Да, когда Даша говорила о том, что на вечеринку соберутся все, она не преувеличивала. В зале яблоку негде упасть. Пытаюсь посчитать девчонок по головам.
«Десять, пятнадцать, двадцать…»
Сбиваюсь на тридцати. Боже, как же нас много! Больше двух дюжин самых разных девчонок возрастом примерно от шестнадцати до двадцати пяти. Многие с мужьями, да и детей здесь бегает немало.
Вдруг меня узнают.
— Аля! — слышу я крик брюнетки со слингом, в котором важно восседает крохотная девчонка со смешными хвостиками.
Тут же ее узнаю.
— Дашка! Ты ни чуточки не изменилась! У тебя тоже есть ребенок! Я так рада…
— Ага, только не ребенок, а целая шайка дошколят! — она указывает в сторону, где трое сорванцов расшвыривают в разные стороны воздушные шарики. Благо тех шариков там огромная куча, ребятне есть чем заняться.
К ним вскоре присоединяются и остальные дети. Лизок тоже жаждет принять участие в безобразии и сбегает с папиных рук.
— Пойдем, представлю тебя! — Даша тянет меня за руку.
Оглядываюсь на Михаила, он кивает:
— Иди, я присмотрю за Лизой.
После этих слов позволяю сестре утащить меня в другую часть зала.
Я еще из первого, так сказать, потока. Кого-то помню, кого-то знала совсем недолго, кого-то не знаю совсем. Дашка же, кажется, знакома с каждой приемной сестрой. Она подводит меня то к одной группе, то к другой.
На меня обрушивается поток различной информации. Какие же разные и в чем-то схожие судьбы у людей, которые здесь собрались…
Бездумно хватаю с подноса пирожное, откусываю кусочек и невольно мурлычу от удовольствия:
— Боже, что это? — спрашиваю у Даши. — Я вкуснее этого эклера ничего в жизни не ела!
— А, это наша волшебница Дана! Вон стоит с мужем и дочкой! Молотовы, привет! — она машет им рукой.
Смотрю на эту семейную чету, и душа радуется, настолько счастливыми они выглядят. Все-таки судьба бывает иногда щедрой, вон сколько замечательных пар собралось сегодня в ресторане «Отличной».
Тут замечаю, что все как-то немножко притихли и смотрят в сторону входа. А там у дверей стоит девушка совершенно удивительной красоты. Ее лицо кажется мне родным и в то же время каким-то незнакомым. Фарфоровая кожа, белокурые волосы, а одета как стильно!
— Ой, да это ж Злата! — пихает меня под бок Даша. — Помнишь ее? Она у нас одна из самых успешных! Пойдем поздороваемся!
— Пойдем…
Четырнадцать лет спустя:
Четверг, 8 июля 2038 год
17:30
Аля
— Мамуля, спасибо! Спасибо! Спасибо! — дочь целует меня в щеку и сжимает в объятиях, а я таю.
Все-таки когда тебя обнимает собственный ребенок — это совершенно особенное удовольствие. Никогда не устану этим наслаждаться.
— Тише ты! — бурчу, когда она сжимает меня слишком сильно.
Лиза улыбается и отпускает меня.
Да, моя дочка ни разу не Дюймовочка. Копия папаша. В свои шестнадцать она выше меня на целую голову, блондинка с фирменным Потаповским цветом глаз — как ртуть в градуснике. В то же время чисто по девичьи изящная, а характер мой — ласковый, мягкий. Люблю ее до безумия и ужасно горда, что у меня такая дочь.
— Только папе лучше не знать! — мотает она головой.
— Папу беру на себя! — киваю в ответ.
И тут на кухне появляется Михаил, а в глазах сотня молний — и все в нашу сторону направлены. Лиза ойкает и предпочитает спастись бегством. Беру оборону на себя.
— Это что сейчас было? Ты ее все-таки отпустила на тот концерт?! — мой гризли рычит страшным голосом.
В первые годы замужества у меня от такого его тона душа в пятки сбегала, теперь нисколько не страшно, ведь знаю, ничего он мне не сделает, максимум — еще немного покричит. Беру его за руку, усаживаю за стол.
— Родной, ну так нельзя! Она же молодая совсем, ей нужно гулять! Передавишь опекой, начнет сбегать втихую, тебе оно надо? Вспомни себя в ее годы…
— Я проверил, в том клубе служба охраны никакая! Ну Аль, рано ей по клубам шастать! Рано!
— Так концерт всего до десяти, потом можешь сам ее забрать…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А вдруг ей там кто-нибудь что-нибудь в коктейль подсыплет? Обидит, шприц воткнет…
— Ага, еще кирпич может на голову упасть… — поддакиваю.
Муж моей шутки не оценил, свирепеет еще больше. Решаю просто дать ему выговориться. Пока он самозабвенно перечисляет всё, что может случиться с нашей дочерью, спокойно достаю джезву, кладу туда кофе, сахар, корицу, перемешиваю, варю на медленном огне. Ароматный напиток закипает, а Михаил еще даже не закончил перечислять варианты того, что может случиться с нашей бедной Лизой.
Ставлю перед мужем чашку, беру его за руку, тихонько глажу, делаю вид, что внимательно слушаю.
Все-таки нелегко ему дается Лизкино взросление. Пока она была маленькой, всё было просто. Он гулял с ней, играл, ходил в кино, помогал с уроками. Пока ей не стукнуло четырнадцать, между ними была сплошная идиллия. Но она ведь не может всю жизнь оставаться его маленькой девочкой. У нее появились друзья, ухажеры. Теперь ей всё время хочется куда-то сходить, и в тех прогулках папа — лишняя фигура. Как следствие, у моего муженька на фоне чрезмерной опеки периодически срывает кукушечку, и моя роль — ставить эту кукушечку на место. Объясняю ему ситуацию, мирю с дочкой, ставлю на место то его, то ее. В общем, я — рефери и миротворец.
— Хоть бы она уже выросла поскорее, вышла замуж, и пусть муж за нее волнуется, я хоть немного отдохну… — заканчивает свою тираду Потапов.
«Ой, вряд ли это случится…» — усмехаюсь про себя.
Дорогой Михаил, тебе отдых не светит еще как минимум восемнадцать лет. Впрочем, сам виноват. Нечего было заделывать мне нового ребенка. Да, я каким-то чудом умудрилась забеременеть в тридцать восемь лет.
— Миш, ты меня любишь?
— Очень! — бурчит он, ничуть после моего вопроса не смягчившись.
— Я уже полдня пытаюсь тебе кое-что сказать…
Конец
