– Идеальная кандидатура… Чистильщик! – бормотал Бодровский, перечитывая отдельные фрагменты досье.
Холодный безжалостный блеск вернулся в его глаза. Подойдя к вмонтированному в стену каюты зеркалу, Платон Петрович потер переносицу и улыбнулся своему отражению.
– Поздравляю! Ты нашел чистильщика… Не торопись, не лезь напролом! Святой, то бишь Дмитрий Рогожин, крепкий орешек, но от меня ему не уйти.
В этот момент лицо магната озарилось блаженством, каким-то паучьим наслаждением, уверенностью, что жертва прочно запуталась в клейких сетях искусно расставленной сети.
Воткнув свиток в серебряное ведерко, стоявшее на столике, Платон Петрович достал зажигалку и поднес пляшущий язычок к бумаге. Пламя взметнулось вверх, пожирая свиток, потом обессиленно упало, оставляя после себя сизый пепел.
Вошедший на щелчок пальцев хозяина телохранитель вынес пепел в туалетную комнату и вытряхнул его из ведерка в раковину унитаза. Посозерцав круговорот воды, он облегчил мочевой пузырь, смывая налипшие на фаянс сизые хлопья.
Адриатические каникулы господ Бодровских подходили к концу. И у миллионеров отпуск небезразмерен. Дела требовали присутствия в России.
Украшенная иллюминацией яхта принимала гостей. Платон Петрович с супругой давали прощальный ужин. Приглашенных было немного, только избранные персоны: партнеры по бизнесу, оказавшиеся в этих краях, управляющий филиалом «Банко Амброзиано», ошарашенный милостью русского миллионера, Дэвид Стерлинг и Святой.
Официанты в смокингах, из-за льющегося пота и набриолиненных волос похожие на королевских пингвинов с растаявшего айсберга, обносили гостей шампанским. Банковский управляющий, человек чуть выше среднего достатка, налегал на икру, проглатывая бутерброд за бутербродом. Дамы в вечерних туалетах беззаботно щебетали, подставляя теплому ветру оголенные плечи и спины.
– Слава богу, отчаливают! – меланхолично произнес Святой.
Они с Дэвидом Стерлингом держались особняком, чувствуя себя на столь шикарном приеме не в своей тарелке. Святого к тому же агрессивно атаковала сексапильная дама, молодая жена итальянского лесопромышленника и владельца судостроительной верфи. Ее бюст, как два речных бакена, выпадал из декольте при каждом томном вздохе, адресованном Святому.
– Господин Бодровский озолотил побережье нашего залива, – прозвучал голос англичанина.
– …и вогнал в нищету тысячи людей на моей Родине, – буркнул Святой.
– Что ж, Бог неровно делит. Хотя к России он особенно несправедлив, – нашел на кого свалить дипломатичный старик.
Ему, как, впрочем, и Святому, жаловаться было грешно. Бодровский не глядя подмахнул чеки и за аренду виллы, и за внеплановые услуги.
Официант подал шампанское. Сухой, словно птичья лапка, ладонью англичанин подцепил бокал. Руки Святого остались в карманах брюк.
– Дмитрий, почему не берешь? – спросил Стерлинг.
– Не люблю пузырьков. В носу щекочут! – рассмеялся Святой.
Приглашенная капелла наигрывала мелодичные серенады. Столы наполнялись новыми блюдами, меняющимися, как картинки в калейдоскопе.
Святой вспомнил лишенные растительности горы, банки консервов из сухпая, насквозь промерзшие до бетонной твердости. Таблетки сухого спирта из горного пайка украли еще на складе, а развести костер было нельзя. Боевики волчьей стаей кружили по ущельям. Зазубренной частью штык-ножа его бойцы отпиливали кусочки ледяной массы и сосали, положив под язык, растягивая удовольствие. После привала группа начала восхождение на проклятый перевал… Перевал, где захлопнулись железные клещи засады, предупрежденной о рейде спецназовцев. Святой до гробовой доски не забудет, как из располосованных свинцом внутренностей корчившегося на каменистой тропе младшего сержанта вываливались осклизлые комочки непереваренной, подтаявшей перловой каши с мясом.
Стиснув до боли зубы, Святой отвернулся от жующей, смачно причмокивающей, пьющей публики, фланирующей по палубе под звуки чарующей музыки.
– Что с вами, Дмитрий? Вам нездоровится? – деликатно спросил англичанин, возвращая официанту недопитый бокал.
– Нет. Ничего. Меня подташнивает от гостей господина Бодровского, да и от него самого тоже. Я выгляжу белой вороной среди этих миллионеров, снобов, финансовых воротил. Обжираться икрой, как синьор управляющий, невзирая на окружающих, я не могу. – Святой украдкой сплюнул за борт.
– Жизнь подобна зрительному залу, в ней часто весьма дурные люди занимают наилучшие места. Пятьсот лет до нашей эры эту особенность подметил Пифагор, великий математик и философ. За две с половиной тысячи лет почти ничего не изменилось, но, может, на небесах места распределяются по-другому? – Старый вояка, приученный ко всему относиться с иронией, зашелся тихим, дребезжащим смешком, внезапно переводя смех в зевок.
Святой непонимающе посмотрел на англичанина. Прикрыв ладонью рот, мистер Стерлинг тоном большевика, проверяющего пароль, прошептал:
– К нам идет господин Бодровский!
Переваливаясь, точно откормленный гусь, магнат прошаркал по едва колышущейся палубе. За ним с видом заботливой няньки приковыляла супруга.
– Как вам вечеринка? – спросил Платон Петрович. – Отшельники! Ни с кем не беседуете. Игнорируете общество! А между тем, мистер Стерлинг, здесь можно завязать полезные знакомства. Вашему бизнесу не помешает вливание капитала.
Отменно учтивый пожилой джентльмен вежливо произнес:
– О, у меня скромные масштабы, господин Бодровский, и преклонный возраст для новых инвестиций. Слишком много хлопот…
Святой синхронно переводил.
– …а прием грандиозный. Жаль, что вы отбываете в Россию. Я нашел в деревенской таверне чудный винный погребок с превосходным белым вином!
Слащавая улыбка приклеилась к губам магната.
– Дела, уважаемый Дэвид, дела. Аукционы, распродажи, приватизация… Все требует моего присутствия. Когда мы будем вести цивилизованный бизнес, у меня в кабинете останется лишь одна кнопка. Нажав ее, я вызову нужного человека, который будет дальше решать, какую кнопку поменьше следует нажимать и кому поручать двигать дело. А пока… – Бодровский развел руками, – пока я незаменим.
Покачивая головой, словно китайский фарфоровый болванчик, Дэвид Стерлинг как-то бочком подобрался к супруге промышленника. Подхватив ее под локоть, галантный англичанин оставил мужчин один на один, угадав желание владельца яхты.
– Мое предложение остается в силе. – Магнат стоял, опершись обеими руками на поручни борта.
– Насчет чего?
– Составить нам компанию в круизе до России.
– Вы знаете ответ. Не бойтесь, в этих морях, кроме прибрежной шушеры, больше никто не водится. Пиратов истребили давным-давно, перевешав последних турецких морских разбойников на реях лет двести тому назад, – намекая на недавний инцидент, сказал Святой.
– Ваш выбор, Дмитрий, неверен. Дружбу таких людей, как я, не отвергают. Но время, – в голосе Платона Петровича звякнул металл, – время расставит все по своим местам.
Саркастическая улыбка пробежала по губам Святого.
– Вы находите меня богатым самодуром, только что не писающим в золотой унитаз, – поглаживая выбритую, благоухающую лосьоном щеку, говорил Бодровский. – Напрасно! Я обычный человек со слабостями, пристрастиями, больными местами и ранимой душой. Но мое отличие от простых смертных в том, что я стремлюсь побеждать. Побеждать в бизнесе, в карточной игре, в спорах… Во всем! Вы чем-то похожи на меня. Тоже не терпите поражений?
Святой пожал плечами:
– Я не мазохист. Кто же любит проигрывать?
– Рано или поздно мы понадобимся друг другу. Я умею угадывать будущее, обладаю даром провидения. – Лихорадочный блеск в глазах Бодровского предвещал очередной поток маловразумительных бредовых речей.
Святой прервал:
– Гадаете на картах? На кофейной гуще? А может, по звездам? Астрология сейчас в моде. У вас есть личный звездочет?
Лицо магната стало жестким. Острота задела Бодровского, но он продолжал вкрадчиво-елейным голосом:
– Думаю, что очень скоро я навещу Сан-Стефано еще разок, и тогда вы мне не откажете составить компанию.
В словах магната слышалась то ли угроза, то ли превосходство провидца, разгадавшего тайны будущего.
– С рассветом «Свордфиш» уходит. Мы задержимся на три дня в Бриндизи. Посмотрим город, попрощаемся с Италией, а потом прямым курсом к Черному морю. Передумаете – милости прошу на борт яхты. Нагоните по суше или самолетом. В Бриндизи прекрасный аэропорт и автострады отличные.
Пухлые пальцы магната извлекли из кожаного бумажника визитку. Он подал прямоугольник с золотыми тиснеными буквами. Покровительственно похлопав Святого по плечу, Бодровский удалился с достоинством римского императора, только что обласкавшего подданного.
«Наплел с три короба. Вот прицепился этот надутый индюк, словно банный лист к заднице. На кой ляд я ему сдался?» – чертыхнулся Святой.
