Нелл встала из-за стола и принялась ходить по комнате, останавливаясь перед книжными полками, расположенными по обе стороны камина. У Эдама была привычка вытащить книгу, просмотреть ее и сунуть обратно как попало. Нелл расставляла книги так, чтобы самые любимые всегда можно было достать, сидя в удобном кресле.
Я сидела в этом кресле и читала, когда он в первый раз позвонил мне, вспоминала Нелл. Я была немного расстроена, что он не звонит. Мы как-то встретились на коктейле и понравились друг другу. Мы поужинали вместе, и он обещал позвонить. Но я прождала две недели, а звонка все не было.
Помню, я как раз вернулась со свадьбы Сью Лиони в Джорджтауне. Большинство собравшихся уже были женаты и показывали друг другу фотографии детей. Мне хотелось любви. Герт говорила, что я инстинктивно стремлюсь свить собственное гнездо.
И тут позвонил Эдам. Он сказал, что уезжал по делам. Он скучал без меня, но не звонил, потому что оставил номер моего телефона в Нью-Йорке.
Мы поженились три месяца спустя. Впереди было так много всего. Жизнь для нас только начиналась.
Но последние дни… Последние дни были ужасны. Сначала я потеряла мужа, затем появились подозрения, что я в нем ошибалась. Не хочу верить, что он был замешан в каких-то махинациях, сказала себе Нелл. Если бы он получал деньги незаконно, ему не нужно было бы брать у меня взаймы.
Но почему он не сказал, что Питер Ланг отверг его проект? И почему так возражал, когда я заговорила о желании баллотироваться на место Мака? Он говорил, что я стану марионеткой собственного деда, который не позволит мне быть самой собой. Да, теперь следует подумать, не манипулировал ли мной сам Эдам.
Какая причина — кроме нелюбви к Маку — заставляла его держать меня подальше от средств массовой информации?
В голове Нелл начал складываться ответ, который заставил ее содрогнуться. Могла ли быть хоть доля истины в предположении, что он брал взятки? Был ли он каким-то образом виновен в плохо проведенных реставрационных работах на Лексингтон-авеню?
Пытаясь отогнать от себя эти вопросы, Нелл принялась за работу по дому. Но одни вопросы порождают другие. Упаковывая в коробки вещи Эдама, она позволила себе поставить прямо вопрос, которого до тех пор старательно избегала: действительно ли я любила Эдама или просто хотела любить его?
Может быть, я видела в нем то, что хотела видеть? Это не была великая любовь — во всяком случае, для меня. Я обижалась, что мне приходится жертвовать ради Эдама карьерой. Я не огорчалась, когда Эдам по уик-эндам уезжал рыбачить на своей яхте. Я радовалась, что есть время побыть одной. Кроме того, я могла проводить это время с Маком.
Или все мои сомнения означают что-то другое? — задавала себе вопрос Нелл, закрывая одну коробку и принимаясь за другую. Может быть, я уже достаточно горевала в жизни, а сейчас ищу причину, чтобы больше не горевать?
Я читала, что люди часто сердятся на своих умерших любимых. Не это ли происходит сейчас со мной?
Нелл складывала в коробки джинсы, куртки и футболки. Галстуки, платки и перчатки были уже упакованы. На кровати больше ничего не лежало. У Нелл не хватило мужества приступить к стенному шкафу. Она посмотрела на часы. Седьмой час. Лайза Райан позвонила несколько часов назад и настояла на том, что придет еще раз.
Лайза вошла в квартиру вместе с лифтером, который нес два тяжелых пакета.
— Положите их здесь, — сказала Лайза, показывая на столик у окна.
Лифтер взглянул на Нелл, та кивнула. Когда дверь за ним закрылась, Лайза сказала с вызовом:
— Нелл, мне снятся кошмары, в которых полицейские приходят с ордером на обыск, находят эти проклятые деньги и арестовывают меня на глазах у детей. Поэтому вам придется пока похранить их у себя.
— Лайза, это совершенно невозможно. Я ценю ваше доверие, но никак не могу держать у себя деньги, которые получил ваш муж за то, что сделал что-то незаконное.
— Откуда мне знать, не замешан ли в это и ваш муж? Прежде всего, Джим получил работу очень странным образом. Чем руководствовался Эдам Колифф? Пожалел парня, попавшего в черный список? Или дал бедняге Джиму работу, потому что думал, что человека, оказавшегося в отчаянном положении, легко использовать? Вот что мне хотелось бы знать.
— Я не знаю ответа, — медленно произнесла Нелл. — Знаю только, что необходимо понять, как и почему кто-то использовал Джима — независимо от того, кому это причинит боль.
Лицо Лайзы побелело.
— Только через мой труп имя Джима будет связано с этим делом. Я лучше выброшу эти проклятые деньги в реку. Надо было это сделать, как только я их нашла.
— Лайза, послушайте, — умоляла Нелл. — Вы ведь читали, что на Лексингтон-авеню обрушился фасад дома. Три человека ранены, один из них при смерти.
— Джим никогда не работал на Лексингтон-авеню!
— Я и не говорю, что он там работал, но он работал на Сэма Кроза. Если Кроз некачественно выполнял работу на этом объекте, то, может быть, он делал то же самое и в других местах. Из вашего рассказа о Джиме можно заключить, что он был человеком, который сделал бы все возможное, чтобы избежать еще одной трагедии.
Гнев Лайзы прошел, она разразилась рыданиями.
— Лайза, — сказала Нелл. — Я знаю, через что вы прошли. У меня нет детей, которых нужно защищать, но, если станет известно, что Эдам принимал участие в каких-то незаконных делах, это будет стоить мне политической карьеры. Я все же прошу вашего разрешения поговорить с детективами. Я попрошу их по возможности исключить имя Джима из расследования, но, если Джим слишком много знал, то именно он мог быть целью взрыва. А если кто-то боится, что Джим сказал вам, за что получил эти деньги, то и вы тоже в опасности. Вам это приходило в голову?
— Но он ничего мне не говорил!
Нелл ласково коснулась ее руки:
— Об этом знаем только мы с вами.
Утром в четверг Склафани и Бреннан снова явились в квартиру Ады Каплан на углу 14-й улицы и Первой авешо.
— Джед дома? — спросил Склафани.
— Он спит, — ответила Ада. — Ведь вы не станете обыскивать мой дом еще раз? Больше я этого не выдержу.
— Нет, мы не станем обыскивать ваш дом, Мйссис Каплан, — заверил ее Бреннан. — Мы хотим поговорить с Джедом.
— Возможно, с вами он поговорит. Со мной он почти не разговаривает. — Ада умоляюще посмотрела на них. — Зачем ему было взрывать яхту Эдама Колиффа? Конечно, он разозлился, но я все равно продала бы свой участок. Если не Колиффу, то этому важному господину, мистеру Лангу. Я так и сказала Джеду.
— Вы говорили с мистером Лангом? — спросил Бреннан.
— Конечно, говорила. Он явился сюда сразу после того, как сгорела усадьба Вандермееров. С чеком в руке. — Она перешла на шепот: — Предложил мне два миллиона долларов.
— Мистер Ланг расстроился, когда узнал, что вы уже продали землю?
— Еще как. Наверное, если бы мистер Колифф оказался здесь, он придушил бы его голыми руками.
— Это ты обо мне, мам?
Все трое повернулись — в дверях стоял Джед Каплан.
— Нет, — испуганно ответила Ада. — Я просто сказала детективам, что моим участком интересовался Питер Ланг.
— Нашим участком, мам. Не забывай. — Джед повернулся к полицейским: — Что вам нужно?
Они поднялись.
— Всего лишь убедиться в том, что вы, как всегда, очаровательны, — ответил Склафани. — Мы также напоминаем вам, что без нашего разрешения вам не следует предпринимать никаких поездок. Не удивляйтесь, если мы заглянем к вам опять.
— Приятно было с вами побеседовать, миссис Каплан, — сказал Бреннан.
В лифте Бреннан спросил:
— Ты думаешь то же, что и я?
— Да. Думаю, что Каплан просто мелкий хулиган и мы с тобой зря теряем время.
В участке их ждал неожиданный посетитель.
— Его зовут Кеннет Такер, — объяснил дежурный. — Он хочет побеседовать с людьми, расследующими взрыв на яхте.
Склафани пожал плечами. Когда расследуешь громкий случай, всегда приходят ненормальные с дурацкими советами.
Вскоре в его кабинет ввели Такера, типичного молодого служащего.
— Перейду сразу к делу, — сказал он. — Во время взрыва мы с сыном были в Нью-Йоркской гавани. С тех пор его мучают кошмары.
— Сколько лет вашему сыну, мистер Такер?
— Бенджи — восемь. Мы возвращались с экскурсии к статуе Свободы. Честно говоря, сам я толком ничего не видел, но Бен заметил то, что, несомненно, может вам помочь.
Склафани и Бреннан обменялись взглядами.
— Мистер Такер, мы беседовали со многими людьми, находившимися в то время на пароме, и все они утверждают, что яхта была слишком далеко.
Лицо Кеннета Такера вспыхнуло.
— У моего сына сильная дальнозоркость. Он носит очки для чтения, но в тот момент их на нем не было. Он все время говорит, что ему снится, как с яхты спрыгивает змея и приближается к нему. Детский психолог попросила его нарисовать увиденное.
