Мускулистый здоровяк у гонга поднял массивную колотушку. Еще несколько секунд…
Пора!
Я напряглась, и мыслеплоть, скрывавшая мое тело, словно вскипела, приобретая новую форму, усеиваясь дополнительными шипами, среди которых были и те самые, мягкие, придуманные нами с Кристиной.
Это был очень опасный момент. Если враг ударит меня раньше, чем моя броня затвердеет, мало не покажется.
Все-таки не ударил, джентльмен хренов. И зря. Я бы на его месте саданула. Значит, и в самом деле рассчитывает на ничью. Не будет ее! Уж я-то постараюсь.
Гонг!
Кристина скомандовала:
— Нападай. Самое время! И сама знаю.
Мы двинулись друг к другу. Сначала медленно и вроде бы неохотно, потом все убыстряя шаг, давая болельщикам почувствовать, как же мы могучи и непреклонны. Мы знали, что это заводит толпу, и нам не надо было сговариваться. Не нуждались мы в этом, автоматом работали на зрелищность действия, поскольку были профессионалами, для которых эффектность борьбы важнее каких-либо личных счетов.
Они, конечно, не забыты, им придет время, но сначала надо ублажить его величество зрителя. Того самого, который выложил за свое удовольствие деньги и, не получив его, будет весьма разочарован.
Столкновение!
Мы обменялись первыми ударами, показными, все еще для публики. Просто для того, чтобы она нас оценила. Потом, когда драка начнется всерьез, нам будет уже не до красоты. Там мы возьмем свое пренебрежением к боли и злобой, родившейся из жажды выжить и победить. К тому моменту нас будут оценивать по-другому, но пока… Пусть потешатся. Пусть полюбуются.
Я выдала одну неплохую заготовку, с низким наклоном корпуса и ударом противника по ногам самым кончиком хвоста. И даже почти попала.
Зрители, не разглядевшие, что мой удар прошел вскользь, радостно взвыли.
Пусть воют. Они сегодня увидят и не такое.
— Молодец! — похвалила меня Кристина. — Красиво. Почти как в балете!
Ехидна. Как будто мы не с ней этот прием разрабатывали.
Принимая позу защиты, я подумала, что теперь настала очередь моего противника. Чем он меня порадует? Что он для меня приготовил? Кажется, он увлекается политикой, и названия его приемов имеют к ней отношение. Что нибудь вроде «Крутого импичмента, на который нельзя наложить „вето“»?
Посмотрим…
Глядя друг другу в глаза, сторожа каждое движение противника, мы сделали по арене почти полный круг, а потом он все-таки ударил, провел свою заготовленную комбинацию, состоящую из неожиданного падения на четыре лапы, имитации удара хвостом, вместо которого был прыжок и попытка вцепиться в горло передними лапами.
Впечатляющая попытка, которая тоже не увенчалась успехом. Зрители все-таки вопили. Может быть, чуть тише, чем после проведенного мной приема, но — вопили. Или мне только показалось, что тише? Неважно.
Бой! Схватка! Теперь уже по-настоящему.
Тут мы действительно схлестнулись всерьез. И конечно, этого не нужно было делать. По всем правилам мы должны, обязаны были еще немного помурыжить, поинтриговать зрителей, но у нас не хватало на это терпения. Нам надо было выпустить пар. Слишком много его накопилось. Бессмысленной злобы, неприязни и чего там еще? Ах, да, соперничества, желания доказать свою крутизну. Знание того, что исход схватки предрешен, нас только подстегивало. За него, конечно, я поручиться не могла, но в отношении меня все было ясно.
Профессиональная ревность, во всей своей красе. Ну и что? Кому какое дело? Особенно если учесть, какой сюрприз моему сопернику приготовлен. Почему бы мне напоследок не оторваться по полной?
И мы оторвались, да еще как. Удар, еще удар, подсечка…
Я упала на передние лапы и, развернув тело на сто восемьдесят градусов, почти наудачу хлестнула хвостом. В точку! Вот это да, попала!
Вслед за этим я ощутила могучий, с оттягом, удар по спине, такой сильный, что покатилась по арене кубарем. Дать даме встать? Ну как же. Не способен он на это. Не стоило даже и надеяться.
Честно говоря, я и не надеялась. Умудрилась вывернуться из очень неудобного положения и сделала еще одну серию подсечек. Поймать противника на них я не смогла, но оказалась на ногах и продолжила биться, да так, что следующим ударом повергла противника на арену. Тут уж ему пришлось жрать опилки, тут уж от его псевдоброни полетели куски.
И поделом гаденышу.
Амфитеатр ревел, буквально надрывался от крика. И Кристина тоже где-то рядом что-то истошно кричала, но я ее не слушала, мне было не до нее. Для меня сейчас окружающий мир просто не существовал. Была я и был противник, которому надлежало вложить как следует. И пусть я не смогу таким образом его убить. Неважно. Главное, мерзавец помучается, главное — я заставлю его кататься у меня под ногами, даже просить пощады. Просить пощады?
Может, и в самом деле свести бой к ничьей? Они ведь разные бывают, эти ничьи. Бывают почетные, когда противники расходятся с высоко поднятой головой, а бывает и так, что эту ничью один боец вымаливает у другого буквально на коленях. И вот если бы удалось свести к такой ничьей, если бы удалось заставить его унижаться… Такая ничья даже лучше победы. И значит…
Размечталась… у нас есть план, и отступать от него не стоит. Надо просто следовать схеме. А иначе не получится вообще ничего. Иначе…
Я вдруг услышала слова Кристины:
— Приди в себя. Он уже почти готов. Время наступает. Время для нашего плана.
И она опять была полностью права. Я вдруг осознала, сколько мы уже деремся, поймала ускользавшее от меня за вихрем ударов, перемещений, нападений и отступлений время. В драке я совершенно забыла о нем, а вот сейчас вспомнила. Со временем у меня всегда были сложные отношения…
Достаточно. Зрители свое получили: то безумие, отрешение от привычной, безысходной окружающей жизни, ради которых они сюда и пришли. Они получили свое сполна. Теперь я имею право действовать, как заблагорассудится.
Имею и буду. Именно сейчас, когда противник полностью ушел в схватку, когда он способен думать только о ней, его можно брать. Он готов.
Пора.
Я ушла еще от одного удара, провела хитрую комбинацию, благодаря которой буквально отшвырнула от себя этого негодяя. Так же, как и десять секунд назад. Вот только изменилось ощущение.
Оно было. Знание, чувство, что враг полностью в моей власти. Никуда не денется, будет действовать так, как я его заставлю, и все, соответственно, придет к ожидаемому итогу.
Я его убью. В ближайшие пять секунд. И это так же неоспоримо, как неоспоримы стены амфитеатра и опилки у нас под ногами. Они просто есть.
Пять секунд.
Серия ударов, благодаря которой я оказалась у него за спиной. Это не давало мне особого преимущества. Просто теперь я знала, что он должен ударить хвостом. Четыре секунды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
