ним была обычная женщина, чьё пугающее лицо оказалось изуродовано тяжёлыми думами и алчным желанием мести. Ситрик приблизился к ней на шаг, и Ингрид, пряча от жара щёки, завернулась в свой плащ, как в крылья, и тут же исчезла, будто всё это время была лишь наваждением.
Но вот огонь… Огонь никуда не исчез.
Ситрик тяжело опустился на земляной пол, сел, подтянув к себе колени и вытянув руки. Уткнулся лицом в своё плечо. Пламя медленно гасло, и руны бледнели. В жилище снова становилось темно. Ситрик поднял глаза, желая запечатлеть в памяти огонь, резвящийся меж пальцев. Меж его пальцев.
Кто он и как это сделал?
Как он прогнал Смерть?
Ситрик вздрогнул, проснулся. Его вновь одолевали жуткие сны, похожие на действительность сильнее, чем его настоящая жизнь, ставшая странной с недавних пор.
Он вскочил на лавке, и одеяло свалилось на пол. Ситрик уставился на свои руки, но те были прежними. Не было на них ни пламени, ни искр.
Он прислушался. Мужчины храпели, чего не было в прошлое его пробуждение. Очаг тлел, и в помещении было достаточно света. Посидев немного на лавке, чтобы прийти в себя, он наконец поднял с пола одеяло и вновь улёгся.
Всё это ему приснилось, но Ситрик был уверен, что Ингрид правда отпустила его, ушла, обиженная и обожжённая его речами и огнём. Точно оковы свалились с его рук.
Смерть ушла и больше не будет ходить за ним по пятам.
Он укрылся одеялом, продолжая таращиться в сумрак и слушая чужой храп. В голове постепенно становилось светло и спокойно. Ситрик натянул покрывало до самой макушки, поджал под себя ноги, даже не зная, что краешек его одеяла, на котором сидела во сне Ингрид, был покрыт белым налётом инея.
Было ещё темно, когда петух возвестил о начале дня. Ситрик, выпивший на ночь целую кружку отвара, проснулся вместе с птицей. Холь уже не спал.
– Кстати, это тебе, – произнёс с улыбкой мужчина и протянул Ситрику новенькие варежки. – Всю ночь вязал, пока не уснул. Держи, а то скоро уже будет совсем холодно.
Парень смутился, но принял подарок, бережно заложив его за пояс.
Наскоро перекусив и расплатившись со священником парой носков, они отправились в путь. Холь уверенно шёл впереди, хорошо зная дорогу. По пути он, улыбаясь, тыкал палкой все белёсые лужицы, раскалывая хрупкий лёд. Ситрик посмеивался. Вот уж не думал он, что ветте, проживший тысячу лет, будет радоваться льду, как малое дитя. Однако, когда сам Ситрик принялся прыгать по лужам, Холь его осадил.
– Ну-ка, не балуйся, – неожиданно серьёзным голосом произнёс он. – Нам торопиться надо. До темноты добраться бы.
– Ты так и не сказал, где будет наша следующая ночёвка, – возмутился Ситрик.
– Да. Потому что много ушей в Оствике, и не все они честные. Теперь скажу. – Выдержав паузу, Холь гордо изрёк: – К конунгу-кузнецу мы идём. У него и переночуем.
Ситрик нахмурился.
– Что ещё за конунг-кузнец?
– Он друг мой верный, побратим мне. – Лицо Холя стало неимоверно гордым. – Стыдно не знать конунга-кузнеца. Хотя тебе, верно, мальчишке, ещё не доводилось слышать о нём.
Холь лопнул последнюю лужу на своем пути.
– Это, верно, даже к лучшему. Он и народы его вечно прячутся и чужаков не любят. Чем меньше людей о нём и земле его знает, тем лучше.
Ситрик вздохнул. Снова его друг что-то утаивал.
– Скоро сам всё увидишь, – подбодрил Холь. – Познакомлю тебя, представлю. Глядишь, и сам полезными друзьями обрастёшь.
– Друзьями среди веттиров, – хмыкнул Ситрик.
– С ними интереснее, – ухмыльнулся Холь. – Или тебе хотелось бы обсуждать с фермерами то, как град побил ранний урожай капусты и гусят?
Парень не нашёл, что ответить, и украдкой хрустнул лужу, выпуская на поверхность мутную жижу. Было в этом действии что-то такое привычное и простое, детское даже. Никаких душевных терзаний – только звук трескающегося льда и тихая радость. Ситрик улыбнулся.
Холь успел уйти далеко вперёд, пока Ситрик, пробуя на прочность самую большую из луж, с наслаждением разбивал её лёд. Седовласый странник остановился, сложив на груди руки, и принялся дожидаться своего спутника, негромко ворча. Вскоре Ситрик нагнал его, и они вместе ступили в лесную тень.
Солнце, то прячась среди хмурых облаков, то выглядывая из-за их широких мягких боков, бросало косые лучи на обитель зверей. Густая, туманная темень, ещё не изошедшая из низин, поднималась ввысь, истаивая и обращаясь в светлую муть. Лес был болотистый, местами совсем редкий и низкорослый. Тропа петляла по почве, как живая, отыскивая твердь. Края её были усеяны горькой брусникой. Изредка звенели комары, ослабленные из-за ночного мороза. Без них в лесу было куда лучше, чем обычно.
Когда облака брали верх над солнцем, проглатывая его, как волк, всё кругом страшило и пугало. В воздухе витал запах болотных растений, похожий на сладковатую гниль, точно где-то близко лежали недогрызенные временем останки. Красные ягоды каплями крови блестели на тёмном мху. Ситрик иногда останавливался, чтобы нарвать их, и отставал от Холя. Башмаки его выглядели насквозь промокшими, но носки грели, так что вода внутри них была тёплой.
Наконец свернули с болот, снова оказавшись в рослом лесу. Ободранные краснотелые берёзы взирали на них сотнями чёрных сучковатых глаз. Ситрик поскорее нагнал Холя, сложив ягоды в мешочек на поясе. В мешочке том не было ничего, кроме кресала и кусочка кремня, но ими ещё ни разу не пришлось воспользоваться благодаря огненной птице.
Холь неожиданно остановился, угодив ногой в колкие сухие ветки. Шнурок, каким замотана была его обмотка, порвался, зацепившись за сук. Выругавшись, Холь опустился на тропу и принялся перематывать ноги. Ситрик остановился рядом.
– Ты иди-иди, – поторопил седовласый. – Тропа тут пока одна. Я догоню. Нечего терять время.
– Всё-то ты торопишься.
Ситрик, пожав плечами, пошёл дальше. Тропа в самом деле была одна. Завернув за большой камень, она вела дальше прямо, полускрытая колючими лапами сосен. Деревья проводили иглами по плечам, будто пытаясь остановить да несмело прося обернуться назад. Ситрик посмотрел за спину. Холя не было видно за мшистым камнем, но его недовольное ворчание хорошо было слышно в тихом лесу. Парень улыбнулся.
Он шёл вперёд неспешно, всё дожидаясь, когда его нагонит Холь, и мысленно обращался ко сну, что привиделся ему этой ночью. Он украдкой поднял руки и посмотрел на них, не понимая, как его пальцы могли родить огонь. Во сне он управлял собой точно так же, как владел своим телом наяву. Ситрик представил огонь на своих
