спортивный интерес, ну а про женщин, думаю, можно и опустить: что с машиной, что без неё их голодные взгляды – мои верные спутники.
Вылетаю из салона и несусь к зеркальному входу, даже не допуская мысли, что меня не пропустят. В подобных заведениях моё лицо знает каждый охранник. Ещё бы, сегодня мечта любого из них – работать на меня! Без ложной скромности, «Гепард» – лучшее охранное агентство города. Да и десять лет службы на Горского делают мою физиономию не только узнаваемой, но ещё и вселяющей ужас. Желание связываться с Колей, как ни странно, редко у кого возникает.
Пользуюсь своим положением и залетаю внутрь, лишь едва кивнув пацанам на входе. Ребята понятливые, и это радует.
Вокруг полумрак, музыка, пьяные гости. Вот, спрашивается, какого чёрта девчонке не сиделось дома?! Проталкиваюсь сквозь толпу, беспрерывно выискивая её глазами, и каменею на месте, стоит только её заметить.
Красивая... Нет, это слово слишком обычное для неё. Она подобна ангелу: хрупкая, невесомая, волшебная. Среди всего этого мракобесия кажется, что она светится изнутри. Совершенно другая, не похожая ни на кого. Глаза огромные и испуганные, выдающие её с головой: подобные мероприятия не для неё.
Наблюдаю за ней издалека, как и всё последнее время, хотя она и не замечает, что я рядом.
Вижу, что волнуется. Закусывает губу и смотрит по сторонам, словно ищет кого-то глазами, но не находит. Рядом с ней разодетые девицы: короткие платья, вызывающий макияж и поволока во взгляде. Никак не могу понять, что привлекательного она нашла в их компании. Ну, да ладно... Главное – успел. Теперь она в безопасности.
На минуту отвлекаюсь на бармена – прошу воды – и вновь возвращаю взгляд к ней. Сложно объяснить, но чувствую, что сегодняшний вечер изменит всё.
Глоток... Второй... Становится немного спокойнее, даже несмотря на взбудораженную обстановку вокруг. Ловлю себя на мысли, что хочу подойти к ней, забрать отсюда прямо сейчас, увезти к отцу, а ещё лучше – к себе. Нам надо поговорить. Уже неделю собираюсь с мыслями.
Смешно! Если бы мне кто-то сказал раньше, что я буду зависим от девчонки, ни за что бы не поверил. Но иногда жизнь не спрашивает, каким боком ей повернуться.
Слежу за каждым её движением, ловлю каждый вдох и не нахожу себе места. Залпом допиваю воду и делаю шаг навстречу, словно чувствую, что если не заберу её сейчас, потеряю навсегда. Останавливает звонок мобильного. Номер неизвестен, вокруг шум. Сегодня в «Розмарине» особенно людно: столичный ди-джей собрал всю золотую молодёжь в одном месте. И всё же отвечаю:
– Амиров, – ору в трубку, не желая выходить из клуба, чтобы не упустить из вида Ксюшу. Тем более, сейчас, когда Потапов пытается вытащить её на танцпол.
– Помогите мне, Валерий Таирович, умоляю! – едва прорывается сквозь шум девичий тонкий голосок.
– Ты кто такая? – Вместо того чтобы сбросить вызов, явно с чьим-то нелепым приколом, я ведусь и начинаю диалог.
– Арина, – всхлипывает та. – Помогите!
– Какая ещё Арина? – шиплю в трубку, а сам наблюдаю, как Потапов всё же уводит мою девочку танцевать. Подхожу ближе к центру зала и завожусь по полной, глядя, как этот придурок начинает прижиматься к телу Ксюши. Вот же урод!
– Валерий Таирович! – вновь пищит в трубку девчонка хуже надоедливой мухи. – Я вам под машину кинулась, помните? Неделю назад примерно.
Помню. Но, чёрт, как же она не вовремя! И голос такой расстроенный, будто, и правда, случилось что. И какой леший дёрнул меня сунуть этой выскочке визитку?! Теперь не отстанет!
– От меня что надо? – отвечаю резковато, но на то есть весомый аргумент: моя девочка нежно изгибается под ритмы московского ди-джея не со мной!
– Я в «Берлинго», меня хотят продать, – почти ревёт в трубку мелкая пигалица.– Как вещь, понимаете?
Прикрываю глаза. Аукцион, лет пять назад организованный Горским для отмывания денег. И хотя сейчас Коля вроде как не у дел (продал кому-то свою идею), этот проклятый «Берлинго» продолжает ломать девичьи судьбы.
– Какого чёрта ты вообще там делаешь?! – ору в трубку, приправляя свой гнев парой крепких словечек. Как же не вовремя свалилась на меня эта малолетка! Так, стоп! – Сколько тебе лет?
– Пятнадцать, – шепчет та, а я понимаю, что послать её лесом просто не имею права. На том конце – ребёнок, мелкий, несмышлёный, наверняка по совершенной глупости ступивший на территорию взрослых игр!
– Номер твоего лота какой? – уточняю у мелкой, пытаясь вспомнить кого-нибудь из ребят из службы безопасности «Берлинго».
– Четырнадцать, а у Полинки второй. Её продали уже, – рыдает она. – Это сумасшествие какое-то!
– Фамилия твоя и Полинки! – стараюсь перекричать музыку, совершенно забывая о Ксюше.
– Ладыгина и Солнцева. Вы поможете? Не бросайте меня, прошу! Мне больше некому позвонить!
– Помогу! – отрезаю грубо и скидываю вызов. Понимаю, что надо ехать! Спасать эту идиотку, пока не поздно.
Но напоследок бросаю взгляд на танцпол: под ритмичные биты модного ди-джея моя Ксюша всё так же соблазнительно изгибается, сводя с ума всех парней в округе. Вон, один стоит прямо вплотную и не сводит с моей девочки глаз. Зараза! Набираю номер Славика, чтоб сменил меня и присмотрел за дочерью Горского, а сам внимательно вглядываюсь в парня, стоя́щего напротив Ксюши. Его смазливое лицо мне кажется смутно знакомым. Секунда, вторая и я, наконец, его узнаю́. Это Тимур, сын Фёдора Черниговского и внук Юрия Ермолаева! Какого чёрта он трётся возле Ксюши?! Напрочь забываю о девчонке в «Берлинго» и сквозь толпу прорываюсь ближе. Допустить этого урода до дочери Горского не имею права, и это уже не шутки! Но, слава богу, Ксюше и само́й хватает ума уйти: за ручку с подругой проходит мимо меня, слегка задев плечом, но даже не взглянув...
– Слав, – говорю подошедшему охраннику. Сегодня его смена следить за дочерью Горского. – Вон того парня в чёрной футболке и тату во всю руку видишь?
Славик уверенно кивает, а я
