Показательная порка
Комментаторы и аналитики уже вылили тонны критики в адрес решения «тройки» (МВФ, ESM, ЕЦБ) о подключении вкладчиков к рекапитализации кипрских банков. Но справедливости ради надо сказать, что хороших альтернатив этому решению нет. Если бы средства крупных вкладчиков (суммы свыше 100 тыс. евро — потолок стопроцентных гарантий в еврозоне) были оставлены в неприкосновенности, а рекапитализация была бы проведена исключительно за счет бюджета и средств «тройки», остров неизбежно свалился бы в острый кризис госдолга. В сочетании с уже имеющимся валовым госдолгом в размере 87% ВВП это загнало бы госдолг почти под полтора годовых размера экономики страны.
Ничего не изменилось бы, если бы эти деньги дал Кипру взаймы кто-нибудь еще — например, российский налогоплательщик. Единственное, чем он может помочь, — простить часть процентов и дать отсрочку по уже выделенному осенью 2011 года займу в 2,5 млрд евро (под 4,5% в год со сроком погашения в 2016-м).
Любопытно, что еще в 2010 году европейские регуляторы начали проводить стресс-тесты, которые кипрские банки с большим капиталом легко проходили, поскольку эти тесты не предполагали возможности списания госдолга Греции. Весь 2010 год два крупнейших кипрских банка активно наращивали вложения в греческие госбумаги, доведя свой суммарный портфель до 5,8 млрд евро. Еще летом 2011-го казалось, что все в порядке. Но осенью главы европейских правительств приняли решения о «стрижке» владельцев греческих облигаций: сначала предполагалось на 50%, а потом они решили не мелочиться и «постричь» на 80%. Как утверждает экс-глава кипрского ЦБ Атанасиос Орфанидис , уже с учетом этих потерь кипрских банков — порядка 4,5–5 млрд евро, или около 25% ВВП страны, — Европейское банковское агентство осенью 2011 года стало требовать рекапитализации банков. Орфанидис утверждает, что на этот момент им требовалось всего около 2 млрд евро и найти их надо было к середине лета 2012 года. Это подразумевало увеличение капитала банков до надежных 9%. Однако правительство и банки уже не могли добыть таких денег самостоятельно, поскольку рынок для них закрылся уже в мае 2011-го.
К самой же Греции отношение «тройки» было гораздо гуманнее. Согласно принятым год назад условиям реструктуризации греческого госдолга частным держателям списали чуть более половины от удерживаемого ими долга в 205,5 млрд евро. Однако поскольку значительную часть этих держателей составляли греческие банки, их потери были рекапитализированы двумя траншами на общую сумму 48 млрд евро. А оставшийся к началу 2013 года греческий госдолг в размере 160,5% ВВП (он сократился против прогноза, сделанного до списания, лишь на 27 процентных пунктов ВВП) в масштабах экономики заметно больше, чем «тройка» сочла возможным для Кипра. При этом вкладчики греческих банков не понесли никаких потерь, не вводилось никаких ограничений на отток капитала. На спасение греческих банков (и сохранение денег их вкладчиков) пошла существенная часть второго пакета помощи Греции в размере 130 млрд евро.
В случае Кипра аналогичную операцию, то есть конвертацию своих требований к банкам в активы неопределенной стоимости и срочности, предстоит проделать держателям больших вкладов в двух крупнейших кипрских банках. Размер таких депозитов (главным образом иностранного происхождения) оценивается в 38 млрд евро (это более двух ВВП Кипра) при общей сумме банковских депозитов 68,4 млрд. Называемая величина потерь, 40%, скорее всего, взята с потолка, возможно, они будут больше, и это без учета издержек от неликвидности активов, которая может растянуться на годы.
В окончательном плане для рекапитализации кипрских банков бюджетные средства не потребуются. Банк Laiki идет на конкурс — в «плохой» части, то есть между держателями депозитов свыше 100 тыс. евро, будет поделен остаток активов, который не уйдет в Банк Кипра (ВоС) вместе с обязательствами до 100 тыс., а ВоС будет рекапитализирован путем конвертации части вкладов свыше 100 тыс. в акции в размере 9% активов после списания потерь.
Несмотря на внешнюю разницу, по большому счету, подход к обоим банкам одинаковый. И в том и в другом случае депозиторы с суммами больше гарантированных по нормам ЕС 100 тыс. евро оплачивают потери своих банков. Просто гарантированные вклады собрали в одном месте для удобства расчетов.
Естественно, акционеры банков в обоих случаях потеряли все, как, по-видимому, и держатели облигаций проблемных банков. То, что Банку Кипра, вероятно, позволят выжить и сохранить бренд, возможно, несколько облегчит судьбу его российского актива — Юниаструм-банка.
Исландский звоночек
Нервная реакция россиян, деньги которых зависли на Кипре, эмоционально понятна. Вероятно, она была не менее нервной у английских и голландских вкладчиков исландских банков, рухнувших пять лет назад, после того как национальный плебисцит счел оправданным отказ от обязательств перед нерезидентами.
Острая фаза исландского кризиса пришлась на семь горячих недель, с 8 октября по 28 ноября 2008 года. Относительно ВВП масштабы исландского кризиса были покрупнее нынешнего кипрского. Правда, исключительно по причине совсем уж микроскопических масштабов исландской экономики — банковские активы составляли 11 ВВП страны, а не 6, как на Кипре перед кризисом. Хотя и кипрские банки смотрятся явным слоном, забредшим в небольшое помещение.
Гипертрофированное развитие банковского сектора, опиравшегося на ресурсную базу в виде межбанковских кредитов, и стало причиной кризиса в Исландии. По мере развития глобального финансового кризиса банки сталкивались с все более острым дефицитом ресурсов и ликвидности, которую местный центробанк — в силу колоссальной разницы в масштабах экономики и банковского сектора страны — просто не мог им возместить.
К тому же из-за гиперкредитования в Исландии обострилась инфляция. Пришлось повысить ставки рефинансирования, что привело к утяжелению местной валюты — кроны, завышенный курс которой опирался исключительно на приток капитала. И, как всегда бывает в таких случаях, в острой фазе глобального кризиса он в одночасье прекратился. Местные власти даже были вынуждены приостановить валютообменные операции.
В итоге все три исландских банка оказались полностью неликвидны, объявлены «плохими» и пошли в конкурсное производство, чтобы удовлетворить требования вкладчиков с подпадающими под гарантии размерами депозитов. Хоть какую-то банковскую систему для расчетов пришлось создавать с нуля. Для этого, а также для компенсации потерь ВВП, упавшего на 5,5%, был активирован пакет помощи в размере 5,1 млрд евро (3 млрд от стран Северной Европы, в составе которых была и Россия, что дало повод говорить об особых отношениях некоторых влиятельных россиян с исландскими банками, и 2,1 млрд от МВФ).
Фото: AP
Жесточайший валютный кризис, разразившийся одновременно с банковским (а поскольку выводимые из банков деньги имели главным образом иностранное происхождение, спрос на валюту был безразмерным), вынудил власти пойти на жесткое ограничение конвертируемости и движения капиталов. В острой фазе кризиса, в октябре-ноябре 2008 года, ЦБ продавал некоторое количество валюты по нерыночным курсам, обеспечивая потребности страны в критическом импорте. Было также введено обязательное депонирование в ЦБ всех валютных поступлений. (Кстати говоря, примерно таким же методом — жесткой селекцией заявок на покупку валюты и поддержанием квазирыночных обменных курсов — действовал и Банк России осенью 1998 года, когда валютный рынок в стране рухнул и нужно было направить скудные потоки валюты импортерам, а не спекулянтам.)
В конце ноября в Исландии удалось восстановить межбанковский валютный рынок, рационирование валюты центробанком было прекращено, но был введен (по-видимому, по рекомендации МВФ и как одно из условий предоставления помощи) запрет на капитальные трансграничные операции без лицензии ЦБ. Это ограничение сохраняется до сих пор, и, как считается, до сих пор, спустя четыре с половиной года после кризиса, в Исландии остаются замороженными в виде портфельных инвестиций 2,9 млрд евро депозитов иностранцев.
Вообще, в отношении иностранных депозиторов исландцы повели себя значительно более жестко, чем сейчас киприоты (напомним, на Кипре отношение к депозитам формально зависит от размера, но не от происхождения, хотя понятно, что крупные вклады и здесь держат иностранцы). В Исландии по закону о чрезвычайном положении от 6 октября 2008 года все внутренние обязательства сохранялись в национализированных банках. В итоге резиденты в результате кризиса ничего не теряли. Обязательства перед иностранцами в размере 40 млрд евро должны были быть удовлетворены в ходе конкурсного производства. В дальнейшем это стало предметом дипломатических распрей.
