что генерал Эверс живет в лучшей вилле города, а штаб дивизии разместился в самой большой гостинице "Европа".
Через пять минут Генрих уже стучал в дверь с табличкой "Адъютант командира дивизии гауптман Лютц".
- Войдите,- откликнулся приятный баритон.
Навстречу Генриху из-за письменного стола поднялся высокий худощавый офицер в чине гауптмана, очевидно, сам Лютц. Вся его фигура и особенно большие серые глаза говорили о том, что он крайне устал. Об утомлении, о каком-то равнодушии к своей особе свидетельствовала и достаточно небрежная прическа Лютца. Его густые темные волосы хоть и были зачесаны на пробор, все время рассыпались и падали на лоб, стоило гауптману сделать малейшее движение.
- Лейтенант фон Гольдринг,- представился Генрих.
Гауптман Лютц обошел стол и сделал несколько шагов навстречу Генриху.
- Гауптман Лютц, адъютант командира дивизии, прошу садиться!
- Я назначен в штаб вашей дивизии,- начал было Генрих, но Лютц прервал его.
- О вашем назначении знаю, и именно сегодня мы ждали вас.
Лютц сел на свое место за столом, и Генрих протянул ему документы. Молча проглядев их, тот взял лишь назначение, остальное вернул Генриху.
- Очень рад, что вы приехали, барон!- приветливо произнес Лютц и, засмеявшись, добавил:- Должен признаться, что рад из чисто эгоистических соображений. Надеюсь, вы меня немножко разгрузите. Дел много, и все приходится делать одному.
Держался гауптман просто и непринужденно.
- Надеюсь стать хоромам помощником.
- К сожалению, моим помощником вы не будете. Вы назначены офицером по особым поручениям. Завтра будет приказ. Но поскольку я выполнял до сих пор и ваши обязанности, помимо своих адъютантских, то ваш приезд для меня действительао большое облегчение. Да и по работе нам с вами, герр лейтенант, придется часто встречаться, и я надеюсь, что мы подружимся.
- У меня нет никаках сомнений в этом, герр гауптман.
- Вот и хорошо, а сейчас я покажу вам вашу квартиру. Я живу при штабе, мы тут занимаем два этажа. Несколько комнат отведено под жилье для офицеров, но сейчас свободных нет. На первом этаже расположился караул и находится наше офицерское казино. Итак, вам придется жить в другой гостинице, она напротив "Европы". Я даже думаю, что там вам будет лучше, гостиница вполне приличная.
Комнаты, приготовленные для Генриха, находились на втором этаже гостиницы "Темпль". В первой, маленькой, стоял умывальник, диван, круглый столик и два стула. Вторая, большая, была меблирована значительно лучше. Широкая деревянная кровать, письменный стол, кресла, шкаф, большое зеркало, подставка для чемоданов. Генрих никак не ожидал такого комфорта и искренне поблагодарил гауптмана за его хлопоты.
- Отсюда вы можете полюбоваться городом.
Гауптман открыл дверь, и оба вышли на балкон.
- Действительно чудесный вид,- согласился Генрих.
- И удобный пункт для наблюдения за красивыми девушками.
Лютц указал глазами на соскочившую с велосипеда девушку. Она стояла на противоположной стороне улицы, ожидая, пока пройдут машины.
- Действительно очень красивая. Кто она?
Лютц улыбнулся.
- Ага, задело?! Это дочь хозяйки гостиницы, в которой вы живете. Мадемуазель Моника.
- Красивая девушка,- задумчиво повторил Генрих.
- Не только, вы так думаете, барон. Все наши офицеры пробовали заигрывать с Моникой, и ни малейшего успеха! Она просто их не замечает. К счастью, не все так суровы. Здесь есть несколько милых девочек, с которыми я вас познакомлю.
- Я не очень люблю "милых девочек" мне больше по вкусу... ну, скажем, такие, как Моника. Впрочем, о здешних красавицах и их характерах мы поговорим как-нибудь на свободе. А теперь пора устраиваться.
Генрих перегнулся через перила балкона, окликнул денщика, который находился внизу у машины, и приказал ему вносить вещи.
- Хорошо, что вспомнил! При вас останется этот денщик или вам нужен другой?
