Итальянец пожал рельефными плечами и ринулся в воду. Вынырнув довольно далеко от берега, он мигом доплыл до буйков и оттуда помахал Анне рукой, по пояс высунувшись из воды. Буржуй, внимательно наблюдавший эту сцену, встрепенулся и пошел в душ. Агата, как тень, следом.
– Что с тобой? – Марина слегка толкнула в бок остолбеневшего супруга. – На девушек засмотрелся?
– Ты не поверишь… – шепнул Максим.
– Ты о чем?
– Сначала я должен в этом убедиться. Надо поговорить с Галиной.
– Да о чем ты?
– Идемте же в воду! – весело закричала Анна и, присев, брызнула на них водой, зачерпнув ее рукой, на которой сверкало бриллиантовое кольцо. И рассыпала вокруг еще и искры звонкого смеха.
– Что ты застыл? – зашипела на мужа Панама. – Иди вытирайся!
– Я не замерз.
– Я вижу, как ты не замерз!
Дальше Марина не слышала. Она с наслаждением окунулась в воду, которая и в самом деле была очень теплой. И поплыла…
– Ни один человек на этом пляже не внушает мне подозрения, – уверенно сказала она, когда все трое, смыв с себя соль под душем, улеглись в шезлонги.
– Киллер – гений маскировки, – заметила Анна.
– Ну ни одного подозрительного типа! – с отчаянием сказала Марина, изучая пляж в бинокль. – Разве что Итальянец. Но он альфонс.
– Какая ты упертая, – покачала головой Романова.
Марина устала с ней спорить, и с Максимом тоже. Она видела людей сердцем, а сердце ей подсказывало, что Итальянец привык жить за счет женщин. Точно так же она была уверена, что Панама – добропорядочная мать семейства, а жена Кролика прилежная домохозяйка. И никто из них не имеет отношения к заказу на убийство Анны Романовой.
Какое-то время Марина наблюдала за людьми, загорающими на пляже. Раньше ей это никогда не приходило в голову. На отдыхе надо отдыхать, купаться и загорать, загорать и купаться… А не смотреть по сторонам…
Вот кто странный, так это, пожалуй, МУ. Марина обратила на нее внимание еще вчера. Девушка ходила вокруг зонта. Вчера Марина насчитала пятнадцать кругов. Сейчас уже пошел двадцатый, а МУ все ходила. Лицо у нее было сосредоточенное, шаги не большие и не маленькие, темп не замедлялся, не ускорялся. БУ все это время лежала на самом солнцепеке и читала книгу. Половину ее лица закрывали огромные солнцезащитные очки, делающие ее похожей на черепаху Тортиллу. Марина еще подумала, что худосочная МУ с ее острым носиком и торчащими коленками точь-в-точь деревянный человечек. Бу-ра-ти-но. МУ как заведенная продолжала выписывать круги. БУ читала. На то, что деревянный человечек иногда заслоняет ей солнце, черепаха не обращала ни малейшего внимания.
– Она определенно сумасшедшая, – пробормотала Марина.
– Что? – переспросила Анна.
– Двадцать четыре… Двадцать пять…
– Ты это о чем?
– Не мешай. Двадцать шесть… Жаль, что здесь нет психиатра. Что бы это значило?
МУ наконец остановилась. Она, видимо, что-то сказала БУ, потому что та отложила книгу и встала. Подруги направились к воде. Начальница и подчиненная. На первый взгляд, главной в этой паре была БУ, она и ростом выше, и ведет себя шумно. Но на деле БУ беспрекословно слушалась свою маленькую и почти незаметную подругу. Странная парочка.
Марина навела бинокль на книгу, оставленную БУ в шезлонге. Она могла поклясться, что это детектив или любовный романчик. Пляжное чтиво. Разве что объем для чтива великоват. Книга лежала вверх обложкой и была раскрыта почти на середине. Это оказался Джеймс Джойс. «Улисс», – прочитала Марина название и невольно вздрогнула. Сама она не одолела и половины, для нее книга оказалась сложной и непонятной. Меж тем «Улисс» наградили титулом «роман номер один ХХ века» по каким-то там опросам. Это была сложнейшая проза с точки зрения композиции, да и по содержанию далеко не всем доступна. Скука, в общем. Так и не осилив «Улисса», Марина подарила книгу подруге со словами:
– Почитай, не пожалеешь.
Подруга не звонила ей месяц. Потом отношения наладились, но на именины Марину не позвали. Видимо, подруга опасалась еще одного такого подарка.
«Я привезу ей бутылку отличного вина», – подумала Марина, невольно вздыхая. Надо же было наткнуться именно на Джойса!
Она перевела бинокль на спускающуюся по лестнице БУ. Итак, «хабалка» читала Джойса. Причем она не старалась казаться умнее, никак не выпячивала и совсем не афишировала свою образованность, книгу из пляжной сумки БУ вынимала последней, после флакона масла для загара, смягчающего крема и полотенца, и уносила, закрыв тем же полотенцем. Она просто ЧИТАЛА. Сложнейшее произведение мировой классики, которое вряд ли кто взял бы с собой на пляж.
«Кто она? – гадала Марина. – И кто такая МУ?»
Она опустила бинокль ниже и уперлась взглядом в Кроликов. Брюнетка с упоением мазала рыжеволосого супруга солнцезащитным кремом. Марина уже знала, что будет потом, она наблюдала за ними второй день. Как только Кролик окажется намазан с ног до головы, жена передаст флакон ему, и все повторится снова, только теперь уже он с упоением будет ее мазать. Они проделывали это раз десять на дню. А то и больше. Это была какая-то маниакальная страсть к обмазыванию.
В двух шагах от них Панама пилила мужа. Это можно было понять по ее рту, который не закрывался, и по кислому лицу Милого. Дочура, как всегда, закрыла уши плеером. Ее нога дергалась в такт музыке.
Чуть выше и левее как заведенный приседал Итальянец. Через каких-нибудь двадцать минут Марина уверилась: здесь нет ни одного нормального человека, все – сумасшедшие. Стоит только внимательно понаблюдать за людьми. Они все со странностями, за исключением, пожалуй, Буржуя. Зато Агата… Шел второй день, а Марина еще не услышала от нее ни слова.
«Немая она, что ли?»
– О чем думаешь? – спросил Максим.
– Мир сошел с ума.
– Ищешь психа?
– Панама, похоже, алкоголичка. Милый ошибся с выбором спутницы жизни. Только с кем из них Дочура? Я хотела сказать, чью сторону она держит?
– Ты все правильно сказала, – улыбнулся Максим, отбирая у нее бинокль.
– Кролики маньяки, все время мажутся. МУ нарезает круги вокруг зонта. БУ читает Джойса. Итальянец просто энерджайзер какой-то. Явно ненормальный. Агата не умеет говорить.
– Марина боится лифта. Анна – воды. Максим мечтает улизнуть в сектор для стрельбы из лука, – продолжил муж.
– Ты действительно об этом мечтаешь?
– А ты как думаешь?
– Вот я и говорю: мир сошел с ума.
– Ты забыла Буржуя.
– А что с ним не так?
– Смотря что считать нормой, – пожал плечами Максим.
– Какой диагноз ты ему поставил?
– Его еще надо проверить. Я скажу тебе это после беседы с Галочкой.
– С Галочкой?
– С Галиной, я хотел сказать, – смутился муж.
– Не пора ли нам в номер? – зевнула Анна. В разговор супругов она не вмешивалась, просто лежала и загорала. Время от времени она вставала и подходила к самому краю площадки, где становилась в излюбленной позе и демонстрировала свое великолепное тело пляжу. – Без пяти двенадцать.
– Я и забыла: ты никогда не остаешься на пляже после двенадцати. А в одиннадцать всегда перемещаешься в тень. Скажи, ты когда-нибудь нарушаешь раз установленные правила? – спросила Марина.
– Нет.
– Но это же скучно!
– Эти правила распространяются только на мой распорядок дня.
– Это доведет тебя до…
Марина хотела сказать «до могилы», но вовремя спохватилась. Она еще не знала, насколько близка к истине.
День четвертый
Прошло уже три дня с тех пор, как они прибыли в отель. С Анной за это время не случилось никаких неприятностей, ее никто не преследовал, не пытался отравить или утопить. Все русские были с ней любезны, хотя и не спешили сближаться. Убийцы среди них точно не было, как казалось Марине. Да, все они со странностями, но это если придираться.
Кому что нравится, кому арбуз, а кому свиной хрящик. Тот, кто любит арбуз, думает о любителе хрящика: он что, псих? Как это можно любить? Это же редкая гадость! Итальянец наверняка думает обо всех остальных: психи ненормальные, лежат, как дрова, кто на пляже, кто у бассейна, не бегают, не прыгают, не поднимают штангу. Точно так же все остальные думают об Итальянце: лечиться тебе надо, приятель! Или работой загрузить, чтобы ни минуты свободной не осталось, – тоже терапия. И на Кроликов все косятся: весь день у моря, даже на обед не ходят, жуют что-то в баре на пляже и все время мажутся! От БУ после скандала все шарахаются, а заодно и от МУ. Панама достала всех своими наставлениями, кажется, эта дама никогда и ничем не бывает довольна. Милый – идиот, потому что с ней живет, Дочура идиотка в кубе, что с ними поехала. В ее возрасте надо тусить с ровесниками, а не слушать мамочкино нытье. Агата загадочна, как черная дыра. Умеет она говорить или нет? А если умеет, почему все время молчит? Самым нормальным кажется Буржуй, но Максим считает, что это не так.
И как узнать, кто из этих людей киллер? Ничего себе особая примета! Марина попыталась обсудить это с мужем, когда они легли спать, но тот отмахнулся:
