Я засмеялась, представив себе сцену в голове.
- Это мило. Ты любил его еще тогда.
Он выдохнул.
- Находиться на насыпи для питчера, это единственная вещь, в которой я действительно хорош. Единственное, в чем я не облажался. И когда я на поле, все остальное исчезает. Понимаешь? - Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, и глаза его жаждали понимания.
Я улыбнулась, и он продолжил.
- Как будто мой ум проясняется, когда я там. Речь идет не о моей маме или папе или глупом дерьме, которое я сделал. Это про меня, мяч, и удар. Это единственное место в мире, где я чувствую, что нахожусь под контролем. Как будто я имею право голоса в том, что происходит вокруг меня.
Я остановила голову от кивка в знак согласия, как только поняла, что я это делаю.
- Я чувствую себя также, когда я делаю фотографии. Все, что я не вижу через мои линзы исчезает далеко на заднем плане.
И я делаю свою фотографию, которую выбираю. Я получаю предписание, как она выглядит. Что это не то. Что не так. За этим объективом я имею полный контроль над вещами, которые вижу.
Он улыбнулся, его ямочки проявились на щеках.
- Ты понимаешь.
- Мне нравится эта часть тебя, - сказала я, действительно имея это в виду.
Он скрестил руки на груди.
- Не привыкай к этому.
Я дернулась назад в ответ на его оборонительный тон.
- Путь, чтобы разрушить идеально хороший момент с твоим дрянным отношением.
- Дрянным отношением? - Он издевался.
- Да. Твое отношение дрянное. - Я села вертикально на своем месте и потянулась к ручке двери снова.
- Ебать дерьмо. Прости, котенок. Не надо меня ненавидеть. Я просто действительно ужасен в этом.
Его рука сжала мое плечо, притягивая меня обратно к нему.
- Ужасен в чем?
- Этом.
Он покачал пальцем между моим лицом и его.
- В чем? Иметь серьезный разговор? Я знаю, это очень тяжело. - Это было все, что я могла сделать, чтобы не закатить глаза.
- Я действительно не имел серьезных разговоров с девушками, - признался он неохотно.
- Это серьезно жалко, Джек.
- Если бы я не рассказал тебе сейчас, что я с трудом верю людям... - он начал объяснять, прежде чем я оборвала его.
- Я знаю. И ты имеешь полное право. Но надо с чего-то начинать. - Он дышал громко, и я закончила, - Рано или поздно ты позволишь людям войти в твою жизнь.
И под "люди" я действительно имею в виду меня.
Дерьмо.
Он наклонился ко мне, и я могла чувствовать тепло его дыхания на моем лице.
- Я знаю, - пробормотал он, закрывая небольшое пространство между нами.
Он взял мою щеку в ладонь и посмотрел мне в глаза.
- Я хочу поцеловать тебя.
Мое сердце забилось в груди, мысли останавливали его, мчась в моей голове.
- Это ничего не изменит, -Я пробормотала, моя оборона исчезала.
- Это изменит все.
Он звучал так уверенно в себе, его мягкие губы заставили замолчать мой слабый протест.
Мои глаза закрылись, и я потеряла себя в тепле его поцелуя. Его язык нежно раздвинул мои губы, я позволила ему исследовать мой рот. Он был нежным, его язык двигался мягко и медленно, в результате чего мое сердце ускорило ритм.
Его пальцы нежно запутались в моих волосах на спине, слегка подергивая их. Я поднесла руку к его лицу, мой большой палец следовал по линии его щеки вниз до подбородка, прежде чем вцепиться в его шею и притянуть его ближе. Мой рот был вне себя, все чувство самообладания потерялось где-то в его вкусе. Он отстранился, наши рты разделились окончательно после одного поцелуя.
- Это меняет все, - повторил он, все еще держа мое лицо в своих руках.
- Докажи это.
Глава 6
Джек
Докажите это - это были два слова, которые она сказала мне до того, как выпрыгнула из машины и вошла через дверь в ее квартиру в ту ночь. Она не доверяла людям тоже. Или, что более важно, она не доверяла мне. Кэсси Эндрюс не нужно было спасать, но я все еще хотел ее спасти. Она хотела, чтобы я доказал, что она отличается от всех других девушек, с которыми я был. Очевидно, она не понимала, что она уже отличалась. Я попросил ее пойти на свидание, а я никогда не прошу девушек. Вербовка на вечеринке или в клубе было одной вещью. Это легко. Я могу сделать что угодно с пивом в руке, или перед зрителями. Но просить Кэсси о свидании при дневном свете, абсолютно трезвым, без единой души вокруг ... это было что-то, что я никогда не делал раньше. Она заставила меня нервничать, как ад. Я понял, что она не похожа на других девочек в том момент, когда я увидел отвращение на ее лице после того, как я назвал ее "Котенок". Большинство девушек стали бы задыхаться, если бы я их так называл. Но не Кэсси. Она выглядела так, словно хотела ударить меня в челюсть. И я хотел поцеловать ее до сих пор. Первым делом в моей доказать-Касси-что-я-серьезен повестке дня стоял отказ от моего обычного стола, заполненного случайными девочками-фанатками, чтобы сидеть с ней в студенческом союзе. Я полагал, что это дает ей приоритетное внимание на публике, показывающее мои намерения. Шепот и комментарии были жестокими, первый месяц мои товарищи по команде пускали смешки при каждом удобном шансе, который они получали. Не говоря уже о неустанных авансах от, казалось бы, каждой женщина в университетском городке в возрасте до тридцати лет. Я никогда не понимал, как изнурительно говорить женщинам "нет". Проще говоря, девушки не любят быть отвергнутыми, особенно если это из-за другой девушки. Но никто не знал, что это мог быть я. Я наконец встретил девушку, которая не пыталась произвести на меня впечатление. Она не заботилась о том, что я делал, как спортсмен, она заботилась о том, что я делал, как человек. Я прыгал в это дело с обеих ног. Держась за Кэсси обеими руками. Номер два в моем списке стояло: проводить столько времени с ней за пределами школы, сколько возможно. Я заставил себя регулярно появляться в квартире, которую она делила с Мелиссой, где Кэсси и я стали мастерами поцелуев. Я никогда не знал, что ты можешь часами просто целовать девушку. Я никогда не знал, потому что я никогда не делал этого прежде. В последний месяц я узнал, насколько эротическим может быть поцелуй. Много ночей я оставлял ее неудовлетворенной сексуально, но полностью удовлетворенной эмоционально. Я звучал как чертов цыпленок. Я хочу пойти выпить пива и ударить что-нибудь. Так-то лучше.
С достаточным количеством еды на моем подносе, которым можно накормить армию, я пропустил группу задыхающихся девочек в студенческом союзе на пути к Кэсси. Женский клуб куриц, называющих себя Андреа, остановил меня рукой на моем плече.
