— Ты сумасшедший. Сейчас же надень. — Но дрожащие пальцы уже сами расстегивали пуговицы.
— Шшш. — Он слегка укусил ее за губу — сладостное наказание за неумение абстрагироваться от окружающей действительности. — Уже двенадцатый час, а я пообещал твоему отцу привезти тебя домой в полночь. Времени мало, а успеть нам нужно много.
Клэр заворожено водила пальцами по темным завиткам на его груди, слушая его завораживающий голос.
Тони понятия не имел, зачем так мучает себя, вместо того, чтобы остановить ее, встать, оседлать лошадь и уехать подальше. Правда, в таком состоянии скакать в седле было бы неудобно, а от нее так чудесно пахнет…
— Слышишь, как стрекочут сверчки за окнами машины? — шепнул он ей на ухо.
Клэр не слышала ничего, кроме оглушительного биения своего сердца. Он крепко сжимал ее в объятиях, волосы на его груди щекотали ей соски.
— Никогда в жизни… не целовалась в машине, — в истоме прошептала она.
— Что ж, наверстаем упущенное.
Ее кожа покрылась мурашками.
— Это безумие, — опять прошептала она, подставляя губы для поцелуя и уже почти веря, что за окном машины стрекочут сверчки.
6
— Хочу разобрать двигатель, — сказал Питер, открывая капот машины.
— По-моему, легче сделать маленькую ядерную бомбу, — покачала головой Клэр, заглядывая внутрь машины. — Надеюсь, тебя не надули, и ты заплатил за эту штуку не очень дорого.
— Эта штука — настоящее сокровище, — возразил Питер, с гордостью посмотрев на разбитый «корветт». — У него объем четыреста шестьдесят лошадиных сил — самый мощный двигатель.
— Но сейчас это просто хлам, — в доказательство своих слов Клэр указала на дырку в крыле.
— Такого двигателя больше нет, — стоял на своем Питер. — Вот что важно.
— Но здесь потребуется уйма работы.
— Это же необработанный алмаз!
— А для меня самый настоящий булыжник. — Она улыбнулась, и получилось совсем не обидно.
— Погоди, вот закончу, тогда возьмешь свои слова назад.
— Что ж, посмотрим. — Ей вдруг подумалось, что к тому времени, когда Питер закончит ремонтировать машину, ее уже здесь не будет.
— Пожалуй, в вашей мастерской не любили возиться, — заметил Питер и склонился над мотором, перебирая проволочки и проводки.
— Там учили, как распознавать безнадежный случай, — парировала Клэр.
Она полгода проработала в автомастерской в Сиэтле. Ее взяли секретарем в приемную, но она почти все время проводила в гараже, помогая хозяину Юджину. Она уже разбиралась в устройстве машины и продолжала бы работать дальше, если бы не уволили племянника Юджина. У того было двое детей, и Юджин считал себя обязанным предложить ему работу — ее работу. «В семье должны помогать друг другу», — извиняясь, объяснил он. Часто она слышала то же самое от деда. Он говорил о долге и при этом строго смотрел на внучку, не оставляя сомнений, что выполнять долг всегда нелегко.
— Не так уж он плох, как кажется. — Слова Питера вернули Клэр к действительности. — Переберу двигатель и найду кого-нибудь, кто починит кузов.
— Да от него почти ничего и не осталось, что тут чинить?
— Тебе говорили, что ты пессимистка? — Он печально покачал головой, но его голубые глаза смеялись.
— Реалистка, — засмеялась Клэр.
За три недели работы в «Керли-лайн» она полюбила Питера — его невозможно было не любить. Обладая эффектной внешностью, он вовсе не был надутым гордецом. Если ему и было известно о своей привлекательности, виду он никогда не подавал.
Он почти всегда улыбался, и ей было любопытно: не является ли его неизменное хорошее настроение защитой от чего-то, не связана ли грусть, которую она порой чувствовала в Питере, с натянутыми отношениями между ним и Сузи?
— Будешь себя хорошо вести, разрешу собрать двигатель. — Питер словно хотел осчастливить ее.
— Ах, господи ты боже мой! — Клэр закатила глаза, будто собиралась вот-вот упасть в обморок.
— Не издевайся, пожалуйста, не то найду себе другого помощника, — шутливо пригрозил он.
Питер склонился над проводкой, сделанной еще, видимо, во времена «Титаника», солнце заиграло в его волосах. Он просто великолепен, подумала Клэр, разглядывая профиль Питера. Если быть объективной, он был даже красивее Тони.
Но дело заключалось в том, что она не могла быть объективной. Стоило Тони войти в комнату — и ее сердце колотилось сильнее. Он бросал на нее случайный взгляд — и мурашки бежали по ее спине. Это началось с первой их встречи, это продолжалось до сих пор.
А последняя неделя! Клэр почувствовала, как покраснела при воспоминании о воскресной прогулке к ручью. Вряд ли она стала лучше ездить на лошади, но лучше узнала себя. Это точно.
— Ты всегда краснеешь при виде ржавой свечи? — Ехидный вопрос Питера вывел Клэр из задумчивости.
— Вид ржавчины повышает мое давление. — Клэр задорно посмотрела на Питера.
— А я думал, что твои щеки заалели из-за Тони.
— Тони? — Клэр быстро повернулась в ту сторону, куда кивнул Питер.
Именно в этот момент Тони выходил из конюшни, ведя под уздцы Франта. Их разделяло большое расстояние, к тому же на его глаза, как обычно, была надвинута шляпа, так что нельзя было определить, смотрит он на нее или нет, но Клэр была уверена, что смотрит. Она улыбнулась в ожидании, что он подойдет поздороваться. Однако Тони этого не сделал. Он ловко вскочил в седло, и Клэр подавила вздох разочарования. На большом черном жеребце он неизменно ассоциировался у нее с рекламой сигарет и… с широкой постелью.
От нее не ускользнуло, что он колебался, словно раздумывая, не подъехать ли к ним, но вместо этого классическим жестом ковбоя с Дикого Запада дотронулся до полей шляпы и повернул Франта. Она смотрела ему вслед, пока он не скрылся за склоном холма.
Тони помрачнел: ему не понравилось чувство, которое он испытал, увидев Клэр с Питером. Похоже на ревность. Черт возьми, даже Кристин он не ревновал, несмотря на то, что она давала ему поводы к этому, и не раз.
Сейчас не было никаких поводов. Даже если он не доверял Клэр, он доверял Питеру — они дружили всю жизнь. Питер мог вскружить голову кому угодно, это факт, но никогда сознательно не предал бы друга, если бы знал, что тот пленен какой-нибудь женщиной.
Однако сейчас, возможно, Питеру и в голову не приходит, что он, Тони, вздыхает по Клэр. Он ни с кем не обсуждал этого. Да и Клэр, похоже, тоже не хотела, чтобы их отношения стали известны окружающим. Скорее всего, тайна доставляла ей удовольствие. Тони же считал, что не должен подавать плохой пример Сузи, но понимал, что это надуманное объяснение: сестра уже не ребенок и должна понимать, что у ее брата может быть к кому-то естественное влечение. Вряд ли это может травмировать девушку.
