— Дорогая, когда вы сердитесь, то напоминаете мне встревоженную курицу, — заметил виконт, но тут же смягчился. — Человек, которого я нанял для расследования, больше на меня не работает. Я расплатился с ним. И очень щедро.
— То есть ты хочешь сказать, что отказался от своей затеи? Что ты больше не разыскиваешь Рейчел?
— Совершенно верно.
— Ну, я не собираюсь притворяться, что огорчена, Линфорд. Я с самого начала считала эту идею неразумной. — Леди Барнсдейл приняла невинный вид и уставилась на свои руки, сложенные на коленях. — Полагаю, теперь ты начнёшь искать новую жену?
Ответа не последовало, и она подняла глаза. Её ждала насмешливая улыбка.
— Ну ладно. Не смею отрицать, я очень надеюсь, что ты и Эмили… О Линфорд, она просто создана для тебя!
— Я всегда доверял вашему мнению, Хетти.
Леди Барнсдейл восторженно вскрикнула и хлопнула в ладоши.
— Но сначала вам надо уладить ваши разногласия. И не говори мне, что вы не поссорились, я-то знаю, что поссорились. — Она прищурилась. — Тебе надо поговорить с ней наедине. Да, так лучше всего. Завтра утром ты найдёшь её в церкви, она будет украшать её цветами. Я знаю, это не принято, но наша церковь так проста, что мы решили освежить алтарь цветами. Пойдёшь к ней туда.
Линфорд отказался связать себя обещанием.
Однако на следующее утро, осмотрев мерина и сообщив тётушке, что освобождает её от забот о животном, виконт направился в церковь, где на следующий день должно было состояться бракосочетание Шарлотты. Церковь показалась ему пустой, и он уже собирался поискать Эмили в другом месте, когда услышал доносившееся из ризницы тихое пение.
Видимо, почувствовав, что она больше не одна, Эмили повернулась и увидела виконта. Он стоял, прислонившись широкой спиной к дверному косяку, и разглядывал её с отвратительно насмешливой улыбкой.
— Что вы здесь делаете, чёрт подери? — возмутилась Эмили, ясно давая понять, что совершенно не желает его видеть.
— Полно, полно! Дамы так не выражаются! Да ещё в Божьем доме. Я пришёл проводить вас домой.
— Я не нуждаюсь в ваших услугах, сэр. Так что будьте любезны, удалитесь и поищите другой объект для насмешек. Меня вы раздражаете.
— Видите ли, моя дорогая, вы и впрямь заслуживаете хорошей порки, — весело сообщил он. — И всё же я нахожу вас восхитительной.
Не обращая внимания на её разъярённый вид, виконт подошёл ближе. Она не попыталась отодвинуться, но продолжала заниматься цветами. Виконт посмотрел на очаровательный профиль, упрямый подбородок и вздохнул.
— Давайте заключим перемирие. Хотя бы до конца, этой дурацкой свадьбы. Тётушка будет счастлива.
Эмили замерла с розой в руке, потом обернулась к нему.
— Да, я знаю. Хорошо, Линфорд. Ради Хетти я согласна. Но постарайтесь не называть меня так. Я не «ваша» дорогая или что бы там ни было.
— Неужели? — промурлыкал виконт, как довольный кот, и на этот раз она взглянула на него насторожённо, но быстро взяла себя в руки.
— Раз уж вы решили остаться, сделайте что-нибудь полезное. Подровняйте эти стебли.
Виконт покорно взял нож, и некоторое время они работали молча, но вскоре он спросил:
— Как долго вы собираетесь оставаться у Хетти?
— Послезавтра я должна уехать, — ответила она, не поднимая глаз от прекрасной гирлянды. — Элис, к несчастью, сильно простудилась перед моим отъездом из Лондона, и я не смогла взять её с собой. Хотя экономка очень привязалась к Эллис, и пообещала как следует о ней позаботиться, совесть не позволяет мне отсутствовать дольше, чем необходимо.
— Позвольте мне предложить кое-что и не сочтите меня слишком навязчивым. Я заметил, что мой дорожный экипаж необходимо перекрасить, и собираюсь отправить его каретнику. Знаю, что Хетти предложила вам свой, но было бы разумнее, если бы вы вернулись в Лондон, в моём, не так ли?
— Вы очень любезны, сэр, но…
— Я в Лондон не еду, если вас это смущает.
Эмили, не стала пытаться отрицать правду.
— Хорошо, — подумав, ответила она. — Я принимаю ваше любезное предложение. Но как же вы сами?
— Я освобождаю тётю от Рамона и вернусь в Гэмпшир верхом.
— Верхом? — удивлённо воскликнула она. — Но ведь это больше пятидесяти миль!
— Я пока не страдаю старческой немощью, мадам, — возразил он язвительно, но его тёмно-синие глаза так весело блеснули, что она рассмеялась. Он также не смог сдержать улыбку. — Вы очаровательны, и знайте: я не хотел огорчить вас тогда.
Эмили неуверенно потянулась за новым цветком.
— Хетти, не похожа на свою сестру, не так ли?
Линфорд улыбнулся тому, как быстро она сменила тему разговора.
— Да, слава Богу! Когда я вижу тётю Августу — к счастью, это бывает нечасто, — она или оправляется от какой-нибудь неведомой болезни, которая чуть не свела её в могилу, или испытывает симптомы очередного недуга, которому это, несомненно, удастся. Болезнь и смерть представляют для неё бесконечный интерес. Какая трагичная фигура тётя Августа! Однако, — он пожал плечами, — совсем не весело жить с таким скучным мужем и производить на свет хнычущих детей. У любого пропадёт вкус к жизни. — Он вдруг нахмурился. — Сколько же их у неё? Семь? Восемь?
— У неё пятеро детей, сэр, — сообщила Эмили, отчаянно стараясь сдержать улыбку. — Шарлотта — самая старшая. Это та, что выходит завтра замуж за некоего мистера Фредерика Пенроуза, младшего сына местного сквайра, если вы забыли.
— Хетти не удосужилась мне об этом сообщить. Вероятно, она прекрасно понимает, что я все равно забуду, так зачем утруждаться?
Эмили всё-таки рассмеялась:
— Сэр, вы ужасный человек!
— И, неисправимый, моя дорогая… разве что… Не могли бы вы заняться моим воспитанием?
Она слегка покраснела.
— Ваш дядя с семьёй приезжает вечером, как я поняла.
— Да, к несчастью. Ещё один родственник, которого я по мере возможности стараюсь избегать.
— Кажется, вы не очень высокого мнения о вашей семье, милорд.
— За исключением Хетти. Я с огромным удовольствием послал бы всех остальных к дьяволу. Кстати, я никогда не смотрел на вас, как на вероятную любовницу, знаете ли.
— Я бы не хотела обсуждать то, что произошло между нами в то утро, — тихонько вздохнула она.
— Если это означает, что вы готовы забыть тот несчастный эпизод и начать сначала, я не буду вспоминать о нём.
— Считайте его забытым, — поколебавшись, ответила Эмили.
Маленькая церковь, искусно украшенная цветами, выглядела очень весело. Дамы, одетые в лучшее, что могли предложить лондонские модистки, придавали церемонии великолепие. Даже невесту, которую самый смелый полет воображения не смог бы превратить в красавицу, единодушно признали очаровательной, как и её кремовое подвенечное платье, и шёлковую шляпку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
