Корнелиус Макдермот провел бессонную ночь. Когда ближе к вечеру он появился у себя в офисе, Лиз Хэнли была потрясена: его обычно румяное лицо стало болезненно-серым.
— Позвоните этой Уилсон, — велел Мак секретарше. — Назовитесь именем вашей сестры, на случай если Герт ей о вас упоминала.
— Если у нее поставлен определитель номера, она без труда узнает, кто я.
— Ваша сестра живет на Бикмен-Плейнс, верно? Езжайте и позвоните оттуда.
Вернувшись в офис, Лиз объявила:
— Мы договорились, что приду завтра в три.
— Спасибо, Лиз. Я знал, что на вас можно положиться, — сказал Мак.
Придя вечером с работы, Лайза Райан застала у себя на кухне свою приятельницу Бренду Каррен. Соблазнительно пахло жареной курицей. Стол был накрыт на шестерых, муж Бренды Эд проверял у Чарли домашнее задание.
— Это слишком хорошо, чтобы быть правдой, — тихо произнесла Лайза.
— Мы решили, что ты не будешь против нашего визита, — сказала Бренда.
— И не ошиблись.
Лайза пошла в ванную и умылась. Ты не плакала весь день, сказала она себе. Не начинай сейчас.
За обедом Эд Каррен заговорил о мастерской Джима.
— Лайза, я знаю, у Джима были отличные инструменты. По-моему, тебе стоит их продать. Он принялся разрезать курицу. — Если хочешь, я приведу в порядок все, что там есть.
— Нет! — воскликнула Лайза. — Прости, просто я не готова заниматься этим сейчас.
Но когда друзья ушли, а дети улеглись спать, она спустилась вниз. Словно бомба с часовым механизмом, подумала она, глядя на деньги. Надо унести их отсюда!
Дан Майнор изменил свое расписание на вторую половину дня вторника, чтобы выкроить время и зайти в Полицейское управление Нью-Йорка. Детектив, с которым он разговаривал, был полон сочувствия, но трезво оценивал ситуацию.
— Мне очень жаль, доктор Майнор, но вы даже не знаете, находится ли ваша мать в Нью-Йорке. Вы даже не уверены, что она «пропала». Представляете, сколько заявлений о пропавших людях подается каждый год в этом городе?
Дан заполнил заявление, вернулся на такси домой, переоделся в легкий спортивный костюм и кроссовки и снова вышел в город.
Надежда повстречаться с Нелл подбадривала Дана, пока он два часа, квартал за кварталом, обходил район, прилегающий к 4-й Восточной улице, расспрашивая встречных о матери. Каждому, с кем разговаривал, он давал свою карточку с номером телефона.
— Пятьдесят баксов любому, кто приведет меня к ней, — обещал он.
В семь вечера он прекратил поиски, взял такси до Центрального парка и начал пробежку. Неподалеку от 72-й улицы он снова встретил Нелл.
Джек Склафани и Джордж Бреннан не обсуждали того, что сообщила им Нелл, пока не вернулись на работу.
Джек сел за стол и принялся барабанить пальцами по подлокотнику кресла.
— Судя по ее словам, она считает, что Ланг мог иметь какое-то отношение к взрыву. Но ведь его рассказ о дорожном происшествии проверяли.
— Он утверждает, что говорил по сотовому, а солнце светило ему в глаза, — сказал Бреннан. — Это могло быть подстроено. Так или иначе, Нелл затронула множество интересных проблем. Прежде всего, стоит выяснить, какое именно здание Ланг собирался строить на участке Вандермееров и насколько он нуждался в участке Капланов.
— Еще надо узнать, — произнес Склафани, — когда Ланг сообщил Колиффу, что его проект отвергнут.
— И это вызывает у меня следующий вопрос, Джек. Почему Колифф не сказал жене, что Ланг с ним расстался? Было бы естественно поделиться с ней этой новостью, принимая во внимание их близкие отношения.
— Кстати, о близости. Что ты думаешь об этом приятеле Уинифред, Гарри Рейнолдсе?
— Я бы обратил внимание на другое, — ответил Бреннан. — Давай посмотрим, не удастся ли обнаружить связь между Лангом и нашим старым дружком Джедом Капланом.
— Я бы добавил к этим двум еще одно имя.
— Догадываюсь какое — Эдам Колифф.
— Точно. Каплан ненавидел его, а Ланг отверг его проект.
Часа через два Бреннан просунул голову в дверь кабинета Склафани:
— Я получил кое-какую информацию из Северной Дакоты. Похоже, у бывших работодателей Колифф вызывал то же чувство, какое вызывают муравьи у участников пикника.
Пока Нелл с Даном бежали по дорожкам Центрального парка, Нелл чувствовала, как успокаивающе действует на нее присутствие Дана Майнора. Казалось, от него исходит сила и надежность. Это чувствовалось в том, как слаженно он двигался, как его рука поддержала ее, когда она споткнулась.
Они добежали до пруда в северной части парка, затем свернули к 72-й Восточной улице. Тяжело дыша, Нелл остановилась.
— Все, я перехожу на шаг.
Дан, по счастливой случайности встретивший Нелл во второй раз, не собирался отпускать ее, не узнав телефона.
— Я провожу вас, — быстро предложил он. По дороге он заметил между прочим: — Не знаю, как вы, Нелл, но мне захотелось есть. Вы не поужинаете со мной примерно через час?
— Не думаю, что…
— У вас есть какие-то планы?
— Нет.
— Не забывайте, что я врач. Даже если вы не чувствуете голода, вы должны поесть.
Он некоторое время мягко убеждал ее, и они расстались, договорившись встретиться попозже в «Тинелло» на 46-й Западной улице.
В тот же день, но раньше, сразу после возвращения из офиса Эдама, Нелл провела несколько часов, разбирая и складывая его одежду. На кровати и стульях лежали стопки носков и галстуков, рубашек и футболок. Его брюки и пиджаки она убрала в стенной шкаф, а обслуживающий персонал дома унес его комод вниз, на склад.
Теперь, вернувшись из парка, Нелл осознала, что комната превратилась для нее во что-то вроде святилища.
Наверное, думала она, глядя на комод Эдама, открывая шкаф с его одеждой, я все время представляла себе, как он умер. Вдобавок все это напоминало мне о ссоре, случившейся перед тем, как он навсегда ушел из дома и из моей жизни.
Быстро приняв душ, Нелл оделась в синий шелковый брючный костюм, который она купила в прошлом году и потом совсем о нем забыла. Лучше всего в костюме этом было то, что он никак не был связан с Эдамом.
Когда она вошла в «Тинелло», Дан Майнор уже сидел за столиком, дожидаясь ее.
— Вы прекрасно выглядите, Нелл. Спасибо, что согласились поужинать со мной. Боюсь, я вынудил вас сказать «да».
— Нисколько не вынудили. Я рада, что вы уговорили меня выйти. Я и в самом деле проголодалась.
За бокалом вина они обнаружили, что у них есть в Вашингтоне общие друзья. Когда подали спагетти, Дан рассказал, почему решил перебраться в Нью-Йорк.
— Больница переоборудуется в крупный ожоговый центр для детей, а поскольку это моя специальность, здесь открываются большие возможности.
Он также рассказал ей о поисках матери.
— Вы хотите сказать, она просто исчезла из вашей жизни? — спросила Нелл. — Думаете, она хочет, чтобы вы ее нашли?
— Она стала алкоголичкой и почувствовала, что мне будет лучше без нее, с дедушкой и бабушкой. Она ушла, потому что винила себя в несчастном случае, в результате которого я чуть не погиб. Я хочу, чтобы она узнала, какую важную роль на самом деле сыграл для меня тот несчастный случай.
— Наверное, Мак сможет помочь. Я поговорю с ним, но вам придется зайти к нему в офис.
Когда подали черный кофе, Дан сказал:
— Нелл, я замучил вас разговорами. Если вы скажете, что не хотите обсуждать эту тему, мы тут же прекратим. Но я хотел бы спросить: что вы чувствуете в связи с гибелью Эдама?
— Что чувствую? — Нелл бросила в свой эспрессо кусочек лимонной кожуры. — Не знаю. Понимаете, когда человек умирает, но при этом нет ни тела, ни гроба, ни похоронной процессии, это почти так же, как если бы он находился где-нибудь в другом месте. Я все твержу себе: «Эдам умер, Эдам умер», но эти слова лишены для меня смысла.
— Вы чувствовали то же, когда погибли ваши родители?
— Нет. Я знала, что их больше нет. Разница в том, что они погибли в результате нелепой случайности, а Эдам — нет. При взрыве погибло четыре человека. Кому-то надо было избавиться от одного из них, возможно, от всех четверых. Я намерена выяснить, кто это сделал.
— Вы отдаете себе отчет, Нелл, что тот, кто сумел спланировать убийство четырех человек, очень опасен?
Вдруг лицо Нелл напряглось, глаза расширились, в них появился страх.
— Нелл, что с вами?
Она покачала головой.
— Ничего, все в порядке, — ответила она.
— Нет, не в порядке. Что случилось?
На секунду она почувствовала то же, что и тогда, когда ее уносило течением. Она чувствовала, что попала в ловушку, что ей не хватает воздуха. Но на этот раз она не пробовала выплыть, а пыталась открыть дверь. И чувствовала не холодную воду, а обжигающий жар — и знала, что скоро умрет.
СРЕДА, 21 ИЮНЯ, И ЧЕТВЕРГ, 22 ИЮНЯ
