Едва удерживаясь от смеха, Джемма выбралась из кареты и последовала за Коннором мимо дядюшкиных конюхов, которые, явно развлекаясь, наблюдали за всей сценой сверху. Войдя в гостиницу, Макджоувэн получил ключ от комнаты, запер в ней Джемму и пошел распорядиться насчет ужина. Девушка закружилась по комнате, шурша юбками. Вот и первая победа, ликовала она. Ей удалось-таки вывести Коннора из себя! Поверив в собственные силы, Джемма гордо выпрямилась. Мы еще повоюем, удовлетворенно заключила она, и тут же попыталась придать своему лицу безразличное выражение, так как услышала звук поворачивающегося в замке ключа.
Вошел Коннор и за ним служанка с ужином. Налив вино, последняя выскочила за дверь с явным облегчением. Шотландец молча стянул пальто и, повесив его на спинку стула, повернулся к Джемме. Его правый глаз украшал огромный кровоподтек, вдоль щеки тянулась царапина.
— Вы ранены! — Только и смогла выдохнуть девушка. Коннор взглянул на нее.
— Я знаю об этом, спасибо. Одному из ваших… спасителей посчастливилось попасть точно в цель.
С этими словами он уселся за стол и снял крышку с блюда, на котором возлежала отменно зажаренная курица.
— Вам следовало бы сначала промыть рану, — заметила Джемма.
— К чему столько беспокойства из-за какой-то пустячной царапины, — поморщился Коннор.
— Но ведь в рану может попасть инфекция! — девушка посмотрела на него как на сумасшедшего. Видя, что Макджоувэн не предпринимает никаких действий, она порылась в кармане в поисках носового платка.
— Что это, черт возьми, вы собираетесь делать? — подозрительно спросил Коннор.
— А вы не догадываетесь? — уколола его Джемма.
Достав платок, она подошла к умывальнику, намочила его и, хорошенько отжав ткань, приложила ее к ране. Коннор поежился от боли.
— Сидите спокойно, — приказала она ему.
— Могли бы быть и понежнее, — проворчал тот.
Понежнее? С этим варваром? Вот уж чего Джемма никак не собиралась делать! Но некоторую долю собственной вины за его рану она все же чувствовала. Осматривая Макджоувэна, девушка обнаружила, что кровоподтек под глазом не единственный — на скуле и виске тоже оказались синяки, которые уже начинали темнеть, а расстегнутый ворот рубахи являл взору основательную ссадину на ключице. Ничего, это пойдет ему на пользу.
На самом деле он заслужил гораздо большую взбучку, злорадно подумала Джемма.
— В-вау! — взвыл Коннор, когда она надавила на рану чуть сильнее.
— Будете вы сидеть смирно или нет? — строго одернула его Джемма.
— Прекратите меня пытать!
— Это лишь малая толика того, что я хотела бы проделать с вами, — с жаром проговорила девушка.
Они обменялись негодующими взглядами. Но, возможно, вид многочисленных синяков Макджоувэна пробудил раскаяние в душе Джеммы. Как бы то ни было, а ее прикосновения стали намного осторожнее и легче. Что доставило Коннору не меньше мучений: он не мог равнодушно выносить столь близкого присутствия девушки, да еще когда ее грудь приходилась как раз на уровне его глаз, а ее руки касались его лица с необычайной нежностью. Ему стоило неимоверных усилий сидеть спокойно.
— Да не шевелитесь же вы! — прикрикнула она на него.
— Я и не шевелюсь, — огрызнулся он.
— Нет, шевелитесь, — ответила Джемма, вплотную придвигаясь к Коннору, чтобы дотянуться до очередной ссадины.
Как она ухитряется пахнуть чистотой и своим особым, неповторимым запахом после целого дня, проведенного в дороге? — подумал Коннор. Больше всего на свете ему сейчас хотелось усадить Джемму себе на колени и целовать, целовать без конца ее лицо, эти пухлые упрямые губы, пока они не покорятся ему. Макджоувэн даже застонал от этих мыслей.
—О-о, простите, — в испуге отпрянула девушка и успокаивающе проговорила: — Уже все. Я закончила. Ваше счастье, что не нужно накладывать швы.
Джемма выполоскала платок и повесила сушиться. Затем вылила из таза окровавленную воду и вытерла со стола. Сейчас она была рада занять себя хоть какой-то работой — это давало ей время справиться с непрошеной… нежностью, которая вдруг наполнила ее сердце, пока она обрабатывала раны Коннора.
Черт! Что происходит? Откуда вдруг появилось это чувство? — раздраженно допытывалась у себя девушка. Она не должна жалеть его. Она же его ненавидит! Тогда почему ее пальцы, вопреки желанию, двигались с такой осторожностью, а сердце учащенно билось, когда она стояла рядом с ним? Пф! Да просто потому, что самым страстным ее желанием в тот момент было проломить его высокомерную распухшую башку! Или… Как бы там ни было, а именно она — причина всех сегодняшних синяков и шишек Коннора. И сколько бы Джемма ни уговаривала себя, что он их заслужил, она больше не испытывала от этого удовольствия…
Девушка подняла глаза на Макджоувэна. Тот сидел, низко опустив голову, зажав руки между колен. По всему было видно, что ему очень больно. И вновь Джемму захлестнули непонятные чувства. Захотелось подойти к нему, положить руки на плечи и сказать, что она очень сожалеет о случившемся. Коннор поднял глаза, и их взгляды встретились. Выражение его лица было холодным и неприступным.
Тотчас чары рассеялись. Высокомерно вздернув подбородок, Джемма повернулась к Макджоувэну спиной.
— Я ухожу! — рявкнул Коннор и поднялся со стула так резко, что тот опрокинулся назад. И, прежде чем Джемма успела ответить, вышел, громко хлопнув дверью. На этот раз она не услышала звука поворачивающегося в замке ключа — только шаги Коннора, удаляющегося по коридору. Он не запер ее! Но Джемма настолько устала, что ей и в голову не пришло бы сейчас сбежать. Оставив ужин нетронутым, она прямо в одежде забралась в постель. Неважно, что тяжелые юбки путались в ногах, а кружево воротника кололо шею: главное, чтобы ни дюйма ее кожи не осталось открытой, чтобы не было никаких соблазнов для варвара мужа, когда он вернется!
Но Коннор не вернулся. Джемма боролась со сном сколько могла, но усталость взяла свое, и девушка задремала. Когда же посреди ночи она проснулась, то обнаружила, что по-прежнему одна на узкой железной кровати.
Глава 6
— Джемма…
Девушка глубже зарылась в одеяло.
— Джемма, проснись.
— Убирайся!
— Давай, девочка. Время ехать.
— Я же сказала, убирайся.
Чья-то рука тормошила ее за плечо. Со стоном Джемма повернула голову и увидела стоящего перед ней Коннора. Она убрала упавшие на глаза волосы и хмуро посмотрела на шотландца.
— Пора ехать, — повторил он грубо. — Я и так позволил вам спать дольше, чем следовало бы.
Она заметила, что синяк над бровью у Коннора почти исчез, но ссадину на ключице окружал кровоподтек темнее ночи. Это придавало Макджоувэну вид разбойника с большой дороги, впечатление усиливали его широченные плечи и огромный рост. Так он и возвышался над ней — косматый гигант в ореоле, своих иссиня-черных волос. И близость его заставляла пульс девушки учащенно биться.
