Я сделал знак погонщикам, чтобы они начинали нападение с молодых и самок, а своего и соседнего погонщика направил к старому самцу, который теперь поднял голову, насторожив уши и хрипло ворча. Вдруг он задвигал головою из стороны в сторону, забил хоботом по земле и громко затрубил.
С большим трудом наши два ручные слона пробились через остальное стадо и умудрились стать по обе стороны старого слона.
В это время он внезапно повернулся и попытался вонзить свои клыки в слона, ставшего по левую сторону, но сразу же, с быстротой молнии, на него обрушился удар хобота слона с правой стороны.
Старый слон ринулся вперед, ревя от страха и ярости, стараясь порвать веревки из индийского тростника.
Старый слон заворчал и затрубил, в то время, как два наших слона, не переставая, толкали и били его. Теперь все его внимание и гнев обратились на его врагов-слонов, и это был самый удобный момент спутать его.
Два ручных слона, прижавшись головами с обеих сторон его шеи, крепко зажали его, а в это время люди скользнули вниз, спутали его задние ноги и прикрепили веревками к двум деревьям.
Ручные слоны отошли, дикий самец бросился вперед и упал на колени, ревя от ярости и страха и стараясь порвать удерживающие его веревки. Но порвать эти веревки и путы из сырого индийского тростника невозможно даже для слона.
Только теперь, когда была окончена поимка старого слона, я мог подумать и об остальном стаде. Но, оказалось, что все остальные животные и не пытались сопротивляться. Они беспомощно сошлись в одну кучу, и их без особого труда спутали, и привязали к деревьям.
Начали собираться загонщики. Осмотрев с погонщиками слонов, прочно ли привязаны все пойманные животные, я позволил им подойти посмотреть на свою добычу.
Пойманное стадо состояло из трех самцов и девяти самок, одного пятилетнего слоненка, двух, немного помоложе его, и одного сосунка. Последние не были привязаны, но они и без того не отходили от своих матерей.
Самой ценной добычей был большой самец, клыки его имели почти четыре фута длины. Он достигал девяти с половиной футов высоты и весил, вероятно, не менее трех тонн.
По моему приказанию, туземцы стали было вырубать деревья, чтобы на образовавшейся просеке устроить загоны для пойманных животных, но все люди очень устали, и я решил отложить работу до следующего дня, надеясь, что слоны не смогут разорвать своих пут и веревок за одну ночь.
С триумфом возвращались мы в деревню. Наши ручные слоны шли гуськом один за другим и несли на себе столько человек, сколько могло ухватиться за их кожу. Впереди шли туземцы, которым не хватило места на слонах, громко крича и смеясь, распевая песни и ударяя по своим том-томам. Вся деревня высыпала нам навстречу.
В эту ночь никто не спал. Праздновалась наша счастливая охота.
Празднество началось с роскошного пира. Подавался рис, рыба, куры и, в виде особого деликатеса, утки, жареные над горящими угольями на вертеле, сделанном из стебля сахарного тростника.
Пищу приготовляли женщины. Они же и подавали ужин, но есть вместе с мужчинами им не разрешалось.
Мы все сидели на матах, и вместо тарелок нам служили большие листья. Все туземцы ели пальцами. Они ловко скатывали рис пальцами в аккуратные шарики и быстро клали их в рот. После долгих и усердных стараний я тоже научился этому искусству. Кур и уток туземцы раздирали на куски и потом с жадностью обгладывали кости. Глядя на них, я тоже ел с большим аппетитом. Чай мы пили из скорлупы кокосовых орехов. После чая начались танцы и песни, которые длились до утра.
* * *
На следующий день я с тридцатью людьми отправился к месту охоты, чтобы закончить вырубку леса для просеки и выстроить загоны для пойманных слонов, В этих загонах слоны должны были прожить несколько времени, до тех пор, пока не станут смирны и послушны.
Мы нашли всех взрослых слонов в состоянии крайнего неистовства и ярости. Они изрыли и истоптали всю землю вокруг себя, рвались с привязи изо всех сил и громко трубили. Только слонята были спокойны и бродили взад и вперед в поисках пищи.
Я протянул одному из младших слонят банан. Он с жадностью с'ел вкусный плод. Затем я положил на ладонь вареного риса и протянул его другому слоненку. Тот с удовольствием с'ел и эту новую для него пищу.
Матери принялись трубить предостережения, но слонята, казалось, совсем не обращали на них внимания и, протягивая хоботы, ожидали от нас пищи.
Самый очаровательный из них — маленький сосунок. У меня была с собой банка сгущенного молока. Я вылил молоко в ведро, разбавил водою и решил сделать первый опыт отнятия его от матери.
Один из туземцев погрузил хобот слоненка в молоко и затем сунул его ему в рот. Слоненок не понял и, вместо того, чтобы проглотить молоко, дунул в хобот и обдал туземца с головы до ног белым дождем, который струями сбегал по его смуглому телу при общем смехе всех остальных.
Между тем, люди принялись, не теряя времени, за свою тяжелую работу. Одни из них рубили деревья при помощи парангов — своих коротких, но тяжелых и острых ножей. Другие распиливали уже срубленные деревья на бревна, из которых должны были строиться загоны. Третьи собирали пальмовые листья для устройства навесов. Десять человек было отряжено собирать ветки кокосовых пальм, мягкую кору и банановую поросль на корм слонам.
Работа шла быстро, и через три дня загоны были готовы.
Я хотел было начать распределение по загонам со старого слона, но к нему было опасно подойти, как для людей, так и для ручных слонов.
С другими слонами дело обошлось довольно легко.
К дикому слону подгоняли двух ручных, которые, напирая с двух сторон, удерживали его на месте. В это время привязывалась веревка к одной или двум задним ногам его, за которую держало десять-двенадцать человек, чтобы сдержать его, если он будет пытаться бежать. Затем по одному ручному слону ставилось сзади и спереди дикого слона, и веревка, державшая его у дерева, отвязывалась. Тогда шедший сзади человек начинал колотить его острой палкой, а ручной слон, стоявший сзади, подталкивал его, заставляя итти вперед.
Если слон отказывался сдвинуться с места, задний слон начинал сильней его подталкивать, и ему помогали боковые.
С помощью острых палок и ручных слонов все слоны довольно быстро были водворены в свои загородки.
Самой строптивой оказалась мать маленького сосунка, и задний слон все время принужден был толкать ее. Но зато ее малыш был очарователен, он резвился и шалил во все время этой процедуры.
* * *
Когда все слоны очутились в загоне, мы решили приняться за старого самца Он был в плену уже четвертый день. Он был не только голоден, но его мучила и жажда, так как воды ему не давали еще ни разу.
Он то стоял, то опускался на колени, то втыкал клыки в землю и начинал ее взрывать, то принимался тянуть за веревку, которой были привязаны его задние ноги. Если кто-либо проходил мимо, он в ярости бросался на него; но веревка удерживала его, и он начинал тогда рваться, ворча до хрипоты.
Он довел себя почти до изнеможения. И, чтобы довести его до полной потери сил и сделать его безоружным, я велел проделать следующую жестокую, но необходимую расправу, иначе мне пришлось бы при водворении его в загон рисковать жизнью своих людей.
Впереди слона стал один из ручных слонов и отвлек его внимание, а в это время с двух сторон на него набросились два другие ручные слона и сбили его с ног.
Слон с глубоким вздохом тяжело грохнулся на землю. Слоны отодвинулись, а четыре человека принялись бить его толстыми стеблями колючего тростника.
Через три минуты ему позволили встать на ноги. Он встал, шатаясь и качая головой из стороны в сторону.
По новому моему знаку его снова сбили с ног и снова били. То же было проделано и в третий раз, и он тут уже издал громкий рев, похожий на стон.
Ему позволили встать. Он был слаб, стонал, шатался и весь дрожал, но в глазах его сверкал огонек, заставивший меня почувствовать, что рискованно его отвести в загон тем способом, как отводили других.
И я решил употребить слишком медленный, но верный и безопасный способ.
Начиная с места, где он стоял, в землю вбили ряд кольев. Они отстояли друг от друга на средний слоновый шаг, т. — е, на шесть футов. Расположены они были следующим образом:
o o o o o o o o o o o o o o o
Его, как и в перегонах других диких слонов, окружили четырьмя слонами. По данному сигналу туземцы быстро отвязали левую заднюю ногу, оставив правую привязанной и привязали теперь к кольям левую переднюю.
По новому сигналу, через несколько секунд, они отвязали левую переднюю и правую заднюю ногу и, протащив их вперед до следующих кольев, привязали к ним. Когда это было сделано, правая передняя нога и левая задняя передвинулись на шаг вперед. Старый слон шел, таким образом, против собственной воли.
