Хренкова…
– Да он так-то парень хороший, – заступилась Колесникова.
Катька ахнула:
– Да я знаю. Ты кому говоришь? И все же – чуть не ударил! Ну, ты сама видела.
– Но ведь не ударил же!
– Все равно… Если бы со мной так разговаривали, я бы не спустила ни в жисть!
– Ну, ты у нас вообще грозная…
– Хотя третьего дня в окошко видала – Котька Тамарку на мотоцикле катал, – вдруг припомнила Катя. – Тамарка в коляске – вся довольная, до ушей улыбка.
– Котька на мотоцикле? – Женька повела плечом. – У него же нет мотоцикла-то. Еще на служебном автобусе мог бы прокатить, и то от отца бы влетело.
– Так Потаповых мотоцикл-то, – рассеянно пояснила Мезенцева. – Коляска у них была помятая, помнишь? Так Юрка Потапов, как с армии пришел, вмятину выправил и коляску покрасил. Ну, той краской, что была – синей, как вон у тебя была. Сам мотоцикл серый, а коляска синяя… Ой, смотри – Коленька наш идет. Красивый какой! Тащит чего-то. Вон целая авоська… Книжки, что ли…
По тротуару, у поворота на Пролетарскую, навстречу девчонкам шагал Коля Ващенков, зануда, маменькин сынок и отличник, книжный червь. В белой рубашке и коротких серых брючках со стрелками, наглаженными до остроты бритвы, весь такой причесанный, чистенький и примерный до такой степени, что любому дворовому пацану такого тотчас же хотелось побить! Так же, как и его спутника – такого же, прости господи, интеллигента, явно городского – в тюбетейке, круглых очках и черных коротких штанах на помочах. Круглые очочки, аккуратная стрижечка полубокс, а под мышкой – увесистый том Майн Рида.
Вот обоих зануд и побить!
Так, верно, и решили Пашка и Юрик. Пашка поставил ведро наземь. Юрик грозно выпятил грудь и харкнул прямо под ноги Коле:
– Здорово, книжный червь! Куда путь держишь? Че воображаешь-то? По шее захотел? По шее? А ну-ка, Паха, давай-ка ему надаем…
– А ну-ка цыц! – быстро прекратила Женька. – Устроили тут… Хотите краску, так несите, не отвлекайтесь.
– Так мы это… несем… – Пацаны смущенно переглянулись и, украдкой показав «занудам» кулак, подхватили ведро и свернули на Пролетарскую.
Связываться с Женькой они опасались. Да, та почти взрослая, да и знакомых у нее много – запросто могло попасть хоть от того же Котьки Хренкова. А еще – от стиляги Алекса и его хулиганистых дружков. И что с того, что Алекс нынче не в Озерске – дружки-то здесь!
Про странную дружбу Алекса с Колесниковой Женькой местные шпанята тоже были наслышаны и, поскольку в музыке не разбирались совершенно, считали, что те «крутят дела», явно какие-то свои и не очень-то законные. Так они на полном серьезе и считали… мерили по себе.
– Мама сказала, в поход если пойдут, так и я тоже. – Коля неожиданно поднял глаза… и сам смутился невиданной своей смелости. Еще бы – со старшими девчонками заговорил! Пусть и со знакомыми, но все-таки…
Переглянувшись, подружки расхохотались, чем еще больше смутили юного бедолагу.
– А это приятель мой, Миша.
– Голиков Михаил, из Ленинграда, – чуть склонив голову, церемонно представился очкарик. – Приехал на каникулы к тетушке, в Валую. Это недалеко здесь…
– Да уж знаем…
– А сюда в библиотеку езжу, за книжками. В прошлый раз Фенимора Купера брал, а сейчас – вот… Майн Рид! «Оцеола – вождь семинолов».
Рядом, на площади, притормозил «ГАЗ-51», грузовичок с дощатой надстройкой на половине кузова. К грузовичку тут же поспешил народ – похоже, доярки…
– Ой, это к нам, на ферму! – ту же заспешил Миша. – Как бы не опоздать… До свидания!
– Пока… Так ты что, не хочешь, что ли, в поход? – глянув на Колю, спросила вдруг Мезенцева. – Так скажи, никто ведь силком не тянет.
– Нет, очень хочу! – Волнуясь, мальчишка поправил очки. – Но боюсь… смогу ли?
– Готовить, что ли, не умеешь? Так мы тебя научим! – уверила Катерина. – И щи, и кашу варить.
– Да нет, это-то я все умею – мама научила… А вот пилить, дрова колоть…
– Да не так уж это и трудно. – Вступив в разговор, Женька с любопытством посмотрела на книжки в авоське у парня… Странные это были книжки, не книжки – журналы, квадратные, с дырочкой посередине… Неужели тот самый новомодный журнал?
– Это у тебя…
– «Кругозор», – похвастался Коля. – Журнала такой, с пластинками. Я в библиотеке брал, мне тетя Тамара разрешила. Они с мамой подруги. Переписали – у нас радиола с магнитофоном. Вот несу назад.
– Опоздал ты. Тамара давно уже ушла.
– Ушла? Тогда Елене Степановне отдам. Успею…
– Успеешь. А что там за песни-то?
– Да разные. Мне новогодние понравились – «Черный кот».
– Ну, «Черный кот» всем нравится… Ладно, пока. А в поход все-таки иди! Иди и не думай – дрова колоть научим.
С делами управились быстро: Пашка с Юриком сноровисто забрались на крышу сарая, девчонки подали листы, а дальше минут пять-десять – и все уже было прибито, да не абы как, а как следует! Ребята и дверь в сарае покрасили. А краски еще осталось изрядно.
– Прямо в ведре и берите, – разрешила Колесникова. – И можете не возвращать. Мыть, что ли, потом ведро-то?
Пацаны, довольные, убежали, а подружки уселись пить чай. Пока раскочегаривали керогаз, да пока закипал чайник, хозяйственная Катерина развела муку – напекли блинов, тоненьких, вкусных…
– Вот умеешь ты блины печь, – похвалила подружку Женька. – А у меня так все время толстые какие-то получаются. Или с комками.
– Тут от сковороды много зависит…
* * *
– А теперь – белый танец! Дамы приглашают кавалеров! – выйдя на сцену, торжественно объявил завклубом Сергей Валентинович, для многих здесь – просто Сережа или Сергей. Среднего роста, вполне симпатичный и коммуникабельный молодой человек, одноклассник Дорожкина, Сергей отслужил в армии и, окончив культпросветучилище, был направлен на работу в Озерский рабочий клуб, где очень быстро дорос до заведующего и был на хорошем счету в отделе культуры…
Почти все по клубу Сергей делал сам – всякая там техника-электрика и прочая звуковая аппаратура, с которой раньше сильно помогал Максим Мезенцев. Но Максим ушел в армию, и теперь приходилось самому. Впрочем, Сергей Валентинович вполне справлялся: выбив в райкоме комсомола проигрыватель с магнитофоном, лично спаял усилитель мощности и приспособил большие динамики из кинобудки, так что звук был очень хороший – даже в Тянске завидовали.
На выражение «белый танец» все девчонки сделали стойку. Сам этот обычай – «дамы приглашают кавалеров», говорят, зародился еще в Австро-Венгрии, на придворных балах, в СССР же распространился в послевоенное время, когда так остро не хватало мужчин. Воспитанные же в первобытно-домостроевской
