Геор все время был с ними, лишь несколько раз отлучался, делая разведывательные полеты на стрекозе. Ничто не предвещало грозы, как вдруг однажды он увидел между деревьями конный отряд.
Вне всякого сомнения — это были люди Ульфа.
Погоня
Первый министр всегда вставал рано и поздно ложился. Нелегко занимать такой высокий пост при дворе герцога, где имелось множество претендентов на это место. Оно давало большие привилегии, но еще больше забот.
Герцог внимательно следил за тем, чтобы никто не мог подняться выше него по уровню жизни. Как ни странно, основная нагрузка в этом случае ложилась на шею Гринберга, — очень трудно ограничивать этот уровень, когда все вокруг растет само. Недавно, помимо воли герцога какие-то бродяги посадили слип невдалеке от замка. Его огромная тень через три дня заслонила герцогу утреннее солнце. Отряд всадников разогнал оборванцев в момент, когда они примеряли нарядные смокинги и вечерние платья из гардеробов перед тем, как начать свои танцульки. Прорваться на верхние этажи не получилось, потому что негодяи отключили лифты, а лестницы в небоскребе не было. При попытке штурмовать дом с помощью приставных лестниц они стали поливать солдат из пожарных шлангов горячей водой. Офицер хотел отдать приказ подрубить плазменными мечами корни, но Гринберг вовремя остановил его — неизвестно, куда эта громадина упала бы. Тогда они обстреляли верхние этажи ядерными стрелами и с тех пор ничто не мешает Ульфу любоваться восходом. Восход он, правда, все равно не видит, так как не любит вставать рано, но это — дело принципа. Через пару месяцев обрубок небоскреба все равно был заселен, но разрушенные коммуникации не позволяли жильцам чувствовать превосходство над владыкой этих мест.
Первый министр имел доступ в лаборатории искусников. Он внимательно следил за ходом исследований и всегда примерял их результаты на себя. Несмотря на пламенную речь, которой он разразился в присутствии Небесных странников, ему было наплевать на интересы отечества, якобы олицетворяемые герцогом. Он слыхал не раз о искусниках, сбежавших еще от отца Ульфа, о целой общине магов, которые живут без чуткого руководства владык, и способных постоять за себя в любой ситуации. Он иногда представлял, как хорошо было бы жить в лесу одному, но к магии он был не способен и поэтому ему грезилась какая-нибудь амазонка, которая возьмет на себя все заботы по ведению хозяйства, будет кормить его и ублажать в постели. Ну и он тоже постарается.
Вообще с этими умниками следовало вести себя осторожно. Первый министр хорошо владел письмом и даже Истинной речью, но разобраться в бессмысленном нагромождении слов, которым обменивались искусники, было выше его сил. Ему постоянно казалось, что они насмехаются над ним и всеми, кто не посвящен в Великое Искусство, называя их "юзеры". Они давали герцогу продукты питания (причем каждый год все хуже и хуже), оружие, предметы обихода, но только тогда, когда их возьмешь за горло.
Герцог любил держать руку на чьем-нибудь горле, сам он говорил "на пульсе". В основном доставалось жителям близлежащих поселков, которых обязывали платить дань натурой, якобы за защиту от бандитов. Предки герцога, действительно, перебили в здешних лесах немало отребья, но с тех пор много воды утекло. Образующиеся в разных местах общины тоже умели себя защищать. Гринберг вспомнил, что, когда был малышом, их семью вышвырнули на улицу какие-то общинники, дом которых расстреляли солдаты герцога за неуплату дани. Росток хорошего дома — всегда редкость. Отец, защищая свой дом, с мечом бросился на главаря и был убит. С тех пор Гринберг ненавидел всех общинников.
Общины, как правило, имели собственного искусника, или мага, которого оберегали как зеницу ока. У амазонок бывало, что до половины всех жителей владеет магией. Министр содрогнулся, вспомнив об этих женщинах. В них было все, чего в женщине может хотеть любой мужчина. Но сочетание необыкновенной красоты, сильного и порой коварного ума, постоянной жажды приключений и невероятная физическая выносливость требовали от мужчины тоже необыкновенных качеств. Может быть, именно поэтому амазонки и более критичны в выборе пары. К тому же, они не были обычными людьми. Их невозможно взять силой, их кости выдерживают ужасные нагрузки, а кожа не поддается холодному оружию. Их тщетно пытались уничтожить, восстанавливали против них население, но это не дало результатов. Смешно, но их мужчины — самые обыкновенные, уникальные свойства матери не передаются сыновьям.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Первый министр привел себя в порядок после сна, тщательно побрился, оделся. Он собирался навестить своих колдунов перед тем, как приведет к ним этих лже-странников. Собственно, сомнений в том, что они Странники, не было, но их волшебные способности оказались под вопросом. Как же с ними быть? Министр рассматривал свое отражение в зеркале, когда услышал едва различимый стук в дверь. За дверью оказался коротышка Тонио. Его лицо имело землистый цвет, руки прижаты к груди, будто в попытке защититься.
— Чего тебе? — министр пронзил коротышку властным взглядом.
— Странники… — промямлил тот еле слышным голоском.
Прибыв на место происшествия, первый министр застал там растерянную охрану, уставившуюся на пролом в стене ванной. В проломе была видна только просыпавшаяся земля.
— Чего рты разинули, олухи! Немедленно в погоню! Обыскать всю местность. Вы разве не видите, что это подкоп!?
Офицер козырнул и помчался поднимать своих солдат.
— Какие-нибудь следы есть? Как они сделали пролом? — спросил министр у крутящегося здесь коменданта.
— Какие следы? Наши полы не оставляют следов, — все чисто.
Гринберг выругался и пошел в крыло замка, где обитали придворные маги. Он первым делом заглянул к Дино, главному из них, и разбудил его.
— Дино, — сдерживая ярость, прохрипел премьер, — мне сегодня показалось, что ты даром ешь свой хлеб. Наши пленники преспокойно смотались. Твоего умения разве недостаточно, чтобы не допускать подобных случаев?
Дино, кутаясь в ночной халат, недоуменно пожал плечами. На его лице застыла маска небрежного спокойствия.
— Мои искусники все сделали в соответствии с вашими требованиями. Откуда нам знать, какие фокусы могут выкинуть Странники? Я не общался с ними ни разу в жизни и понятия не имею об их способностях. И как это произошло?
Выслушав общее описание пролома, маг констатировал:
— По моему мнению, здесь поработали не Странники, а местные маги. Они могли заставить какое-нибудь дерево проделать подкоп. Я знаю одного такого. Он сам вырастил дом по собственному проекту. Зовут его Магнус. Живет на берегу Сены в одной из Десяти секвой. Но с ним надо обращаться осторожно. Талант!
— Откуда ты про него знаешь?
— Слухами земля полнится. — уклончиво ответил маг. Магнуса местные жители боготворили, и это вызывало у Дино завистливую злобу. Он не умел сделать такого дома, как у Магнуса, да и многого не умел. Он знал многие Заклинания, но боялся ими пользоваться. Однажды он из бахвальства вызвал прыгуна и просто чудом спасся от его страшных челюстей. Только под покровительством герцога он чувствовал себя уверенно и с ужасом вспоминал одинокое существование первых лет своей самостоятельной жизни.
— Ты сможешь указать его жилье? — спросил первый министр.
— Боюсь, что нет. Это гораздо лучше сделает один из местных жителей. Только поймать надо одиночку, а то общинники тут же подымут крик, а от амазонок лучше вообще быть подальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Дино еще какое-то время объяснял, как добраться до Десяти секвой.
— А по поводу подкопа я уже кое-что придумал. Во всяком случае, такого больше не повторится. Наши мастера вырастят вокруг замка тончайшую сеть, которая предупредит о попытке проникнуть к нам под землей.
Гринберг молча кивнул и направился к двери, он уже мысленно готовился к объяснению перед Ульфом, который в гневе мог проткнуть его музейным копьем или мечом. От них умирают очень мучительно, не то, что плазмой — чик — и готов.
