Однако событийный сюжет – не главное в романе писателя-символиста.
Обращаясь к теме города, А. Белый, по сути, обращается к осмыслению соотношения прогресса, цивилизации и культуры. Заметим, что тема эта волновала и писателей-реалистов, она проходит через творчество И. А. Бунина («Господин из Сан-Франциско», «Легкое дыхание»), А. И. Куприна (повесть «Олеся») и др.
Впрочем, истоки этой темы нужно искать уже в XIX веке, когда обобщенный «город» персонифицировался в образе Петербурга.
Перечитайте «Медный всадник» А. С. Пушкина, «Невский проспект» Н. В. Гоголя, вспомните «Преступление и наказание» Ф. Достоевского и найдите общность в изображении Петербурга.
А. Белый, как и другие символисты, воспринял «Медного всадника» и «Пиковую даму» А. С. Пушкина; «Нос», «Двойника» и «Невский проспект» Н. В. Гоголя; «Преступление и наказание» и «Подростка» Ф. М. Достоевского как традицию видеть в Петербурге призрачный роковой город, воздвигнутый некогда волей Петра. (Заметим, что данная традиция восходит к фольклору, народным преданиям, согласно которым основатель Петербурга – Антихрист, а сам город построен на крови и поэтому обречен на гибель.) Противоположная традиция Петербурга как олицетворения новой России, северного Рима (Ломоносов, Сумароков) уже с XIX века перестала привлекать внимание писателей.
Символисты, разделяя в основном гоголевско-достоевскую традицию, соединили ее с пушкинским неоднозначным восприятием Петербурга. Петербург символистов – город дисгармоничный, отталкивающий, но и пленяющий одновременно. Соединение этих двух полярных начал выразительно формулирует А. Блок в стихотворении «Ты смотришь в очи ясным зорям» (1906): «Здесь ресторан, как храмы, светел, и храм открыт, как ресторан».
Двухбытиен Петербург и в романе Андрея Белого.
С одной стороны, это не русский город: он по-западному чрезмерно рационалистичен, бездуховен. Центральный – Невский – проспект, настойчиво подчеркивает А. Белый, «обладает разительным свойством: он состоит из пространства для циркуляции публики;…Невский Проспект прямолинеен, потому что он – европейский проспект…».
По мнению А. Белого, воплощенное в России и существовавшее на протяжении многих столетий единство Востока и Запада разрушается и, возможно, исчезнет вообще. Передние копыта Медного всадника уже занесены над бездной, в пустоту; только два задних еще держатся в гранитной почве. В будущем Медный всадник – Петр оторвется от земли, а с этим прыжком исчезнет и сам город – Петербург, город европейский, западный.
В соответствии с этим представлением писателя Петербург показан то как «столица Российской империи», то как апокалиптическое видение, как город, принадлежащий «загробному миру», – фантом, преследующий человека и «заражающий» его «праздной мозговой игрой». Это город, где мосты «упираются в бесконечность», «двери квартир распахиваются в бездну», который населен «тенями», бесконечно «циркулирующими» по проспекту, и где дома и улицы фантастическим образом переносятся с места на место».
Столь же «реальны – ирреальны» и герои. Аполлон Аполлонович Аблеухов – сенатор, государственный деятель, с одной стороны; и «упырь», «фантастическое виденье» – с другой. Все герои «Петербурга» ведут свою «мозговую игру», что в конечном счете лишь отдаляет их от некой истины (неизвестной, впрочем, и самому писателю). Попытка проникнуть через героев в ирреальный, бытийный мир заканчивается неудачей. Следовательно, неразгаданным остается этот мир и в отношении Петербурга, и в отношении России.
Вместе с тем можно говорить и об определенном оптимизме писателя. «Как бы то ни было, – пишет А. Белый, – Петербург не только нам кажется…» Недаром Николай Аполлонович в финале читает философа Сковороду, который видел путь к идеальному обществу через моральное самосовершенствование личности, ее самопознание. Но в соответствии с принципом многозначности символа этот эпизод можно трактовать и как начало нового круга истории, не менее безуспешного в достижении истины, чем предыдущие опыты.
Двузначна и роль музыкального оформления романа. С одной стороны, музыка слова А. Белого, фонетическое оформление текста зловеще, усиливает эсхатологический пафос романа. С другой – музыка поэтических построений, музыка ритма и слова – это последнее прибежище поэта, это та хрупкая стена, за которой он еще может попытаться укрыться.
Как мы видим, общность бытийно-философской концепции, предполагающая поиск литературных способов и приемов перевода реального плана в символический и наоборот, находила различную, глубоко индивидуальную художественную реализацию в творчестве писателей-символистов.
* * *
Мы остановились только на романах трех крупнейших русских писателей-символистов, с чьими именами в первую очередь связано это литературное направление.
Но перу прозаиков-символистов принадлежат и произведения «малых форм» (в первую очередь мы имеем в виду сборник рассказов В. Я. Брюсова «Земная ось» (1907) и «Симфонии» (1901–1907) А. Белого), знакомство с которыми поможет вам глубже понять, что в философском плане объединяло всех русских символистов: выход за рамки позитивистских рационалистических представлений о мире и человеке.
Вопросы для повторения
1. Почему прозаики-символисты обращались в своих произведениях к историческому материалу? Какие периоды истории их привлекали и почему?
2. Почему трилогия Д. С. Мережковского «Христос и Антихрист» считается историософским произведением? На какой историософской схеме строит писатель романы-трилогии?
3. Какие художественные приемы использует Мережковский в трилогии?
4. Герой романа Ф. Сологуба «Мелкий бес» – Передонов. Как вы считаете, символом какого мира, жизни стало понятие «передоновщина»?
5. Можно ли считать образы Саши Пыльникова, сестер Рутиловых антиподами мира «передоновщины»?
6. Как вы понимаете название романа Ф. Сологуба «Творимая легенда»?
7. Кто из героев романа «Творимая легенда», подобно Саше Пыльникову и сестрам Рутиловым, противостоит миру «передоновщины»?
Рекомендуемая литература
Хрестоматии и антологии русской поэзии начала XX века
• Поэтические течения в русской литературе конца XIX – начала XX века: Литературные манифесты и художественная практика: Хрестоматия / Сост. А. Г. Соколов. М., 1988. Книга состоит из двух разделов: в первом даны манифесты и наиболее значительные критические статьи литераторов разных направлений; во втором – подборки наиболее характерных образцов лирики серебряного века.
• Русская поэзия начала XX века. М., 1977.
Антология лирики рубежа XIX–XX веков, вышедшая в серии «Библиотека всемирной литературы».
• Русская поэзия серебряного века: 1890–1917: Антология. М., 1993.
Поэзия серебряного века представлена не только произведениями самых значительных мастеров, но также избранными стихами менее известных участников различных течений и групп. Содержит краткие очерки о поэтах, их фотографии. Вступительная статья М. Л. Гаспарова – одна из лучших компактных работ о поэтике серебряного века.
Мемуарная литература и справочники
• Белый А. На рубеже двух столетий: Воспоминания: В 3 кн. М., 1989–1990.
Хорошо откомментированное издание знаменитой мемуарной трилогии А. Белого. По богатству и выразительности характеристик мемуары не знают себе равных среди посвященных серебряному веку. Значительны и как художественное явление, и как историко-литературный источник.
• Воспоминания о серебряном веке / Сост., предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1993.
Воспоминания современников о деятельности литературных объединений начала века и о многих поэтах-модернистах.
• Одоевцева И. На берегах Невы. М., 1988. Воспоминания охватывают последний этап серебряного века (1918–1921). Фактологическая основа мемуаров вызвала критические суждения других свидетелей эпохи. Однако сама атмосфера литературно-художественной жизни послереволюционного Петрограда передана ярко.
• Русские писатели, XX век: Биобиблиографический словарь: В 2 ч. М., 1998.
Справочник адресован учащимся средних школ. В каждой статье освещаются основные факты биографии писателя и дается общая характеристика его творчества. Статьи снабжены библиографией.
• Русские писатели. 1800–1917: Биографический словарь. М., 1989–1994. Т. 1–4 (продолжающееся издание).
Энциклопедическое издание содержит подробную и тщательно выверенную информацию о жизни и творчестве большого числа мастеров серебряного века.
• Серебряный век: Мемуары. М., 1990.
Сборник мемуаристики включает фрагменты воспоминаний о большинстве ярких фигур поэзии начала XX века. Вступительная статья Н. Богомолова.
• Ходасевич В. Некрополь: Воспоминания. М., 1991.
