Да, злая судьба отметила Гая де Шампера с самого появления на свет. Родился он во время страшной бури. Риган, старшая сестра, помнила, какое тогда было ненастье, как бесновалась вьюга. Нянька поставила ее на колени и сказала, что им следует молиться. А она не молилась, а больше наблюдала за нищими, которые, узнав, что у лорда в имении Орнейль рожает жена, напросились на ночлег в надежде, что в честь радостного события хозяин угостит их от своего стола. Но леди умерла в муках, лорд был в горе и даже не взглянул на долгожданного сына. Присутствие же в доме такого количества попрошаек вдруг привело его в ярость, и он велел выгнать их всех прямо в пургу. Они не ушли далеко — некуда было идти сквозь снег и холод, — и все позамерзали вкруг его усадьбы. Кроме одной старухи, которая необычно зычным голосом выкрикивала через метель, что сын барона рожден для бед и нигде на земле ему не будет пристанища.
Однако сначала казалось, что детям могущественного приграничного лорда ничего не угрожает. Даже когда умер их отец, детей удалось устроить при дворе правившего тогда короля Генриха I Боклерка. Вернее, это она, звавшаяся тогда Ригиной, стала фрейлиной у принцессы Матильды, а Гай вскоре был отправлен пажом ко двору графа Анжуйского. Долгое время им не случалось увидеться, но Ригина не сильно жалела об этом, ибо Гай был несносным мальчишкой, они не ладили, и ей часто приходилось поколачивать брата, когда он дразнил ее и называл дурнушкой. Да, красавицей она никогда не была, это правда, зато умом ее Бог не обидел. Она сумела так расположить к себе свою госпожу Матильду, что та взяла ее в свиту, когда уезжала в Германию, чтобы стать императрицей. Этот титул она сохранила до сих пор, несмотря на то что давно овдовела, вышла потом за графа Анжуйского и позже предъявила права на корону Англии. Но это уже было без Ригины, ибо фрейлина успела выйти замуж за молодого саксонского лорда из Денло. Со временем овдовев, она не пожелала жить в доме мужнего брата Эдгара Гронвудского и решила вернуться в графство Шропшир, где у нее были богатые маноры. Там она стала сначала монахиней в Шрусбери, а после поднялась до положения настоятельницы. Свою жизнь она могла бы считать сложившейся благополучно, если бы не Гай.
Вести о нем она получала постоянно, и они ее не радовали, ибо брат то и дело умудрялся попадать в самые неприглядные истории. Сначала он оскандалился при дворе своего благодетеля графа Анжуйского, и его изгнали. Потом ему улыбнулась удача: он сумел возвыситься в Святой земле, служил охранником у самого Иерусалимского короля Бодуэна, но однажды он попал в плен к арабам, вынужден был сменить веру, стал изгоем, разбойником, грабящим караваны купцов в Святой земле. После такого уже не поднимаются, а вот ее брат смог. Добравшись до Рима, он добился прощения от самого Папы, вернулся к английскому двору, где и поступил на службу. Но опять не сумел удержаться. Бенедикта не знала, что на этот раз натворил неугомонный Гай, но он был объявлен личным врагом короля Генриха, его повсюду ловили, и за его голову назначили награду. В то время она уже стала монахиней в Шрусбери, и тревоги мирской жизни, казалось бы, не могли ее задевать. Но испытания подстерегли и ее.
Патроном обители Святой Марии, в которой она пребывала, являлся настоятель могущественного аббатства Святого Петра отец Гериберт, алчный и решительный человек. И он, узнав, что новая монахиня Бенедикта является наследницей богатых маноров в пограничье — Тевистока, Круэла и самого внушительного имения Орнейль, — потребовал, чтобы она написала дарственную, передав эти земельные угодья его аббатству. Если Бенедикта хотела возвыситься на стезе монашества, ей было выгодно так и поступить. Однако, прибыв из Денло, она уже внесла значительный денежный вклад, как и подобало богатой даме, но вот отписать монастырю еще и свои земли решительно отказалась. Она заявила, что покуда ее брат Гай жив, по нормандскому закону он является владельцем маноров рода де Шампер и она не имеет права распоряжаться ими.
Началась долгая и неприятная тяжба. Настоятель Гериберт требовал дарственную на том основании, что Гай де Шампер объявлен вне закона, а это все равно, что умер. Она же считала, что человеку со столь непростой судьбой, как у ее брата, еще может улыбнуться удача, и всячески затягивала дело. Положение особенно осложнилось, когда Гай прибыл в Шропшир, а потом смог укрыться в соседнем Уэльсе, где всегда с охотой принимали беглецов из Англии. Более того, Гай ухитрился собрать отряд из валлийцев и силой вернул свои имения, выгнав уже пытавшихся распоряжаться там людей аббата Гериберта.
Вот тогда-то они и встретились, брат и сестра, не видавшиеся долгие, долгие годы: Бенедикту отправили уговорить Гая отдать завоеванные им земли. Ее привезли едва ли не под конвоем. Она опасалась, что Гая возмутит ее вмешательство в это дело, однако их встреча оказалась неожиданно теплой. Гай сразу же заключил сестру в объятия, благодарил ее за стойкость, с которой она смогла сохранить ему земли. Она же просто растаяла перед добротой и обаянием своего мятежного брата. Ибо такой человек, как Гай де Шампер — привлекательный, яркий, энергичный, — мог завоевать любое сердце. Жаль только, что из-за своего непокорного характера он с одинаковой легкостью наживал как друзей, так и недругов. И в последних числился даже сам король Генрих.
Об этом она и сказала ему при встрече. В ответ Гай удивил ее известием, что, оказывается, король Генрих Боклерк уже почил в бозе, теперь власть перейдет к его дочери Матильде, а уж Матильда никогда не назовет Гая де Шампера своим врагом. И он так был в этом уверен, что его вера передалась Бенедикте, и об этом же она рассказала аббату Гериберту.
Однако вышло не так, как ожидалось. Вместо Матильды править в Англии стал племянник Генриха I, Стефан Блуаский. Сначала новому королю вроде бы не было дела до волнений на далеком западном пограничье. Зато аббат Гериберт не хотел смиряться: он развязал против Гая де Шампера настоящую войну, выставив того перед новым королем Стефаном как зачинщика смут и пособника разбойных валлийцев. С этого все и началось. Гай и впрямь вынужден был то отступать в Уэльс, то вновь собирать отряды и отвоевывать свои маноры. Он заслужил прозвище Черный Волк пограничья, его дружба с не покорными Англии валлийскими принцами стала притчей во языцех, и теперь уже король Стефан объявил Гая вне закона и назначил за его голову награду.
Правда, одно время мать Бенедикта надеялась, что ее брату повезет. Это было, когда перевес в нескончаемых войнах за корону стал склоняться на сторону Матильды. Гай так и писал сестре, что с восшествием императрицы на престол его положение в корне изменится. Но потом сама Матильда оказалась в осажденном Оксфорде, и Гай вдруг бросил все дела и кинулся ей на помощь. Именно он способствовал ее невероятному побегу из осажденной крепости.
