Ужин был в самом разгаре, когда Алексий незаметно выскользнул из своей кельи и направился по извилистым улочкам Среднего города к Северной лестнице. Ворота были заперты, но стражники узнали его. Поскольку никто никогда не видел обитателей Верхнего города, Патриарх являлся олицетворением власти, серьезный недостаток для человека, решившего выйти в город инкогнито. Тем не менее Алексий сумел добраться до Академии неузнанным, его даже не ограбили по дороге. Остановившись у ворот, Патриарх постучал в створку набалдашником прогулочной трости.
– А, вот и ты, – приветствовал его Геннадий сквозь раздвижное окошечко в двери. – Я уже начал беспокоиться, что ты не придешь.
Апартаменты Архимандрита в пять раз превосходили размерами келью Патриарха и были обставлены с большим вкусом: вдоль стен стояли золоченые резные стулья, по стенам развешены дорогие гобелены ручной работы, на низком помосте возвышалась огромная кровать под балдахином; несколько замечательных шкатулок и сундучков орехового дерева, высокий стол, инкрустированный перламутровой мозаикой с изображениями охотничьих сцен, подставка для ног из полированного китового уса и великолепный серебряный винный сервиз – все совершенно новое, пахнущее камфарой и пчелиным носком, У Патриарха не возникло и тени сомнения, что Геннадий может назвать рыночную цену всей обстановки и любого предмета в отдельности.
– Не одобряешь, – спокойно констатировал Архимандрит.
– В общем, нет, – покачал головой Алексий. – Ты живешь как крупный феодальный сеньор, каковым в конечном итоге и являешься. Красивые вещи меня слишком отвлекают, но я же не варвар, чтобы отрицать красоту как таковую. В любом случае ты ценишь их значительно выше, чем глупые бароны и расчетливые торговцы, которые наполняют свои дома дорогими безделушками лишь для того, чтобы доказать себе и другим собственную значимость.
– И все же ты осуждаешь, – заметил Геннадий. – По правде сказать, я бы с радостью обменял все это великолепие на твою мозаику, но сомневаюсь, что она продается.
– Не исключено, что когда-нибудь она будет твоей, – улыбнулся Алексий. – Или ты и дальше намерен притворятся, будто тебя не интересует патриаршее кресло?
– Не уверен, что я подхожу для этой должности, – раздраженно повел плечом Геннадий, – во всяком случае, на данный момент.
– Честный ответ на прямой вопрос. Предупреждаю, что это не значит, будто я поверил тебе.
– Честный ответ не обязательно искренний, – усмехнулся Геннадий. – Может, прекратим пикировку и перейдем к делу?
– Согласен, – кивнул Патриарх.
Когда Алексий закончил свой рассказ, Архимандрит сидел в своем великолепном кресле, поджав ногу, и задумчиво поглаживал свой короткий прямой нос указательным пальцем левой руки.
– Кажется, я понял, что произошло, – в конце концов сказал он, – Ты наложил не то проклятие, какое хотела девушка.
– В данном случае я выступал лишь в качестве орудия, и поэтому моя ошибка имеет большое значение. Равновесие сил в Законе нарушилось.
– Совершенно верно, – кивнул Геннадий, – ты нашел отверстие в природной кладке и поместил туда нечто совершенно неподходящее. Стена дала трещину, и теперь тебе приходится бороться с разрушением.
– Согласен, – печально произнес Патриарх. – Единственное, чего я не знаю, это как восстановить нарушенное равновесие.
– Так это же просто, воскликнул его коллега, – нужно вернуться назад и вынуть неподходящий камень. Иными словами, ты должен заменить одно проклятие на другое.
– Проблема в том, что я уже пытался, но безрезультатно, – ответил Алексий, нетерпеливо махнув рукой. – Это не мое проклятие, и не в моих силах изменить его. Единственное, что я могу, это поставить щит вокруг жертвы, чтобы нейтрализовать действие проклятия, но, по правде сказать, это тоже довольно сложно – защитное поле исчезает на следующий день после его установки. А меня вовсе не радует перспектива начинать каждый день своей жизни с установки нового щита вокруг этого парня.
– Да, задача не из легких, – согласился Архимандрит. – Предлагаю попробовать вместе. Не возражай, я тоже не уверен, что наши совместные усилия окажутся результативнее твоих самостоятельных попыток. Самое лучшее, что мы могли бы сделать, это разыскать девчонку.
– Боюсь, что ты прав, – вздохнул Алексий. – Давай начинать, если ты действительно хочешь помочь мне и готов рискнуть. Надеюсь, ты осознаешь последствия, которые ждут нас в случае неудачи.
– Да-да, конечно, – вздрогнул коллега, – но кто не рискует… Кстати, я еще не назвал свою цену.
– Вероятно, вечное лицезрение моей мозаики? – предположил Патриарх. – Я не уверен, что могу пообещать это. Мы с тобой почти одного возраста, тебе придется долго ждать, чтобы получить свою плату, – он слабо улыбнулся – если ты, конечно, не предпримешь определенных шагов, чтобы получить ее раньше.
Геннадий выглядел неподдельно обиженным.
– Совсем нет, если бы я хотел стать Патриархом, я бы уже стал им, – заявил он, – или, во всяком случае, кашлял и хлюпал носом в Кании. Нет, я не амбициозен, меня не интересует политика. Я хочу, чтобы в качестве вознаграждения ты открыл мне седьмой принцип Закона.
Несмотря на обычное хладнокровие, Алексий не смог скрыть потрясения. Испокон веков тайна седьмого принципа была известна только Патриарху Перимадеи, Примасу благочестивых пиратов и ректору Академии Серебряной Стрелы. В сущности, знание всех принципов Закона означало принадлежность к высшей иерархии Ордена. Это был единственный секрет, который никогда, ни при каких обстоятельствах не становился достоянием непосвященных.
– Почему? – спокойно спросил он.
– Потому что я хочу знать, – вздохнул Геннадий. – Это так важно? Веришь или нет, но я вступил в Орден, чтобы постичь сокровенный смысл Закона. Для этого мне нужно узнать все семь принципов, без этого мои усилия теряют смысл.
– Похоже, что ты говоришь правду, – сказал Алексий, но от этого твое требование не становится менее оскорбительным.
– Я назвал свою цену. Естественно, что тайну я унесу с собою в могилу. В конце концов, человек не станет выбрасывать свое состояние из окна в руки голодной черни.
Патриарх задумался. Через некоторое время он поднял глаза и произнес:
– Подожди некоторое время, старику Теофрасту уже за восемьдесят. В скором времени должность Примаса станет вакантным, и ты на законных основаниях разделишь с нами знания седьмого принципа. Практический эффект будет тот же.
– С чего ты взял, что я захочу занять место Примаса? У меня нет ни малейшего желания покидать удобный и во всех отношениях приятный город и переселяться на скалистый остров посреди океана, в компанию воров и убийц.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
