По этому двору часто проезжает патрульная машина. Что помешает теткам обратиться к милиционерам? Вот и объясняй тогда им, что у тебя там… Заставят показать. Еще будут смеяться – знает Петич этих ментов с их дурацкими приколами. Скажут: ты че, пацан, беременный?
Придется уходить. Отнести камень или домой, или… в гараж к слесарю дяде Васе! Он уехал на дачу, а Петичу оставил ключи от гаража, в котором всегда чинит отцовскую машину. Так, на всякий случай – например, инструмент какой-нибудь понадобится. Петич быстренько проглотил оставшиеся полпорции, поднялся со скамейки… И застыл на месте.
Во двор входила Вилька, а рядом с ней был какой-то странный лысый тип. Петич и сам всегда стригся коротко, особенно летом, но никогда при этом не выглядел так по-дурацки. Вилька с лысым весело болтали, даже смеялись. По всему было видно, что девчонка обращается к незнакомцу как к своему другу.
«Ничего себе! – подумал Петич. – Я тут стараюсь, метеорит добываю, а она дружбу со всякими водит… А если уже и про все наши дела рассказала?»
Он решительно повернулся и зашагал прочь. Не появляться же перед ними со своим животом!
– Ой, Петич! – услышал он сзади радостный голос. – А мы как раз о тебе говорим!
«Ну и говорите! – Петич молча махнул рукой, не оборачиваясь. – Только, пожалуйста, не обо мне».
Он ускорил шаги. А сзади уже догоняли: по топоту ног было слышно, что не Вилька, а этот лысый. Петич остановился, повернув только голову. Сейчас он скажет пару ласковых! Затормозит его на полном ходу! Но слова застряли у Петича в горле.
– Ларион?! – От изумления он даже руки опустил.
И сразу же схватился за живот. Потому что камень чуть не выскользнул из-под заправленной в джинсы майки.
– Петич, друг, привет! – орал не похожий на себя Ларик, ставший не противным, а очень даже смешным, как только Петич наконец узнал его.
– Ты чего такой?… Жарко, что ли? – пробормотал Петич, смущенный оттого, что так себя повел.
Конечно, друга надо узнавать в любом виде. Да и что тут такого? Подстригся человек, уши при этом немного выдались в стороны… И не видна необычная белая прядь, так заметно выделявшаяся среди темно-русых Лариковых волос. Но сейчас многие пацаны стригутся как хотят. А он, Петич, шарахнулся от Ларика, как от прокаженного. Не узнал, короче.
Когда подбежала Вилька, все втроем расхохотались и заговорили одновременно:
– А меня и Вилька не узнала!
– А у меня для вас сюрпризик!
– Ты где пропадал?
И так же одновременно замолчали, уставившись на живот Петича.
Первым заговорил Ларик:
– Сюрпризик? – переспросил он и взглянул на Вильку. – Говорил же я тебе, что он не будет сидеть сложа руки. Что это у тебя?
И он ткнул пальцем в живот Петича.
– Сюрпризик, – спокойно повторил Петич. – Только не буду же я здесь вам его показывать.
Вилька тихо охнула и осторожно дотронулась до натянутой майки:
– Неужели?…
– Неужели, – довольно хмыкнул Петич и осторожно отвел ее руку. – Осторожно, горячий. Только что с неба.
И хихикнул от своей удачной, как он думал, шутки.
Но Вилька не разделяла такого мнения. Она прямо взвилась:
– Друг, называется! Я тут бегаю как угорелая, выслеживаю, действую по намеченному плану, а он решил в одиночку действовать! Знаешь, как это называется?
Петич чувствовал себя немного виноватым перед Вилькой. Но вместе с тем он чувствовал себя и победителем. А победителей, как известно, не судят. Поэтому он не растерялся:
– По какому это намеченному плану ты действуешь? И кого выслеживаешь? Одна? Тоже одна? А это как называется?
– Тихо, тихо, – встал между ними Ларик. – Раскричались. А я – в стороне? Как будто меня и нет вовсе. Мне что, тоже обидеться? Хоть бы объяснили толком для начала…
Друзья замолчали и отвернулись в разные стороны. Вилька обиженно сопела – громче всех. Почти вхлипывала. И это подействовало на Петича.
– Ладно, – смущенно буркнул он. – Дело сделано. Что я, виноват, что такой везучий? Не мог я по-другому поступить. Сейчас я все расскажу, посмотрим камень и отнесем его все вместе твоему Ганнибалу.
И он осторожно дотронулся до Вилькиного локтя. Она попыталась обиженно отдернуть руку, но лишь слегка повела ею. И заворожено уставилась на живот Петича.
– Такой большой…
– А ты как думала? Еле дотащил. Ну что, у кого будем смотреть?
– У меня родители вот-вот приедут с дачи, – сказал Ларик. – А может, уже и дома. Как-то не хочется…
– А у меня мама, наверное, уже с дежурства вернулась, – пробормотала Вилька, не отрывая взгляда от майки.
– Ну вот, так и быть – идем в гараж, – довольно заключил Петич. – Кстати, я туда и направлялся.
– Понести дашь? – спросила Вилька.
– Что ты, он тяжелый, – не согласился Петич и сразу пожалел об этом. – Ладно, у гаража передам его тебе из рук в руки.
Гараж дяди Васи находился в пяти минутах ходьбы от Вилькиного дома. Петич и оказался-то однажды в районе Петушков потому, что приезжал вместе с отцом чинить машину. Отец говорил, что так, как дядя Вася, его джип даже на фирменном сервисе не починят. Это уж потом Петич познакомился со всеми окрестными пацанами. А главное – с Лариком и Вилькой.
Когда ребята подошли к гаражу, Петич вздохнул, показывая этим, что, хоть и на время, расстается с самым для себя дорогим, – и достал тяжелый предмет из-под майки.
– Только не держите его здесь на виду. Прикройте чем-нибудь. Потом рассмотрим, – сказал он.
Вилька сразу же вцепилась в камень. Ларик приблизил к нему лицо, как близорукий, и провел пальцем по краю.
– Слушай, а почему… – начал он, но Петич уже не слушал.
– Потом все расскажу! – крикнул он на бегу. – Я мигом – за ключами.
Без камня бежать было легче, хоть и не так приятно.
Когда он вернулся, то застал своих друзей, горячо спорящих. При виде Петича они сразу же умолкли. Лица и у Вильки, и у Ларика были удивительно расстроенными.
– Что это с вами? – оторопел Петич. – Вы что, камень не поделили?
– Можно и поделить, – таким голосом, будто потеряла одновременно все свои драгоценности – колечко и сережки – сказала Вилька. – Можно распилить на три части и каждому взять на память о твоем приколе. Молодец, Петич! Обманул, не моргнув глазом. Быть тебе государственным деятелем. Так мне мама сказала, когда я ее обманула. Правда, я это сделала совершенно нечаянно. В отличие от тебя.
– Да ладно, – махнул рукой Ларик. – При чем тут приколы, государственные деятели? Кстати, мой папа знаком с одним вполне порядочным министром. Я уверен, что Петича подставили.
– Да вы что тут развели? – вскричал Петич. – Кого подставили? А ну, где камень? Вы, может, посмеяться надо мной захотели на радостях? Подменили метеорит? Знайте – нервы у меня сейчас на пределе, не до шуток ваших дур-рацких… – и он, нахмурив брови, двинулся на Вильку.
Наверное, вид его был настолько грозен, что Вилька даже ойкнула и спряталась за Ларика.
– Тихо, тихо, – как всегда, когда примирял Вильку с Петичем, сказал Ларик. – Успокойтесь! Давайте тщательно исследуем нашу находку.
Петич решил не обращать внимания на одно несправедливое слово. «Нашу„! Мог бы сказать и «твою“. Дело не в том, что находка принадлежит Петичу, а в том, что она сделана им. Вот и могла бы называться его именем. Метеорит Петича! Как планета в космосе. Ну да ладно, не спорить же из-за одного-единственного слова. Тут чем-то посерьезней пахнет. Что там вынюхал Ларион?
– Где он? – на всякий случай так же грозно повторил свой вопрос Петич.
Чтобы понятно было: шутить просто нет времени. В другой раз он, может, и сам бы рад поприкалываться. Но после пережитого…
Вилька быстренько сняла с камня, лежащего у двери гаража, огромный лопух.
«Не подменили», – успокоился Петич.
Он снял два огромных висячих замка и открыл ворота.
– Да, в общем-то, гараж и ни к чему, – пробормотал Ларик. – Хотя ладно. Ведь не выбрасывать же. Здесь оставим.
«Давайте, давайте, – хмыкнул про себя Петич. – Продолжайте шутить. Длинная шутка – глупая шутка».
Это была его собственная, самостоятельно придуманная поговорка.
Он накрыл верстак чистой тряпицей, осторожно положил на нее метеорит и наклонил над ним мощную лампу на шарнире. Вспыхнул яркий свет. Столкнувшись головами, друзья склонились над верстаком. В гараже повисло долгое молчание.
– Ну… – наконец прошептал пересохшими губами Петич. – Добивай меня, Ларион, своими знаниями. Доказывай, что это не метеорит.
И он тяжело вздохнул. Видно было, что за эту минуту Петич испытал множество чувств. Если их расположить вертикально по убыванию – вверху восторг, а внизу уныние – то можно сказать, душа Петича, стремительно пролетев вниз, просто разбилась вдребезги.
Потому что при ярком свете, вглядываясь в поверхность метеорита, Петич с каждой секундой все больше убеждался в его… обыкновенности.
– А что тут доказывать? – невозмутимо и спокойно сказал Ларик. – Это осколок колокола.
