меня он, в чём я уже была не уверена.
– Спасибо, конечно, совсем засмущал меня. Я самая обычная и уже не такая чистая и светлая, как ты думаешь,– я грустно улыбнулась ему, тут же повернув голову в сторону бескрайнего неба, вспоминая. – Все мы проходим в этой жизни свой путь: у кого-то он прямой и понятный, у кого-то тернистый и непростой, как у тебя, а у кого-то сложный и запутанный, как у меня…
– Ты говоришь как будто уже жизнь прожила, даже мурашками от твоих слов пошли по всему телу. Я слышал, кое-какие сплетни о тебе, но не верю. Это же село – в одном краю сказали одно, пока дошло до другого уже получилось совершенно другая история, – засмеялся он, в точности описав нравы нашей деревни.
– И что говорят обо мне, если не секрет? – я навострила уши и приготовилась впитывать полученную информацию.
Никогда не слушала сплетни, а здесь стало интересно, ведь это касается меня и моей жизни.
– Да ничего криминального,– начал рассказ он неуверенно, наверное подбирая нужные слова. – С тобой случилась какая-то тёмная история, покрытая мраком. Потому что училась на очном, потом резко бросила. И ещё, что болела сильно, где-то нашли тебя в заброшенном месте, замёрзшую и еле откачали, – пожал плечами он, мол передаю, что слышал ни больше ни меньше.
– Вот не слушаешь сплетни и правильно делаешь. Со мной всё хорошо, лучше не бывает. Нет никакой тайны, просто в городе жить – это не моё, не приспособлена я к самостоятельной жизни, а про болезнь правда, но там нет никакой тайны, – и я рассказала в сотый раз мной придуманную для всех сказку.
Скоро мозоль на языке заработаю и нос длинный от вранья вырастет, как у того Пиноккио из сказки. Я даже потрогала тут же свой носик не увеличился ли он в размере.
– Так это он к тебе приезжал? – как-то внезапно скис парень.
– Кто? – не поняла я вопроса, увлёкшись своими умственными метаморфозами.
– Ну.... тот, кто спас тебя. Об этом весь посёлок судачит, что жених у тебя приезжал городской и богатый, – с какой какой-то обидой, сожалением или грустью сказал он.
– А…, ты про Рустама говоришь,– сделала равнодушное выражение лица я. – Да, это он меня нашёл и спас, но он мне никакой не жених. Ты меня насмешил, – а сама от злости даже покраснела, ну кошмар, докатились уже вся деревня про меня судачит.
Ну я ему устрою!
– Дим, просто он считает себя ответственным теперь за мою жизнь, был проездом и решил заехать в гости и справится о моём здоровье, – резко вскочила я со скамейки с намерением сбежать, не могла больше выносить эти разговоры. – Извини, я пойду. Мне нужно идти, дел ещё очень много, – сказала ему я и, не оглядываясь, быстрым шагом поспешила прочь.
– Увидимся! – крикнул мне вдогонку Дима, но я уже неслась, не разбирая дороги, злая, как стая диких, бешеных собак.
Жених, блин, нашёлся! Ну попадись мне, женишок, шкуру спущу. Это катастрофа! Мне оказывается вся деревня косточки перемывает, а в глазки все улыбаются и не слова не говорят, втихушку шушукаются за спиной. Слава богу, никто ничего не спрашивал и на том спасибо, а то меня от одного вранья сейчас выворачивает, на всех точно меня не хватит. И у меня возникло стойкое желание уехать туда, где меня никто не знает, или ещё лучше на необитаемый остров. А что с обезьянами мы вполне, думаю, уживёмся – пальмы, море, а главное тишина, где никто не разговаривает и глупые вопросы не задаёт. И косточки на месте будут, а то заперемывали их бедные, уже чище некуда, блестят, как у кота яйца...., ээээ… то есть шёрстка.
Дома была какая-то суета и беготня. Я зашла и застыла на месте от представленной моим глазам картины. Весь дом был заставлен бело – розовыми цветами, что яблоку негде было упасть, а посередине восседал гигантский лев почти до потолка, такой огромный он был. И что это за цирк Шапиро?
– Мама, что здесь происходит? Откуда этот дендрарий и что это за страшный зверь охраняет всё это добро?– я обвела руками по периметру комнаты, догадываясь кто является истинным виновником этого беспорядка.
– Доченька это все тебе от Рустама, скорее всего, вот открытка, почитай, – и протянула мне с восторгом в глазах запечатанную карточку в виде сердечка.
Закатив глаза к потолку, я стояла, сложив руки на груди, притопывая одной ногой, злясь на него теперь ещё больше, демонстративно игнорируя его послание. Всё-таки любопытство пересилило, я открыла открытку и прочитала:
«Милая, это Филимон, прошу любить и жаловать. Он такой же огромный, как и моя любовь к тебе, и такой же дикий и необузданный, как моя страсть и желание быть с тобой и тобой обладать. Надеюсь вы подружитесь, теперь ты вряд ли меня забудешь. Думаю о тебе каждую минуту и безумно люблю!
Твой Рустам.»
– Ну привет, Филимон, будем знакомы, только тебя мне тут и не хватало! – пробурчала я еле слышно, знакомясь с новым другом.
– Мама, откуда это? – я обвила руками всю комнату по кругу.
– Курьер привёз прямо домой, – сказала она, улыбаясь своей открытой и такой простодушной улыбкой. – Как же это романтично! Оля, если ты упустишь такого парня, будешь полная дура! – перестав улыбаться, она посмотрела уже другим взглядом, в котором чётко угадывалась укоризна и обвинение в глазах, что я такая неблагодарная и не ценю эти его искренние порывы.
– Спасибо за совет, мама, но папу ты сама выбрала, никто не заставлял. Вот и на меня не давите. Ну скупил всю лавку цветов и что, герой теперь? Да он вам пыль в глаза пускает, купить вас всех хочет, а вы поплыли уже! – меня понесло, и я уже не контролировала слова, которые произношу, пока не увидела мамино обиженное выражение лица, а маму расстраивать я совсем не хотела.
– Прости, мам, я уже не то говорю на эмоциях. Я позвоню ему, обещаю, сегодня же, – подошла я к ней и обняла, извиняясь за свою грубость и несдержанность.
Да, я позвоню, обязательно позвоню! Шла к себе в комнату, еле таща волоком Филимона, такой он был огромный и думала о Рустаме. Настойчивости ему не занимать, упорный малый, но я упрямей. Герой – любовник нашёлся на мою голову, теперь в деревне мне точно спокойно жить не дадут. Выпендрился он, наверно кумушки – соседушки уже посчитали сколько и чего привезли и умножили на десять, а к околице дойдет и двадцать раз умножится. Слава богу, хоть карточку запечатал, а то у мамы от его слов сердечный приступ приключился.
Во всём доме стоял такой стойкий аромат роз, что от него
