Я смотрю на бывшего друга и понимаю — похититель он. Уж слишком много в его глазах страха, даже какой-то обреченности.
— Я всё могу объяснить, Миш! Мне пришлось, я был вынужден! — хрипит он, даже не дожидаясь моих вопросов.
Я встаю перед ним, командую строго:
— Положи правую кисть на ручку кресла!
— Миха, ты что задумал? Миха, не надо! — верещит он.
— Руку на кресло!
От звука моего голоса даже у меня уши закладывает.
Он в конце концов подчиняется, а я целюсь и, не думая, нажимаю на курок: пистолет выплевывает пулю, которая попадает бывшему товарищу в мизинец.
Глаза Прохорова увеличиваются в размере раза в два. Он смотрит на раненую конечность и начинает истошно орать, потом прижимает ее, уже порядком окровавленную, к груди и воет, будто я ему не палец прострелил, а всю кисть оттяпал.
Я убираю пистолет за пояс, подлетаю к Прохорову, вытаскиваю его из кресла, выворачиваю здоровую руку и припечатываю грудью к стене. От него разит потом и страхом, мне противно к нему прикасаться, но еще больше мне противно осознавать, что этот червяк прикасался к Але.
Свободной рукой я хватаю его за затылок и вжимаю щекой в стену, хриплю в ухо:
— Где она?
— Миха, я не хотел! Миха, только не убивай!
— Где она? — повторяю резче и бью Прохорова лицом о стену.
— Ее здесь нет, я ее не крал! — визжит он разбитыми губами.
— Что?
Чувствую, как внутри всё обрывается, по спине струится пот, перед глазами красные пятна.
— Ты врешь! — ору на него и бью лицом о стену еще раз. — Где она?
— Это всё Рита! Рита придумала! — визжит Прохоров. — Мы узнали, что у тебя пропала жена, и Рита предложила схему… Я не виноват! Она сказала, что бросит меня, если я этого не сделаю, а ты заплатишь…
— А палец чей? — рычу так, что аж самому делается страшно.
— Какой палец?
— С фото!
— Миха, прости, это просто девчонки с улицы… Прости, а?
После этих его слов мне делается только хуже. Я крепко хватаю затылок Прохорова с твердым намерением пробить либо голову, либо стену. И тут слышу за спиной резкий оклик:
— Михаил, отпустите подозреваемого и отойдите в сторону!
Это следователь Васильев. Видимо, решил проверить Прохорова сам. Я игнорирую его слова, готовлюсь ударить снова, и тут краем глаза вижу, что Васильев выхватывает из кобуры пистолет. Нехотя разжимаю пальцы, позволив противнику рухнуть на пол. Тот громко скулит и отползает.
Глава 29. Дар
Тот же день:
18:30
Михаил
Сижу в своей машине, пытаюсь прийти в себя. А у дома уже толпится прилично народа. Васильев вызвал скорую, прибыло еще двое полицейских. Меня все обходят стороной.
Вот так живешь себе спокойно, стреляешь по банкам на выходных, когда-никогда с друзьями на охоту вырвешься, а тут раз — и оружие пошло в ход совсем по другому назначению. Хорошо, что у меня на пистолет и остальное оружие, которое храню в доме, имеется разрешение.
Не сразу замечаю появление следователя.
— Претензий Прохоров не имеет, подтвердил, что выстрел произошел случайно… — мрачным тоном заявляет он.
Я киваю, хотя на самом деле мне до лампочки, что Прохоров подтвердит, а что нет. У меня достаточно средств и связей, чтобы так на него надавить, что и мокрого места не останется. Дело в любом случае замяли бы. И всё равно я рад тому, что Васильев появился в нужном месте в нужное время.
— Спасибо! — вздыхаю я.
— За что спасибо? За то, что прикрыл вашу спину? Думаете, мне понравилось его убеждать?! — голос его дребезжит от возмущения.
— Спасибо, что не дали мне сделать то, о чем потом пожалел бы…
— А-а-а, совесть проснулась? Поздновато! Обязательно тут было бегать с пистолетом наперевес, а? Нам довериться никак нельзя? Я больше в таком помогать не стану…
Понимаю, что хорохорится. Будет, еще как будет. У него внук — аутист, нуждается в особом уходе, жена мечтает построить дачу, сын — неудачливый бизнесмен. Ему нужны мои «премии», как воздух нужны. Но обижать следователя не хочу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— В людей до этого не стрелял и больше не собираюсь… — говорю тихо, но он слышит, кивает.
Не знаю, верит ли, по крайней мере делает вид, что верит.
— Езжайте-ка вы домой, Потапов. Настоятельно рекомендую сегодня больше никуда ни ногой. Завтра начнем отрабатывать новые версии, а сегодня отдохните, силы вам еще понадобятся.
— Не могу последовать вашему совету, мне в офис надо…
— Господи, да зачем вам в офис? — хмурится Васильев.
— У меня еще очень важное дело…
Договорившись встретиться завтра, я отъезжаю и сразу набираю номер своего юриста.
На следующий день:
Пятница, 26 марта 2021 года
16:00
Михаил
Останавливаю машину у дома, где когда-то купил свою первую в жизни квартиру. Элитная многоэтажка с белоснежным, украшенным статуями фасадом, просторный холл, лифт весь в зеркалах, лестничная клетка уставлена цветами, чисто вымыта. Это место тогда казалось мне идеальным для того, чтобы привести сюда молодую жену, растить детей, жить, в конце концов. Не сложилось.
Поднимаюсь на нужный этаж, жду вызванного мной заранее слесаря. Дверь в квартиру стоит добротная, еще мною поставлена.
— Ваша квартира? Мне бы взглянуть на документы… — интересуется слесарь, когда объясняю ему, что нужно сделать.
Я достаю паспорт, там у меня имеется прописка как раз по этому адресу, а выписка и прописка по другому месту жительства уже на следующей странице, которую я, разумеется, слесарю уже не показываю.
Мужик кивает, достает дрель. Действует профессионально, похоже, это для него стандартный процесс. Высверливает замок, потом вставляет какие-то железяки, прокручивает, и крепость пала, я могу войти.
Даю ему пару крупных купюр, расписываюсь в бланке и захожу. Включаю свет, прохожу в гостиную. Достаю папку с документами, раскладываю их на столике, сажусь в кресло, достаю пистолет, снова накручиваю на дуло глушитель и готовлюсь ждать столько, сколько потребуется.
Проходит час, у двери начинается какая-то возня, потом слышится знакомый вскрик и отборный мат. За такое раньше мне хотелось вымыть ей рот с мылом, а сейчас уже без разницы. Бывшая жена не может стать мне более отвратительной, чем уже есть.
Рита влетает в гостиную с выпученными глазами. В руках телефон, должно быть, собиралась вызывать полицию. Видит меня и замирает.
— Трубку положи! — командую тихим, зловещим тоном.
Она несколько раз моргает, прижав телефон к груди, потом медленно убирает его в карман.
— Да ты проходи, не стесняйся. Присаживайся!
Я указываю на стул.
— Ознакомься с тем, что я для тебя подготовил!
Подгоняю ее к столу взмахом пистолета. Мне противно к ней прикасаться, поэтому взял оружие. Стрелять, конечно, не буду, но она-то об этом не знает. А учитывая, как начудила, совсем не исключает такой возможности.
Рита нервно икает, миллиметровыми шагами все-таки приближается к столу, спрашивает визгливо:
— Что это?
— Дарственная.
— Какая такая дарственная? — продолжает пищать она.
— Обычная, на эту квартиру!
Мой юрист подготовил все необходимые документы. Не хватает только автографа владелицы.
— Садись и подписывай! — приказываю строго.
Бывшая жена смотрит то на меня, то на пистолет с глушителем, то на документы. Видимо, решает, чего боится больше. И вдруг падает к моим ногам с визгом:
— Михаил, пожалуйста, не надо!
Я брезгливо отшвыриваю ее от себя, чеканю сквозь зубы:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Твой дружок лишился пальца. Если не подпишешь документы, лишишься коленки!
Она охает, отползает от меня, словно я резко заболел чумой, и начинает слезо-визго-представление:
— У меня же, кроме этой квартиры, ничего нет! Мне же пойти больше некуда! Ну ты что, ну не забирай! Ты же мне ее подарил!..
