Утром внук отдал «дипломат»Домне Семеновне.
– Хорошенько спрячь, бабушка, пока я на работе буду.
– Ладно, – кивнула старушка, забирая грязный кейс. – Я его на балкон под мешки кину, – вслух решила она. – Или под диван.
– Не зря я, бабушка, сну поверил, – повторял Максим, пока пил чай с котлетами. – Мне глаза сказали, что найду я скоро свое счастье, и я нашел...
Домна Семеновна помалкивала, не переспрашивая и слушая вполуха... Она приняла решение сходить после ухода внука на службу в церкву и посоветоваться с батюшкой на предмет воровства у покойников.
Из окна было видно, как по небу плыли облака-барашки, бабушка и Максим какое-то время душевно глядели на них...
На улице Максимилиан взглянул на небо и удивился – серебристые облака куда-то исчезли, и сверху действительно плыли одни лишь белоснежные барашки из легких облачных перьев. Вся Москва была укрыта этими барашками. Максим свернул к остановке трамвая, по дороге пробежав мимо той самой ямы, где они нашли покойника. Машины в яме уже не было, а провал был аккуратно огорожен палками с красной ветошью на них. И следов от бури на улицах было уже значительно меньше...
Максимилиан оглянулся и вытер пот со лба... Ему стало значительно легче жить, вдруг понял он.
ТРУП
« Вот счастье-то исполнится, куплю себе часы со стразами, – думала Наташа, босиком бредя по улице. – Тупая дура, тупая дура, тупая дура... Какая же я тупая дура!» – вспоминая Анжелику , как заведенная, бормотала она.
– Наташа, – вдруг тихо, но чрезвычайно отчетливо спросила она себя, – что ты делаешь ночью на улице, а?.. С тобой все в порядке?..
Она уже неопределенно долго искала на улице свое счастье, и от усталости у нее даже затекли ноги, и Наташа встала под фонарем и, наклонившись, посмотрела на них, потом огляделась, но ни голоса, ни прикосновения руки к плечу больше так и не ощутила ни разу... Присев в сквере на скамейку, неподалеку от целующейся парочки, Наташа спросила себя в который раз:
– Ты с ума сошла?.. Иди же, наконец, домой!..
Пыльный ночной город вдруг затих, как перед бурей, и буря не заставила себя долго ждать. В небе громыхнуло, и полил такой страшный дождь, что Наташа метнулась под ближайшее дерево. За какую-то минуту она промокла насквозь и догадалась перебежать из-под дерева в телефонную будку...
Буря длилась около часа, и Наташа за ее время окончательно пришла в себя. Она снова стала прежней, бодрой Наташей Тупицыной и почти забыла думать о счастье.
– Ну его подальше! – Наташа дождалась в будке совсем маленького дождика и, переступая через ветки и лужи, отправилась к себе домой.
Обходя поваленное дерево, Наташа чуть не угодила в яму, соскальзывая вниз босыми ногами... К счастью, глаза, уже привыкшие к темноте, не подвели – Наташа вдруг прислушалась к себе... У нее внезапно появилось предчувствие чуда наяву, и Наташа заглянула в яму.
В глубокой воронке, между кусками асфальта и веток, на крыше кузова автомобиля, похожего на «Майбах», лежал скомканный человечек с вывернутой шеей... мокрый и жалкий!
– Труп? – пробормотала Наташа и хлопнулась в обморок в ту же яму.
Ветки, куски дерева и лежащий рядом в мокрой одежде мужчина – вот что Наташа обнаружила рядом с собой, когда очухалась... Не раздумывая ни секунды, она осторожно потрогала мужчину за голову, затем потянула за волосы и даже потрясла – человек не сопротивлялся и, похоже, был банально мертв... И тут Наташа внезапно успокоилась и решительно надумала из ямы вылезти и идти домой. В благом порыве она уже закинула обе руки и правую ногу на край ямы, но человек застонал!
– Сууууукииии... – отчетливо протянул человек и коротко повторил: – Суки!..
Наташа от неожиданности рухнула обратно в яму, едва ли не раздавив лежащего в позе эмбриона ругательника.
– Суки... Кто здесь?.. – были следующие две фразы лежащего.
– Наташа, – представилась Наташа. – А как вас зовут, позвольте узнать?..
В темноте она видела, как его голова медленно повернулась – и на нее нацелились два невероятно злых глаза!.. И вдруг, как обухом по голове, Наташа узнала этого человека.
– Помните, лил дождь, была буря и... повалило много деревьев?.. – отдуваясь, перечисляла Наташа, подтягиваясь и вылезая из ямы.
Она посидела какое-то время на корточках, голова кружилась, потом потихоньку встала. На небе из-за облака выползла луна, и стало почти светло. Мимо изредка проезжали машины и косили фарами на босую и растрепанную Наташу, стоявшую на краю ямы.
– Там кейс должен быть, черт... С документами... – Новый знакомый Наташи, восклицая, ползал по грязной машине. Окончательно заморившись стоять на краю ямы, она, наконец, вытащила его оттуда. Это был именно он... Главный редактор популярного московского издательства «Павлин», Гиви Карлович Коркия. Придержав главного редактора, чтобы он не упал, Наташа отряхнула его, как обычно отряхивала сына, и автоматически чуть не отвесила подзатыльник за грязь на одежде, но вовремя спохватилась, когда тот угрожающе на Наташу зашипел.
Наташа пожала плечами и, сказав:
– Извините, но вы такой грязный, – попыталась вытащить за фару «Майбах», но вертлявый издатель зашипел еще громче и не разрешил.
– Нет, сейчас я вызову кран! – с акцентом настоящего кавказца прямо-таки «выплюнул» Коркия и стал буквально выворачивать карманы в поисках мобильного телефона.
– Да не надо, я быстренько, вот увидите. – И Наташа, ухватив фару покрепче, потянула «Майбах» к себе.
— Пожалуйста... Я же вас прошу... Надорветесь же, – кудахтал Коркия , но Наташа уже привычно орудовала, как магнит. – Ну, я вам помогу тогда. – И издатель, схватившись за другую фару, тоже изо всех сил начал тянуть « Майбах » к себе.
Невероятно, но факт – всего одна большая жен щина на пару с одним плюгавым мужчиной меньше чем за минуту вытащили и установили далеко не маленький автомобиль на краю вздыбленного асфальта у ямы... И победным дикарским дуэтом выкрикнули что-то нечленораздельное.
– Царапины, грязь и пара треснувших стекол – легко исправимая ерунда, не так ли?.. – Наташа первой пришла в себя. – Ну, все, приятно было познакомиться, – глянув на светлеющее небо, добавила она.
– А вы кто? – внезапно спросил Гиви Коркия, искоса оглядев Наташу. – Я вас не мог раньше видеть?..
– Я с улицы Цандера, – кокетливо улыбнулась Наташа, думая, говорить или нет, что однажды Гиви Карлович обрызгал ее грязью. – Это рядышком. А зовут меня Наташа.
– Так садитесь, я вас довезу. – Коркия кивнул на «Майбах», подтолкнув Наташу к нему.
Наташа удивилась, но спорить не стала и села на переднее сиденье, скромно сложив руки на коленях.
– Чудная ночь, не правда ли? – Коркия повернул ключ зажигания, но двигатель не завелся. Помолчав, он вдруг скороговоркой, несколько отстраненно произнес: – Спасибо, что спасли мне жизнь.
– Да что вы, – отмахнулась Наташа, – разве мне жалко?
– Скажите, дорогая Наташа, вы ведь не москвичка, я угадал? – Коркия наконец-то завел машину...
– Я из Таганрога. – Наташа вздохнула и добавила: – Там раньше были сплошные военные НИИ, а сейчас делают конфеты «Коровка» и разливают шампунь на простокваше. Очень качественный, я не пробовала, правда, но какие мои годы, успею еще.
Коркия галантно слушал.
– Как же это вы меня вытащили... вместе с машиной? – снова оглянулся он на Наташу. – Я не понял до сих пор... На свете нет человека, который стал бы меня так вытаскивать.
А надо вам сказать, силушка Наташе досталась по наследству от ее прадеда, кузнеца Ильи Христофорыча Будкина, чрезвычайно известного в начале прошлого века в Таганроге силача. Говорят, Илья Христофорович даже поднимал паровоз на три сантиметра вверх и бережно опускал обратно на рельсы.
Наташа решила о своем таланте и таланте прадеда подробно не распространяться, а то были уже кое-какие неприятные для нее прецеденты... К тому же издатель был щупл и местами плюгав, и крайне горяч при этом, что можно было понять по сияющим в темноте, как угли, глазам...
– Где же я вас видел, Наташа? – отъезжая от ямы, бормотал Гиви Карлович, внезапно чертыхнувшись: – Покрышка... Черт!
На что Наташа, улыбнувшись, невесело произнесла:
– Я приносила роман в ваше издательство, Гиви Карлович. Неудачно, правда...
– Вы-ы-ы?.. – удивился Коркия. – А зачем?
– Сама не знаю, – вздохнула Наташа. – Направо, пожалуйста.
– А что за роман? – лихо свернул на улицу Цандера издатель Коркия.
– «Мачо для бодливой козы», – скромно пояснила Наташа.
– М-мачо... для кого-кого? – покосился на очень крупную авторшу издатель.
