к передней части дома и увидела, как он присел на корточки перед Эттой, которая, не обращая на него внимания, сидела на полу и играла. Тревор казался таким массивным в нашей маленькой гостиной, когда прощался с моей дочерью, но все в нем кричало о нежности. Это было то, что я больше всего запомнила о нем с тех пор, как мы были молоды: его доброта. Он никогда не казался слабаком, но из всех детей Харрисов и Эвансов он был самым уравновешенным и спокойным.
— Я остановился в отеле с довольно милым Б-А-С-С-Е-Й-Н-О-М, — сказал он. Я была благодарна, что тот произнес последнее слово по буквам. Все прошло гладко, и я подумала, есть ли у него собственные дети, но мне было неудобно спрашивать. — Если вы, дамы, будете готовы сходить туда позже или завтра, или когда угодно, то добро пожаловать.
— Ладно, может быть, — слегка кивнула я. — Как долго ты пробудешь в городе?
— В данный момент у меня нет особых планов. — Он поднял руки в жесте «Я не знаю».
Мы стояли, глядя друг на друга, и я тихо рассмеялась, когда он больше ничего не сказал.
— Э-э, нам, наверное, стоит обменяться номерами или что-то в этом роде?
— Ой, точно! — Он издал горловой звук, пока искал свой телефон, потом, наконец, вытащил его из кармана и потряс из стороны в сторону.
В тот же момент, как я продиктовала ему свой номер телефона, он вышел за дверь, оставив меня стоять там, не зная, что делать с собой.
Кто-то наконец-то появился, как я и предполагала, но это было не так больно, как себе представляла. Неловко, да. Неудобно, да. Но не больно. Он был очень мил. Даже вежлив. Я очень надеялась, что все это не было притворством, чтобы просто завоевать мое доверие.
В голове все перемешалось, я взглянула на Этту, затем побежала по коридору в свою комнату, вытащила телефон из зарядного устройства и добавила Тревора в список контактов. Потом набрала номер сестры.
— Ранна, — произнесла я, как только та ответила. — Брат Генри только что ушел из моего дома.
— Ох, дерьмо, — не сдержалась она в ответ. — Подожди секунду.
Я подождала, пока она закончит свои дела, а сама вернулась в гостиную и опустилась на диван.
— Ладно, я вернулась. — Шум вокруг нее стих. — Итак, что произошло?
— Он только что появился у моей двери, — начала рассказывать я, стараясь говорить тихо, хотя Тревор уже давно ушел. — Думаю, тот просто хотел посмотреть на Этту.
— Они злятся из-за денег?
— Странно, но нет.
— О, да ладно тебе, — недоверчиво фыркнула она.
— Нет, правда, — ответила я, мое собственное недоверие снова вышло на первый план. — Он даже не захотел говорить об этом. На самом деле он извинился.
— За что?
— За Генри.
Моя младшая сестра замолчала на мгновение.
— Это очень странно.
— Мне тоже так показалось. Но он, казалось, был очень зол, что Генри не было рядом с нами.
— Ну, парень вообще-то мертв.
— Миранда, — рявкнула я.
— Ну ты понимаешь, что я имею в виду.
— Да. — Моя младшая сестра на самом деле ничего толком не знала о Генри, кроме того, что он отец Этты и что он бросил нас. Его смерть никак не повлияла на нее, и иногда она становилась действительно бесчувственной, когда речь заходила о нем. Я не могла ее винить. Я бы наверное чувствовала то же самое, если бы была на ее месте.
— Ну и что? Он просто зашел, чтобы поздороваться? — спросила она.
— Мне кажется, что ему просто хотелось познакомиться со мной и Эттой.
— Морган, — предупреждающе произнесла она.
— Все не так, как ты думаешь.
— Ты не можешь быть до конца уверенной в этом.
Мы обсуждали, как семья Генри отнесется к тому, что у него есть дочь, уже много раз с тех пор, как я узнала о его смерти. И хотя логически понимала, что у них нет никаких оснований пытаться забрать ее, эта мысль все равно заставляла меня нервничать. И Миранду тоже. Мы видели, как работает система, и это не всегда было в интересах ребенка или родителя, независимо от того, насколько благонамеренными были защитники детей. Просто было так много детей, которые попадали под их опеку, что невозможно было сделать все правильно для каждого, как бы они ни старались. Мы пережили это на собственном опыте, и хотя, в конце концов, все у нас получилось хорошо, прошло много времени, прежде чем мы снова почувствовали себя в безопасности.
— Он сказал, что они хотели бы познакомиться с нами поближе, — сказала я, наблюдая, как Этта выстраивает своих кукол на полу. — Думаю, им просто любопытно.
— Ты не знаешь этих людей, — заметила она, ее голос был напряженным. — Ты видимо запомнила их добрыми, но прошло уже десять лет.
— Я буду осторожной, — пообещала я, улыбаясь Этте, когда малышка протянула мне свою самую нелюбимую куклу.
— Отлично. Итак, каков этот брат? — спросила она.
— Милый. Тихий. Какой-то нервный. Старше нас.
— Это ни о чем мне не говорит, — она рассмеялась. — Он похож на Генри? Аргх.
Я фыркнула и заставила куклу Этты танцевать, когда она посмотрела на меня через плечо.
— Нет, они же усыновленные, помнишь?
— Ах, да.
— Хотя все такой же секси, — признала я.
— Да!
— Ты неисправима, — усмехнулась я.
— Ага, ага. Как он выглядит?
— Черный, — сказала я, представляя мысленно Тревора. — Великолепный. Большие карие глаза, безумно густые ресницы, широкая улыбка, широкие плечи…
— А его задница?
— Я не…
— Не лги мне, сестренка!!!
— Ты можешь быть капельку серьезней?
Миранда рассмеялась.
— Я знаю, что ты заценила.
— Конечно, я же не слепая. Но это не тема для обсуждения. Не будь такой приставучей.
— Эй, это всего лишь научный интерес, — защищалась она. — Я же не говорю, что ты должна трахнуть этого парня.
— О боже, — пробормотала я, мои щеки вспыхнули от одной только мысли об этом. Прошло много времени с тех пор, как я была с кем-то, и никто, включая отца моего ребенка, не был так
