Видимо, осознав это, хомяк развернулся, сделав попытку скрыться с места преступления. Но передумал, обнаружив перед носом лезвие меча.
Вежливо, но настойчиво старик попросил:
– Для начала прекрати избивать Ххота – он не хотел тебе сделать ничего плохого. Вот так, хорошо. А теперь опусти свою дубинку.
Грызун повиновался (с явной неохотой).
– Воин, ты там цел?!
– Целее гранитных скал Раввелануса! Сейчас распутаюсь и сдеру с этого крысеныша-переростка шкуру на портянки!
Хомяк при этих новостях сильно заволновался – вознамерился прошмыгнуть мимо старика, но тот, перехватив его за пулеметные ленты, притянул к себе и властно потребовал:
– Стоять, ничего плохого тебе не сделают! Ххот, я запрещаю тебе и пальцем прикасаться к этому маленькому воину!
– Пальцем? Да я и не собирался рук марать – ножичком поработаю… чистенько… сейчас… Что?! Ты назвал его воином?! Великие боги, называть воином кошачий корм!!!
– Тем не менее это воин – перед тобой настоящий раттак.
Омр, освободившись от сети, подтянул к себе бревно, тяжесть которого протащила его через кусты, попытался его обхватить, явно намереваясь впоследствии уронить на грызуна, но тут же замер, будто мертвый паралитик:
– Великие боги!… Раттак?! Разве это не вранье про них?! Никогда не видел!
– Ну… До тебя, может, только вранье и доходило: не думаю, что простым солдатам рассказывали правду, – это ведь секрет.
– Я слыхал, что эти твари размером с лошадь и зубами у танков пушку могут отхватить. Этот явно не отхватит, но гад еще тот… – Омр шмыгнул разбитым носом, злобно покосился на хомяка, потирая ушибленный бок.
– Нет, Ххот, зубы у раттаков крепки, но оружейной стали ими не прокусить. Зато разведчики из них получаются прекрасные – они даже мимо сторожевых псов могут без проблем пробираться. Собаки на них не реагируют. Они умны, умеют разговаривать, сообразительны, любознательны, преданны, выносливы. Хорошие лазутчики. Вот только характер у них скверный. Сладить с ними может лишь шакин – человек, с которым раттак вырос. Тебе повезло, что он тебя не убил: похоже, пушистый боец охотился здесь на коз и не ожидал встречи с таким огромным зверем. Он даже не стал в тебя тыкать своим маленьким копьем – пытался дубинкой оглушить!
– Да этому меховому комку жира и мухи не оглушить!
– Раттак, ты один или с отрядом? Где остальные ваши раттаки или люди?
Зверек, исподлобья покосившись на старика, шустро ткнул лапкой в сторону реки.
– Ххот, похоже, ты не один здесь такой умный: кто-то тоже догадался поискать там укрытие. Ну, давай, раттак, веди.
* * *
Отряд у раттака оказался невелик – под скалой нашелся один-единственный молоденький солдат. Разлегшись на комфортном ложе из веток и стеблей тростника, он баюкал ногу, закованную в лубки, и недолго удивлялся встрече с путниками – после вопроса старика разразился длиннейшим монологом, в котором поведал обо всех своих злоключениях. Бедняга даже представился не сразу, но потом поправился, пояснив, что его зовут Лал Паторак и он рядовой кавалерист разведывательного отряда. Причем перебить его было невозможно – он готов был продолжать свой рассказ до самого утра.
Отряд разведчиков, к которому принадлежал Лал, в ходе рейда по тылам Коалиции нарвался на неприятности и был разбит. Крошечная кучка спасшихся пыталась добраться до армии, оборонявшей столицу, но успеха не добилась – дорогу везде преграждали враги. Командовал выживший младший офицер – донис: шакин при раттаке Тибби, и именно он решил попробовать преодолеть хребты по опасным перевалам. С первым препятствием все получилось отлично – лишь пару лошадей потеряли, а вот в Скрамсоне не повезло: внизу нарвались на кавалерию Коалиции. Погоня, стрельба, потери – лишь единицы смогли укрыться в чаще. Но враг не прекращал преследования, собираясь гнать беглецов до самых снегов, и донис принял решение разделиться. Лал остался с ним, и далее они пробирались по горам втроем, считая раттака, на единственной лошади, которая вскоре сломала ногу. Пошли пешком, но надолго поход не растянулся – теперь настала очередь Паторака ломать ногу. В этом убежище они провели несколько дней, уничтожив все запасы продовольствия. Донис два дня назад отправился на поиски пропитания, оставив солдата под присмотром раттака. Но зверек вообще не слушался Лала, хотя не забывал приносить ему свежую воду и разную дрянь вроде личинок короеда, которых сам лопал с удовольствием. А еще раттак мешал спать своими заунывными свистящими песнями и грубо пресекал попытки солдата развести костер, из-за чего тот сильно мерз ночами.
– Уходя, донис натаскал мне дров от реки – хватит на несколько ночей. Но Тибби не дает мне к ним прикасаться! – чуть не плакал бедолага.
– А откуда у раттака снаряжение солдата Коалиции?
– Понятия не имею – можете его спросить, хотя он вам не ответит. Он и при донисе не очень-то рот разевал, а как тот пропал, так и вовсе молчит, будто пень. Позапрошлой ночью куда-то умчался, а вернулся под утро с винтовкой, патронными лентами, гранатой и краюхой ржаного хлеба. Я не сомневался, что все это имущество было у кого-то украдено, и очень боялся, что хозяева придут выяснять отношения. Тибби – очень ловкий вор, но вот разведчик не очень опытный – мог позабыть замести следы. Но вроде обошлось – никого демоны не принесли. Жаль, что хлеба мало было: я скорее от голода тут помру, чем нога срастется.
Омр, крутанув в руке оленью ногу, буркнул:
– Не умрешь – сейчас мяса нажарим.
– Но Тибби не разрешает разжигать костер.
– Пусть только попробует мне помешать – сам на угли отправится. Жирок у него есть – хорошо пойдет. Люблю хомячатину с дымком.
Хомяк опасливо отодвинулся от Ххота подальше, с явным неодобрением взирая за подготовкой к разжиганию огня. Лал, обрадовавшись, блаженно произнес:
– Ну хоть эту ночь у огня проведу – все бока уже застудил из-за этого твареныша.
– Он о вас заботился, – пояснил мальчик. – Охотился в кустах – хотел козу поймать или оленя. Ловушку соорудил сложную и в засаде возле нее сидел. А костра не разрешал разжигать, чтобы запах дыма не отпугивал дичь. Весь берег утоптан – водопой здесь. Для вас старался: раттаки не едят мяса. Хотя от личинок и насекомых не отказываются.
– Мне его забота поперек горла – сыт я его гадкими личинками и холодными ночами. Расскажите хоть, что вокруг происходит? Коалиция все еще наступает или ее остановили? Столица в безопасности или что там?
Старик переглянулся с омром, а затем оба покосились на мальчика, явно поощряя его на нелегкий ответ. Видимо, самим сложно было признаться, что война уже проиграна, а столица разрушена.
Мальчик не стал молчать – звонким, мелодичным голоском взволнованно ответил:
– Лал Паторак, вы слишком долго были без новостей в этих горах. Мужайтесь, новости очень плохие. Битва под стенами Энтерракса проиграна – наша армия разбита полностью. Враги ворвались в город и разрушили Цитадель Династии. Нашего императора… Нашего императора больше нет – он погиб в бою, как и положено настоящему воину. А перед последним сражением собрал вокруг себя всю Династию, приказав биться до последнего. Своего двоюродного брата – Эйха Легация – он заточил в подвал, после того как тот попытался сбежать до начала штурма. Династии больше нет – все погибли. В столице сейчас хозяйничают войска Коалиции Светлых Сил. Мы бежали оттуда – там очень опасно сейчас.
Лал, выслушав мальчика, побледнел, а хомяк, присвистнув, сдвинул помятую каску на лоб и сокрушенно покачал головой.
Омр, отойдя от разгорающегося костра, игнорируя драматизм момента, довольно произнес:
– Сейчас до углей дойдет дело, и нажарим мясца. Кстати, Лал, ты говорил, что эта подушка с ногами стырила у кого-то винтовку? Можно взглянуть?
– Пожалуйста… – Солдат из-за своего «гнезда» достал длинную винтовку, протянул омру.
Тот, умело поработав затвором, выщелкнул патроны, заглянул в ствол, довольно осклабился:
– Новенькая пятизарядка – их лучшим стрелковым полкам выдают и драгунам. Почистить только не мешает – ствол грязноват. Эй, хомяк! А ну подойди сюда! Что у тебя за патроны в лентах? Да не трусись ты – я тебя не съем. Наверное… О! Медные, винтовочные, и со шляпкой понизу! Они к такой винтовке подходят как раз, а вот к старым однозарядкам, из тех, что со стволом шестигранным, не получается пристроить. Удачно – можно пару десятков оленей настрелять и отожраться до округления! Да шучу я, старик, не хочется мне тут долго отдыхать. Нам ведь еще надо идти за твоим золотом, пока ему кто-нибудь другой ноги не приделал.
– Всем стоять! Не шевелиться, или буду стрелять! – неожиданно донеслось из кустов, в которых раттак занимался охотой на коз, а поймал омра.
Ххот, направив в сторону невидимого противника винтовку (разряженную), тут же ответил:
– И мы тоже будем стрелять!
– Я сказал, всем стоять! И оружие положи! Тибби, взорви их, если не послушаются!
