Дезирэ догадывалась, что торговец шелком с первого этажа платит донье Мерседес комиссионные за то, чтобы она убеждала своих клиенток шить именно из его тканей. Но качество шелка было отличным, и Дезирэ решила, что лучше немного приплатить, чем тратить время на беготню по магазинам.
Однако, прикинув, во сколько ей обойдется новый гардероб, ужаснулась.
Этьен завещал ей все свое состояние. Оставалось надеяться, что адвокаты не слишком затянут с оформлением, потому что, если так пойдет дальше, собственных денег у нее не останется.
— Пойдем теперь к сапожнику? — спросила Дезирэ у Роситы.
— Сейчас время сиесты. Скоро все магазины закроются. И кроме того вам нельзя переутомляться — ведь завтра у вас важная встреча.
Да, завтра ей предстояла встреча с маршалом Журденом, начальником Генерального штаба короля, и она должна быть в полной готовности. Если ей повезет, она получит от маршала информацию, которая поможет свершить над убийцами Этьена справедливый суд.
Только после того, как эти негодяи будут наказаны, она позволит себе успокоиться. И подумать о Рафаэле де Всласко. Возможно, наступит день, когда она сможет признаться себе, что должна перед ним извиниться.
— Тебя что-то тревожит, брат?
Рафаэль де Веласко поднял глаза от письменного стола и взглянул на сестру, стоявшую на пороге кабинета.
— Почему ты спрашиваешь? — Он постарался ответить как можно более веселым тоном.
— Потому что ты уже пять минут смотришь на одну и ту же страницу. — У Элены был тихий, мягкий голос.
— Я не люблю, когда за мной шпионят.
— Я беспокоюсь о тебе. С тех пор, как приехал из Витории, ты сам не свой. Я вижу, что ты много работаешь, — сказала она, садясь напротив, — но, похоже ты потерял интерес к партизанским рейдам.
— Мне не доставляет удовольствия убивать, сестричка. — Он решительно захлопнул папку с рапортом, лежащим перед ним. — Но приходится. Надо освободить Испанию от французов.
— Даже от мадемуазель Фонтэн?
Элена внимательно наблюдала за братом и заметила, как дрогнули его брови.
— Где ты слышала это имя?
— Пепе рассказал мне, что произошло. Если ты считаешь французов нашими врагами, почему ты помог ей?
— Я не воюю с женщинами.
— Она тебе понравилась? — В глазах Элены появилось любопытство. Она никогда не видела брата в таком смятении.
— Я не собираюсь обсуждать свои личные дела.
— Ты и многое другое не хочешь обсуждать, мой дорогой брат, — с горечью сказала Элена. — Например, мое будущее.
— Ты еще слишком молода, сестренка, чтобы думать о монастыре. Тебе только двадцать шесть. Ты еще можешь найти себе другого мужа и создать новую семью.
— Не нужен мне другой муж! Как ты не можешь этого понять, Рафаэль!
— Ты все еще скорбишь об Алонсо. Но ты почувствуешь себя лучше, если…
— Моя печаль слишком велика, чтобы я захотела снова выйти замуж.
Рафаэль молчал. Три года назад молодой муж Элены заболел воспалением легких и умер. Рафаэль надеялся, что сестра в конце концов вернется к прежней жизни, но оказалось, что Элена никак не может оправиться от удара. Ее здоровье пошатнулось, а из спокойной, веселой девушки она превратилась в капризную и сварливую особу.
Сначала Рафаэль радовался, что Элена находит утешение в религии, но, когда она заговорила о монастыре, он и слышать не захотел об этом.
— Ты хочешь мне добра, Рафаэль, я знаю. Но ты никогда не любил и не знаешь, каково это — потерять любимого человека. После смерти Алонсо я мечтала умереть, чтобы воссоединиться с ним на небесах.
Что он может ей на это ответить? — подумал Рафаэль. Он и не подозревал, что ее горе так велико.
Неужели можно так любить другого человека? Элена права. Он не имеет права судить ее. В его жизни ничего, кроме легких увлечений, не было. Он ни разу даже не влюбился.
Рафаэль, разумеется, знал, что когда-нибудь ему придется выбрать невесту. Ему было уже тридцать два года, а в этом возрасте пора обзаводиться семьей. Скоро ему понадобится и наследник. Логика подсказывала ему, что для удачного брака любовь необязательна. Но он видел, как счастливы были Элена и Алонсо, и это заставляло его задуматься. Может, и его где-то ждет та, единственная женщина, которой судьбой предназначено стать его женой и матерью его детей?
Совершенно непрошено в памяти всплыла пара смеющихся голубых глаз Дезирэ.
Господи! Да она его околдовала!
Тихий голос Элены вывел его из задумчивости.
— Единственное, что приносит радость, — это моя вера. Я знаю, что моя душа обретет покой лишь в монастыре во Фриасе. Но ты мой брат и глава семьи, и я не хочу идти против твоей воли. Пожалуйста, перестань возражать и разреши мне устроить свою жизнь по собственному усмотрению.
— Ты действительно уверена, сестра? Элена молча кивнула. Подумав минуту, Рафаэль сказал:
— Ладно, я дам тебе разрешение и отпишу хорошее приданое в пользу святых сестер…
— Ах, Рафаэль! — восторженно прервала его Элена. — Не знаю, как тебя и благодарить.
— Погоди, я не закончил. Я хочу убедиться, что выбранный тобою путь действительно единственно правильный. Поэтому давай подвергнем твою уверенность испытанию. Это будет честно, не правда ли?
— Да. Но что ты задумал?
— Ты заперлась здесь, в Каса-дель-Агила, с того дня, как стала вдовой. Затворничество приличествовало, пока ты носила траур, но прошло уже несколько лет, и ты ни разу не позволила себе повеселиться.
— Мне этого и не хотелось.
— Может, и так. Но, прежде чем уйдешь в монастырь, я хочу, чтобы ты убедилась, что не будешь жалеть о том, от чего отказалась.
Рафаэль протянул ей белый листок.
— Вот приглашение от Инее Артече-и-Моро на раут, который устраивает король-завоеватель. Я считаю, ты должна его принять.
Элена не могла скрыть своего изумления. Она и не подозревала, что ее брат поддерживает отношения с маркизой де Аранда, с которой когда-то был близок. Возможно, они были даже любовниками, но Инее предпочла ему старого маркиза.
— Я… я не понимаю. Зачем Жозефу Бонапарту приглашать нас во дворец?
— А ты почитай! Вес очень просто. Жозеф желает снискать расположение своих подданных, особенно дворянства. Мы принадлежим к одному из древнейших родов Кастилии. Более того, Инее думает, что я отношусь лояльно к испанцам — сторонникам французов.
— Я не уверена, что хочу пойти, — хмуро ответила Элена, прочитав приглашение.
— В Мадриде у тебя есть возможность попробовать то, чего ты была лишена эти годы. Ты можешь ходить в театры, на приемы, танцевать хоть всю ночь. — Рафаэль нежно пожал руку сестры. — Разве ты не понимаешь, дорогая? Только так ты сможешь понять, настолько ли крепка твоя вера, как ты считаешь.
