с собакой и завхоз библиотеки. Они и обнаружили труп. И раскрытое окно читального зала. Из него, видимо, и выпрыгнул убийца. Меня смущает одно…
— Что убийца выпрыгнул со второго этажа?
— И это тоже. Вопрос: как в библиотеке закрыли посторонних людей?
— А я нисколько не удивлен, меня в этой библиотеке тоже однажды закрыли, когда я задремал на банкетке в цокольном этаже.
— Репейников, я и не подозревал, что ты тайный библиоман. Тебе дня мало, на ночь в библиотеке остаешься?
— Смешного на самом деле мало. Когда я проснулся и пытался выпрыгнуть из окна первого этажа, меня встретили милиционеры и под белы руки провели в участок. С тех пор я не люблю ходить в библиотеку…
— А придется! У меня, мой юный друг, там знакомая работает. Очень приятная, симпатичная женщина. По совместительству директор. Она и попросила заняться этим делом.
— Так там, наверно, менты с вечера копошатся?
— Уже не копошатся. Приехали, труп забрали, завхоза допросили и исчезли. Марии Антоновне велели набраться терпения и ждать.
— Мария Антоновна — это Ваша симпатичная приятельница?
— Зришь прямо в корень, Илья! Едем!
Через пятнадцать минут они уже сидели в кабинете директора библиотеки, которая одарила детективов лучезарной улыбкой, собственноручно разлила принесенный секретаршей чай и угостила вареньем из молодых сосновых шишек. Репейников растаял от такого внимания и уже хотел ответить на гостеприимство парочкой заготовленных, безотказных по силе действия комплиментов, но вовремя заметил обручальное кольцо на руке молодой директрисы.
— Машенька, за чай спасибо. Но нам хотелось бы увидеть место преступления… Проводишь нас? — попросил Кумекин.
Втроем они поднялись по лестнице на второй этаж.
— Это наш отдел искусств. Здесь все и произошло, — сказала Мария Антоновна.
Кумекин удивился:
— Здесь? А мне казалось, что в большом читальном зале. Там задремавшего человека за пальмой могли и не заметить сотрудники читального зала, а здесь…
— А здесь вчера весь день работала Оленька. Заведующая в декретном отпуске, одна сотрудница на сессии, вторая на больничном. А у Оленьки ребенок заболел, и она отпросилась у меня уйти раньше. Отдел пришлось закрыть и на двери оставить объявление с извинениями.
— Репейников, подбери отвисшую челюсть и озвучь нам свой вопрос.
Молодой детектив не заставил ждать шефа и выдал вопрос:
— Но как Ваша Оленька могла закрыть человека в отделе? У нее какое зрение? Очки носит минус пятнадцать?
— Зря вы иронизируете, молодой человек: Оленька — лучший библиотекарь по итогам работы за прошлый год. Я звонила ей ночью, когда узнала об этом ЧП. Оленька утверждает, что в отделе никого не было, когда она закрывала дверь.
— Значит, он появился с помощью телепортации… — пробормотал Репейников. Но директор услышала его слова и хотела возмутиться бесцеремонностью молодого человека.
— А можно пригласить сюда вашего завхоза? — пришел на помощь молодому коллеге Кумекин. Завхоз чудесным образом материализовался в дверном проеме. Марья Антоновна даже телефон не успела поднести к уху.
Завхоз представился:
— Денис Алексеевич Петровский. Я уже не один раз писал Марье Антоновне докладные о халатности сотрудников этого отдела. Вы думаете, что это первый случай, когда читателей закрывают в библиотеке?! Это происходит систематически! Да и саму Оленьку тоже приходилось вызволять из рук милиции…
— Денис Алексеевич, — лицо директора залилось пунцовой краской, — два раза у вас это систематически? Я попрошу оставить разговор на потом и ответить на вопросы детективов.
— Я все уже рассказал милиции и второй раз не собираюсь. Я занят по уши! У меня закупки, кровля, ремонт пандуса…
— Денис Алексеевич, не заставляйте меня выходить из себя!
Завхоз тяжело вздохнул и повернулся к Кумекину:
— Что вы хотите услышать?
— Как два человека могли оказаться в сданной на сигнализацию библиотеке?
— Если б я вчера закрывал библиотеку — у меня б никто не остался.
Директора покинула ее невозмутимость:
— Неужели? А кто сдавал библиотеку на сигнализацию в день, когда закрыли Ольгу?
Завхоз вытер извлеченным из кармана платком крупные капли пота на лбу.
— Я, как сапер, ошибаюсь один раз.
— Так вы сапер, Денис Алексеевич! А я наивно полагала, что принимаю вас на должность завхоза. Через полчаса жду у себя в кабинете! — Марья Антоновна учтиво распрощалась с детективами и ушла.
— Простите, что заставили вас стать свидетелями такой напряженной сцены… — стал оправдываться завхоз. — Марья Антоновна чуточку вспылила… Характер у меня не сахар. Но она знала, кого берет на работу…
— Пару минут назад она говорила о совершенно обратном. Или мы ошибаемся?
— Понимаете, меня рекомендовали Марье Антоновне. Наш общий знакомый «оттуда», — завхоз поднял глаза к потолку. — «Парашютист»!
— Парашютист — это фамилия такая? — съязвил Репейников.
— «Парашютист» — это человек, которого спустили сверху.
— В каком смысле?
— Прислали из министерства.
— Достаточно подробностей о ваших отношениях с директором! Я хотел бы наконец узнать, как два человека могли оказаться в сданной на сигнализацию библиотеке? — раскраснелся Кумекин.
— Я поговорил с Ольгой…
— По телефону?
— Нет, с глазу на глаз.
— Ездили к ней домой?
— Почти… — замявшись, ответил завхоз.
— Что значит «почти»?
— Я живу с Ольгой. В гражданском браке.
— И пишете на нее докладные? «Высокие отношения»! — снова съязвил Репейников. — Как только она вас терпит?!
— А у нее характер тоже не сахар.
— Два сапога пара!
— Я жду ответа на поставленный вопрос! А вас, Репейников, прошу подождать меня за дверью.
— Исчезаю. «Беги, скрывайся и таи…» — Дверь за молодым детективом захлопнулась, и окончания известных стихов ни Кумекин, ни Петровский уже не расслышали.
Завхоз начал рассказ:
— Ольга сказала, что торопилась домой к заболевшей дочери и невнимательно проверяла, не остался ли кто в отделе. В зале сидел только постоянный читатель Белицкий… Кстати, именно его труп и нашли. Только я не знаю, кому помешал этот безобидный городской сумасшедший. Он лежал лицом на столе. Под ним нашли раскрытый нотный сборник Шуберта, накрывавший… недоеденную селедку.
В отдел решительно вошел Репейников.
— Шеф, я тут проходил мимо и краем уха услышал про селедку под Шубертом… Или я ослышался?
— Не ослышались: селедка под Шубертом! — сказал Петровский. — Мен… Милиция обследовала место преступления формально… («Как такого зануду тут терпят?!» — подумал Репейников). Вот что я нашел в руке Белицкого! — и протянул Кумекину какую-то маленькую бумажку. На бланке виднелись несколько цифр, написанных от руки: 785.7.
— И что означают эти цифры?
— Оля сказала, что это шифр УДК.
— Шифр кого?
— УДК — универсальная десятичная классификация. Эти цифры означают раздел с инструментальной музыкой.
— Шеф, что этот шифр нам дает?
— Пока ничего, но ведь это что-то да значит…
— «Селедку под Шубертом»? — пошутил Репейников.
— Оля сказала, что Белицкий пришел к ним в отдел за полчаса до того,
