Поэтому мое решение взять на вооружение тактику V-образного построения было вызвано не каким-то особым патриотизмом или преклонением перед былыми победами, а обычным расчетом — в конце концов, грамотный командир должен заблаговременно принять все меры для того, чтобы в рядах его подчиненных было как можно меньше потерь.
К слову сказать, в первой же пограничной битве подобная расстановка сил полностью себя оправдала — мы потеряли всего пятерых. Правда, тогда мы сражались бок о бок с имурами — решительными и сильными воинами, А сегодня в качестве наших союзников выступали трусливые гоблины. Поэтому расклад предстоящего сражения мне совершенно не нравился. Уже изначально в нем было заложено нечто противоестественное. Но приказ есть приказ — нравится он или нет, каждый солдат обязан его выполнять.
Люди и все остальные светлые расы издавна враждовали с гоблинами, этими мерзкими гиенами, славящимися не только трусостью, но и чрезмерной жестокостью по отношению к побежденным. Да и союзники не слишком-то жаловали гоблинов. Высокомерные имуры вообще откровенно презирали их, а орки смотрели на них с безразличным пренебрежением. Быть может, только ворги и некоторые совсем уж низко павшие дроу относились к этой расе терпимо. Да и то исключительно потому, что первые иногда сажали к себе на спину всадников-гоблинов, чтобы совершать стремительные грабительские набеги, а вторые проводили с гоблинами какие-то одним им ведомые темные сделки.
Все эти мысли стремительным вихрем пронеслись в моей голове, пока я шел на встречу с Мгхамом — предводителем пяти когорт гоблинов (каждая насчитывала около шестисот боевых единиц), вместе с которыми лучникам племени Сави «выпала честь» сражаться бок о бок в предстоящей битве. Мысли мои были неутешительными — даже при желании вряд ли можно было представить худшего союзника.
Его палатка была украшена с кичливой яркостью, присущей всем без исключения «вождям могучих племен», на самом деле являющимися не кем иным, как мелкими царьками с невероятно раздутыми амбициями. Кричащая позолота вкупе с замысловатым орнаментом и выставленными напоказ черепами поверженных врагов составляли украшения этого походного шатра.
«Наверняка очередной напыщенный кровавый болван, считающий себя как минимум великим полководцем, а как максимум — несостоявшимся повелителем этого подлунного мира», — успел подумать я, отдергивая полог и ступая внутрь временного пристанища главаря гоблинского воинства.
Как ни странно, я ошибся. И наш дальнейший разговор убедил меня в обратном — Мгхам был не просто умен, но еще и не питал никаких иллюзий насчет способностей и возможностей подвластных ему воинов.
— Так ты и есть тот человек, который однажды назвал себя Хрустальным Принцем и навлек на себя и подвластных вассалов вечное проклятие?
Это не был вопрос в прямом смысле слова, потому что никакой другой человек просто-напросто не смог бы очутиться в этой палатке. Нет, это было скорее своеобразное приветствие, во время которого исходя из моей реакции он смог бы составить определенное мнение о предстоящем союзнике.
— А ты, наверное, Мгхам, тот самый великий полководец смелой и бесстрашной орды гоблинов, о которой молва безостановочно говорит уже столько времени? — ответил я вопросом на вопрос. И продолжил без всякой паузы: — Как видишь, слава о твоих подвигах достигает самых отдаленных провинций.
Это, в свою очередь, был мой пробный камень, целью которого было сразу расставить все точки над «i», выявив истинное лицо этого создания. Судя по тому, как заблестели глаза гоблинского военачальника, я практически уверился в своем мнении — передо мной находится ничтожество, наделенное властью. Но в следующий момент я услышал неожиданно ироничное:
— Это «бесстрашное воинство» способно только на то, чтобы добивать раненых и резать беззащитное мирное население, а из пяти подвластных мне когорт вряд ли наберется сотня по-настоящему смелых бойцов.
Слышать подобное заявление из уст предводителя гоблинов было, по крайней мере, странно, чтобы не сказать больше.
Увидев застывшее на моем лице выражение бескрайнего удивления, он продолжал:
— Всегда и везде у любого народа и у любой расы найдется пара философов, которые видят и осознают несовершенство своего племени, но почти никогда эти самые философы не поднимаются до уровня правителей, потому что это в корне противоречило бы самой системе власти.
— Но в данном случае, насколько я понял, мы имеем исключение из общепринятых правил. — Мне почти удалось справиться с удивлением, но я все еще находился под сильным впечатлением услышанного.
— Нет, — коротко ответил Мгхам. — Благодарю за комплимент, но в данном случае мы имеем не философа, ставшего волею судьбы и отцовского наследства правителем, а правителя, попытавшегося просто и честно взглянуть правде в глаза.
На какое-то мгновение я даже замешкался, пытаясь подобрать нужные слова, а затем, после секундной паузы, позволил себе задать еще один уточняющий вопрос:
— Но как вообще можно с подобными мыслями стоять во главе войска? Правитель, презирающий свой народ, — это слишком не только для гоблинов, но и вообще для любой расы и племени.
— Никто не говорит, что я презираю свой народ, — невесело усмехнулся он, хотя по большому счету временами я не так уж и далек от этого... А насчет «слишком»... — Мгхам неожиданно сменил тему, — уж никак не человеку, вставшему под знамена Хаоса, говорить о чрезмерности чего бы то ни было!
— Согласен. — Я решил не развивать эту неприятную для обоих собеседников тему, а перейти сразу же к плану предстоящей кампании.
— Тогда перейдем сразу к делу, — правильно уловив мое настроение, предложил он.
Откинув в сторону все лишнее, буквально в нескольких словах я обрисовал наилучшее, с моей точки зрения, построение подвластных ему когорт и моих лучников.
— План, безусловно, хорош, — задумчиво протянул Мгхам, вероятно взвешивая все «за» и «против» моих выкладок, — но мы ведь находимся не в центре, а на фланге...
— И? — Совершенно не знакомый с гоблинской спецификой ведения боя, я, откровенно говоря, не понял, к чему он клонит.
— Лес находится в паре километров от места нашей дислокации. При подобном построений, если противник ударит из засады, не знаю, как поведут себя твои люди, но ручаюсь головой, что мои воины дрогнут. А если вдобавок это будет тяжеловооруженная конница людей, то они сметут бегущих за считанные минуты и, вклинившись в центр имуров, изрубят их на куски еще до того, как эти глупые кошки успеют вообще что-либо понять. Но если все так очевидно и тебе и мне... — продолжал он.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
